Конго, стр. 22
Если Мунро не захочет прислушаться к нашим словам, обещаю: раньше чем через семьдесят два часа его из страны не выпустят.
— Что вы задумали? — спросил Трейвиз.
— Чешские автоматы. Будут найдены в его доме, с отпечатками его пальцев, очень четкими. Должно сработать.
— Должно, — согласился Трейвиз. — Как ваши пассажиры?
Он имел в виду Эллиота и Эми.
— С ними все в порядке. Они ничего не знают.
— Пусть остаются в неведении, — сказал Трейвиз и отключил связь.
Глава 4
ВРЕМЯ ПРИМАНКИ
— Подходит время бросать приманку, — весело сообщил Трейвиз.
— На бета-линии у нас сидят пять любителей чужих секретов, — сказал Роджерз.
Роджерз был специалистом по электронному наблюдению и великим охотником за подслушивающими устройствами.
— Кто-нибудь из этих пяти нам известен?
— Все известны, — ответил немного обиженный Роджерз. — Бета — наша главная магистральная входная линия, так что если кто захочет подслушивать, ему есть резон подключаться именно к ней. Здесь можно собрать всех сведений понемножку. Конечно, сейчас мы если и пользуемся бетой, то разве только для какой-нибудь некодированной ерунды — налогов, платежек и прочего.
— Нам нужно организовать приманку, — сказал Трейвиз.
Организовать приманку — значило передать фальсифицированные данные по заведомо подслушиваемой линии. Это была очень деликатная работа.
— Косоглазые подслушивают эту линию? — спросил Трейвиз.
— Конечно. Что вы хотите им скормить?
— Координаты потерянного города, — сказал Трейвиз.
Роджерз кивнул и вытер пот со лба. Он был толстяком и часто потел.
— Насколько достоверными должны казаться данные?
— Чертовски достоверными, — сказал Трейвиз. — Косоглазых статическими помехами не проведешь.
— Уж не хотите ли вы сообщить им настоящие координаты?
— Упаси Бог. Но наши данные должны быть разумно близки к истине.
Скажем, в радиусе двухсот километров.
— Можно сделать, — сказал Роджерз.
— Будет закодировано? — спросил Трейвиз.
— Конечно.
— У вас есть код, который они смогут расшифровать за двенадцать-пятнадцать часов?
Роджерз кивнул:
— Есть один, просто прелесть, а не код. На первый взгляд кажется сплошной чертовщиной, но стоит над ним немного попотеть, и он сразу раскалывается. У него существенный скрытый недостаток — частота повторения символов. Тот, кто перехватит сообщение, сначала подумает, что мы ошиблись, но на самом деле код поддается расшифровке.
— Он не должен быть слишком легким, — предупредил Трейвиз.
— О, на этот счет не беспокойтесь, япошки честно заработают свои иены.
Ни за что не почувствуют приманку. Мы пробовали его на военных, так те потом пришли к нам: рот до ушей, учили нас, как жить. Так и не узнали, что все было подстроено.
— Хорошо, — сказал Трейвиз, — запускайте данные, давайте подкормим косоглазых. Нужно, чтобы они поверили хотя бы на сорок восемь часов, лучше чуть больше. Потом пусть сообразят, что мы их надули.
— С удовольствием, — сказал Роджерз и направился к терминалу бета-линии.
Трейвиз вздохнул. Скоро будет заброшена приманка, и ему оставалось лишь надеяться, что она сможет дать его экспедиции такое преимущество, какое потребуется, чтобы первыми добраться до алмазов.
Глава 5
ОПАСНЫЕ СИГНАТУРЫ
Эллиота разбудили негромкие голоса.
— Насколько однозначна эта сигнатура?
— Дьявольски однозначна. Вот ЗПОС девятидневной давности. Здесь не видно даже центра выброса.
— А это — облачность?
— Нет, для облаков черновато. Это выброс нашей сигнатуры.
— Черт!
Эллиот открыл глаза, бросил взгляд в иллюминатор. На черно-синем фоне пробивалась тонкая красная полоса рассвета. Часы показывали 5:11 — пять утра по сан-францисскому времени. Значит, после разговора с Симанзом он успел поспать только два часа. Эллиот зевнул, посмотрел на Эми.
Свернувшись калачиком в своем гнезде из одеял, горилла громко храпела.
Другие койки были пусты.
До него снова донеслись негромкие голоса. Эллиот повернулся к операторскому терминалу. Переговариваясь вполголоса, Йенсен и Левин сосредоточенно смотрели на экран.
— Очень опасная сигнатура. У нас есть компьютерный прогноз?
— Скоро будет. Машине придется немного попотеть. Я запросил все данные за последние пять лет и другие ЗПОСы.
Эллиот наконец выкарабкался из койки и тоже уставился на экран.
— Что такое ЗПОСы? — спросил он.
— ЗПОСы — это значимые предшествующие обороты спутника, — пояснил Йенсен. — Обычно мы их запрашиваем, когда вдруг вляпаемся в очередную неприятность. Мы вот смотрим на эту вулканическую сигнатуру, — сказал Йенсен и показал на экран. — Не слишком обнадеживает.
— Что за вулканическая сигнатура? — спросил Эллиот.
Йенсен и Левин показали ему клубы дыма — темно-зеленые на изображении, раскрашенном компьютером в искусственные контрастные цвета. Клубы извергал кратер Мукенко, один из действующих вулканов системы Вирунга.
— В среднем извержение Мукенко происходит раз в три года, — сказал Левин. — Последнее извержение было в марте 1977 года, но, судя по этой картинке, вулкан на этот раз торопится и уже готов выплеснуть полную порцию лавы и прочей дряни на следующей неделе или около того. Мы ждем оценки вероятности извержения.
— Росс знает об этом?
Йенсен и Левин дружно пожали плечами:
— Знает, но, похоже, это ее не очень беспокоит. Часа два назад она получила из Хьюстона срочную геополитическую сводку и сразу отправилась в грузовой отсек. С тех пор мы ее не видели.
Эллиот тоже решил пойти в тускло освещенный грузовой отсек самолета.
Теплоизоляция здесь почти отсутствовала, поэтому в отсеке было холодно: на стекле и металле автомобилей осел иней, а изо рта вырывался пар. Эллиот обнаружил Карен Росс за рабочим столом, освещенным настольной лампой. Она сидела спиной к Эллиоту, но, заслышав шаги, отложила дела и повернулась к нему.
— Я думала, вы спите, — сказала она.
— Не спится. Что вы делаете?
— Просто проверяю снаряжение. Вот одно из наших последних достижений, сказала она, поднимая небольшой рюкзак. — Мы разработали миниатюрный вариант комплекта снаряжения для экспедиций, работающих в поле. Этот рюкзак весит двадцать фунтов, но в нем есть все, что может понадобиться человеку в течение двух недель: пища, вода, одежда, — словом, все.
— И даже вода? — не поверил Эллиот.
Человеку нужно много воды: семь десятых массы его тела приходится на воду, да и пища в основном состоит из нее; именно поэтому дегидратированные пищевые продукты так легки. Но вода нужна человеку даже больше, чем пища. Без пищи люди могут обходиться недели, а без воды погибнут через несколько дней. К тому же воды нужно очень много.
Росс улыбнулась.
— Человек потребляет в среднем от четырех до шести литров воды в сутки, то есть восемь — тринадцать фунтов. Чтобы укомплектовать двухнедельную экспедицию в пустынные регионы, нам пришлось бы дать каждому по двести фунтов воды. К счастью, у нас есть разработанная НАСА система рециркуляции, которая очищает все выделения человека, в том числе и мочу.
Система весит всего шесть унций. Вот так мы и обходимся. — Заметив брезгливую гримасу на лице Эллиота, она добавила:
— Это совсем не так плохо. Наша обработанная вода чище, чем та, что льется из крана.
— Поверю вам на слово.
Эллиот взял в руки странного вида солнцезащитные очки с очень темными, толстыми стеклами и с какой-то непонятной третьей линзой, укрепленной в центре очков над стеклами.
— Голографический прибор ночного видения, — объяснила Росс. — В нем используется тонкослойная дифракционная оптика.
Потом она показала видеокамеры — подвеска оптической системы в них компенсировала любые колебания, в том числе движение, стробирующие инфракрасные источники света и миниатюрные обзорные лазеры размером не больше карандашной резинки. Было здесь и несколько небольших треног с зажимами на вершинах и скоростными электродвигателями, но Росс лишь вскользь упомянула, что это «защитные устройства», и не выразила желания углубляться в объяснения.