Государство страха, стр. 58

В таком духе он размышлял минут десять, затем пересек Малхолланд-Пасс и направился к Беверли-Хиллз.

Эванс покосился на соседнее сиденье. Там лежал его измененный мобильник. На серебристой панели отсвечивало солнце. Он решил, что непременно возьмет его с собой, когда зайдет к Дрейку. Чтоб уж отделаться раз и навсегда.

Он позвонил Дрейку в офис и попросил его к телефону. Ему сказали, что в настоящее время Дрейк у зубного врача и будет позже. Секретарша не знала, когда именно.

Тогда Эванс решил заехать к себе домой и принять душ.

Он оставил машину в гараже и прошел через маленький садик к двери. Солнце сияло на небе в прогалинах между домами, розы в цвету, красота да и только. «Единственное, что портит ее в данный момент, так это запах сигарного дыма, – подумал он. – Даже крохотный уголок природы норовят испортить этим вонючим дымом, а ведь осталось таких уголков в городе…»

– Эй! Эванс!..

Он остановился. Огляделся по сторонам. Никого. А затем вдруг услышал свистящий шепот:

– Повернись направо. Возьми эту чертову розу.

– Что?

– Да умолкни ты, идиот! И прекрати озираться по сторонам. Подойди сюда и возьми розу.

Эванс двинулся на голос. Запах сигарного дыма усилился. В густом кустарнике он вдруг увидел старую каменную скамью, о существовании которой даже не подозревал прежде. Она заросла мхом и лишайником. На скамье, сгорбившись, сидел какой-то мужчина в спортивной куртке. И курил сигару.

– Кто вы и…

– Молчи, – прошептал незнакомец. – Сколько раз говорить, чтоб ты заткнулся. Бери розу и нюхай. Чтоб не вызывать подозрений. А теперь слушай меня внимательно. Я частный детектив. Меня нанял Джордж Мортон.

Эванс нюхал розу и вдыхал сигарный дым.

– У меня есть для тебя что-то важное, – сказал мужчина. – Принесу тебе на квартиру чрез два часа.

Но мне нужно, чтоб ты до этого ушел, тогда они отправятся следом за тобой. Дверь оставишь незапертой.

Эванс вертел цветок в пальцах, притворялся, что разглядывает нежные его лепестки. Вообще-то он смотрел поверх розы, на человека, сидящего на скамейке. Лицо его казалось отдаленно знакомым. Эванс был уверен, что где-то видел его прежде…

– Да, да, – пробормотал мужчина, словно прочитав его мысли. Потом отвернул лацкан воротника, показал жетон. – Сетевая Система AV. Я работаю в здании НФПР. Теперь вспомнил?.. Да не кивай ты, ради Христа! Поднимайся к себе, переоденься и вали отсюда. Сходи в спортивный зал, еще куда-нибудь. Короче, проваливай. Эти задницы, – он кивком указал куда-то в сторону улицы, – тут же потопают за тобой. Так что не стоит их разочаровывать. Давай иди!..

Квартиру его уже успели привести в порядок. Лиза проделала отменную работу: распоротые подушки и сиденья были зашиты, книги снова стояли в шкафу. Правда, не в том порядке, что прежде, но этим он займется сам позже.

Из больших окон гостиной был виден Роксбери-парк. Море зелени, на лужайках играют и резвятся ребятишки. Няньки, как всегда, сплетничают. Никакого «хвоста» или засады Эванс не заметил.

Все выглядело нормально.

Он отвернулся от окна и начал расстегивать рубашку. Потом пошел в душ, включил горячую воду, она приятно обжигала тело. Перевел взгляд вниз, на ступни, пальцы на них приобрели темно-пурпурный оттенок, и это ему совсем не нравилось. Тогда он начал энергично растирать их. Они почти утратили чувствительность, но он мог шевелить ими, а в остальном все вроде бы было в порядке.

Эванс крепко растерся махровым полотенцем и проверил послания на автоответчике. Одно из них было от Джанис, она интересовалась, свободен ли он сегодня вечером. Второе, уже более нервное, тоже было от нее. Она сообщала, что в город неожиданно вернулся ее дружок и что теперь она занята (это означало, что он не должен ей перезванивать). Был звонок от Лизы, секретарши Херба Ловенштейна, тот его искал. Ловенштейн хотел поработать с ним над какими-то документами; и это очень важно. Затем сообщение от Хитер, та тоже говорила, что Ловенштейн его разыскивает. Звонила Марго Лейн, сообщила, что она до сих пор в больнице, выразила недоумение, почему он ей до сих пор не перезвонил. Было и еще одно сообщение, от дилера из салона «БМВ», он интересовался, когда Эванс заглянет к ним в салон.

Ну и еще раз десять кто-то просто вешал трубку. Таких звонков было больше, чем обычно.

И Эванса это неприятно насторожило. Даже мурашки пробежали по спине.

Он быстро надел костюм, завязал галстук. Затем прошел в гостиную и, продолжая ощущать смутную тревогу, включил телевизор – как раз подошло время местных дневных новостей. Он уже направлялся к двери, как вдруг услышал: «…оба эти новейшие исследования в очередной раз предупредили нас об опасностях глобального потепления. Первое, проведенное в Англии, утверждает, что глобальное потепление влияет на вращение Земли, укорачивает тем самым продолжительность дня».

Эванс обернулся и увидел на экране двух ведущих, мужчину и женщину. Мужчина как раз говорил о еще более драматичном открытии, имеющем куда более катастрофические последствия. О том, что ледники Гренландии растают в самом скором времени и это вызовет повышение уровня моря на целые двадцать футов.

– Так что прощай, Малибу! – весело заключил ведущий. – Нет, разумеется, произойдет это не сразу. Но опасность надвигается… И катастрофа неизбежна, если мы не изменим свой подход.

Эванс отвернулся и шагнул к двери. «Интересно, – подумал он, – что сказал бы Кеннер, услышав эти новости? Изменение скорости вращения Земли? – Он покачал головой. – Нет, это они уж слишком, вон куда хватили! И все льды Гренландии растают?.. Да, можно только представить реакцию Кеннера. Он наверняка стал бы все отрицать, ну, как обычно, с пеной у рта». Эванс отворил дверь, вышел, затем осторожно притворил ее за собой и убедился, что она осталась незапертой. И вышел на улицу.

СЕНЧУРИ-СИТИ

Он направлялся к конференц-залу и столкнулся в холле с Хербом Ловенштейном.

– Господи! – воскликнул Херб. – Где это тебя черти носили, Питер? Искали и никак не могли найти.

– Проводил конфиденциальную работу для одного клиента.

– Что ж, в следующий раз сообщи хотя бы своей чертовой секретарше, где тебя искать. Выглядишь дерьмово. Что случилось, ты подрался, да? И что это там у тебя над ухом?.. Боже, да никак швы?

– Просто упал.

– Угу, как же, как же. Ну а клиент, для которого ты проводил конфиденциальную работу, кто он?

– Ник Дрейк.

– Забавно. Он об этом не говорил.

– Нет?

– Нет, представь, ни слова. И к тому же он только что ушел. Проторчал с ним все утро. Он очень расстроился из-за того документа, ну, где ему отказывают в гранте на десять миллионов долларов из фонда Мортона. Особенно недоволен формулировкой одного из пунктов.

– Да, я в курсе, – сказал Эванс.

– Хочет знать, откуда она взялась, эта формулировка.

– Я знаю.

– Так откуда же?

– Джордж просил не разглашать. – Джордж – покойник.

– Ну, официально еще нет.

– Кончай пудрить мне мозги, Питер. Кто придумал и вставил этот пункт?

Эванс покачал головой:

– Прости, Херб. Я получил особые инструкции от клиента на эту тему.

– Но мы ведь работаем в одной фирме, разве не так? Он и мой клиент тоже.

– Он попросил меня, Херб, в ходе написания контракта.

– В ходе написания? Я же просил, не морочь голову, Питер. Джордж никогда ничего не писал.

– То была записка от руки, – сказал Эванс.

– Ник хочет аннулировать этот пункт в документе.

– Еще бы, ни на секунду не сомневался.

– И я обещал, что мы с тобой ему поможем, – сказал Ловенштейн.

– Не вижу, как ему можно помочь.

– Мортон был не своем уме.

– Вдумайся, Херб. Что ты предлагаешь?! – воскликнул Эванс. – Ты собираешься забрать десять миллионов из его состояния, но если кто-то шепнет об этом на ушко его дочери…