Что остается от небес, стр. 8

– Да так, ничего особенного, – уверила дочь, хотя на самом деле собиралась посетить резиденцию усопшего епископа на Сент-Джеймс-сквер по чрезвычайно важному вопросу.

ГЛАВА 7

Бледное, обнаженное тело Френсиса Прескотта лежало распростертое на анатомическом столе в уединенном домике доктора Гибсона. Благодаря толстым каменным стенам лишенное окон помещение с низким потолком было прохладным, сумрачным и наполненным миазмами смерти.

Остановившись на пороге, Себастьян сделал последний вдох свежего воздуха.

– А, вот и ты, – поприветствовал друга хирург, откладывая окровавленный скальпель. – Так и знал, что не удержишься.

Пол Гибсон, невысокий и темноволосый улыбчивый ирландец, был знаком с Девлином долгие годы. Когда-то они оба носили королевский мундир и сражались бок о бок от Италии и Пиренеев до Вест-Индии. Дружба этих мужчин, происходивших из разных миров и разговаривавших на королевском английском с разными акцентами, выковалась среди ужаса, крови и разрушений.

– Приятно оправдывать ожидания, – отозвался Себастьян, смаргивая от зловония. Тело епископа, убитого всего четырнадцать-шестнадцать часов назад и к тому же в прохладное ночное время, оставалось сравнительно свежим. Но накрытое простыней нечто на носилках в дальнем углу комнаты свежесть давно утратило.

Хирург поковылял к кувшину, стоявшему на деревянной полке, плеснул воды в миску со сколотой эмалью и сполоснул руки.

– Нельзя отрицать, загадка прелюбопытнейшая. Двое убитых в одном и том же месте с промежутком в несколько десятков лет? Нечасто такое случается.

– Учитывая запах, полагаю, это к лучшему. Ты не обнаружил ничего, что могло бы связать обе жертвы?

– Пока нет. Но ведь я только начал с епископом. Причиной его смерти, несомненно, стал сильный удар по голове… хотя это вряд ли окажется неожиданностью для любого, внимательно осмотревшего труп.

Себастьян глянул на покойника. Епископ Лондонский был высоким и худым мужчиной, с длинными, жилистыми конечностями. На вид около шестидесяти лет, высокий лоб, крупный нос, острые, выступающие скулы. Волосы священнослужителя были совершенно седыми, прямыми и необычно длинными. Лицо даже после смерти сохраняло какое-то мягкое, свойственное ученому выражение.

– Вы были знакомы? – поинтересовался Гибсон.

– Встречались раз или два, – Девлин осмотрел глубокую рану, обезобразившую левую сторону черепа убитого. – Сэр Генри сообщил, что возле тела нашли железный ломик. Ты считаешь, он послужил орудием убийства?

– Думаю, да, – кивнул хирург на увесистый металлический стержень, лежавший на лавке, один конец которого был слегка загнут и заточен. – Соответствует ране и по размеру, и по форме. Удар расколол черепную коробку, повредив мозг. Вероятнее всего, епископ умер мгновенно, хотя мог и прожить еще с полчаса после удара. Сомневаюсь только, чтобы он приходил в сознание.

– Так Прескотт мог еще быть жив, когда отец Эрншоу обнаружил его? – удивленно глянул виконт.

– Мог, но это не существенно. Даже отправься священник вначале за врачом, а не за магистратом, пострадавшему уже ничем нельзя было помочь.

Себастьян посмотрел на длинные пальцы и ухоженные, чистые ногти жертвы.

– Никаких следов борьбы?

– Никаких, – Гибсон отбросил в сторону холщовое полотенце. – Газеты пишут, что его преосвященство спугнул расхитителя могил, пробравшегося в открытую крипту.

– Думаю, эта история более убедительна, чем версия, что кто-то намеренно размозжил череп епископу Лондонскому.

– Есть предположения? – покосился хирург на друга. 

– Никакой зацепки. Даже ни единого подозреваемого, – Девлин наклонился, вглядываясь в окровавленную голову покойника. – А что ты можешь рассказать об убийце?

– Боюсь, немного. Судя по расположению раны, Прескотта ударили спереди. Злоумышленник был правшой. Он либо очень высок, либо епископ находился ниже него – возможно, присел или наклонился.

– Почему ты так считаешь?

– Если присмотреться, заметишь, что рана не совсем на боковой части черепа, а ближе к темени. Единственная возможность нанести такой удар – приподняться над епископом или быть выше его ростом – причем второе навряд ли, поскольку убитый и сам был отнюдь не коротышкой.

– Думаешь, Прескотт склонился над ним? – кивнул Себастьян в сторону накрытых носилок.

– Судя по положению, в котором были найдены тела, это представляется весьма вероятным. Епископ лежал чуть ли не сверху первой жертвы.

Неохотно откинув покрывало с покойника из прошлого столетия, виконт с присвистом выдохнул:

– Господи Боже!

– Дух захватывает, да? – заметил подковылявший Гибсон.

– Подходящее выражение.

– Увы, у меня еще не было времени осмотреть этот труп, но я весь в предвкушении.

– Правда? – недоверчиво покосился Себастьян на воодушевленное лицо друга. – Тогда тебе понравилось бы в крипте церкви Святой Маргариты.

– Ясное дело. Такие возможности!

Девлин наклонил голову, пряча улыбку.

Под пеной кружев, некогда ясно-синим бархатным сюртуком и атласным жилетом скрывалась высохшая и сморщенная плоть. Тем не менее, было очевидно, что тело принадлежало необыкновенно крупному мужчине, ширококостному и плотному. Под действием испарений в крипте и времени черты лица исказились и усохли, а кожа сделалась темной, как у пожилого мавра с марокканских гор. Нижняя челюсть покойника не была подвязана, и открытый рот устрашающе зиял, зато в глазницах было полно каких-то клочков, похожих на обрывки бумаги

– Оболочки мушиных куколок, – ответил Гибсон на вопросительный взгляд Себастьяна.

Девлин прокашлялся, подавляя порыв натянуть простыню обратно на этот кошмар.

– Его, как я понял, ударили в спину ножом?

– Верно, – хирург похромал к лавке и взял с нее некий предмет. – Вот этим.

Почерневший кинжал был длинным и тонким. Его отлили вместе с рукояткой, а затем выковали клинок ромбовидного сечения без острых кромок. Это было оружие, предназначенное не резать, а глубоко колоть.

– Неплохой образчик, – заметил Себастьян, проводя пальцем по изящному орнаменту из цветов и листьев аканта на рукоятке. – Эпохи Ренессанса, наверное?

– Думаю, да. Итальянский.

Виконт перевел взгляд на сморщенную мумию у своих ног.

– Что мне хотелось бы знать в первую очередь, так это какого черта наш бархатно-кружевной джентльмен делал в склепе?

– Неизвестно. Но чем бы он там ни занимался, он был явно не один.

ГЛАВА 8

Выделив своему юному груму достаточно времени, чтобы тот, разинув рот, налюбовался на вожделенную мумию в анатомической комнате Гибсона, виконт затем направился на Сент-Джеймс-сквер, где просторный особняк, известный под названием Лондон-хаус, служил как официальной резиденцией, так и жилищем епископу Лондонскому. На мостовой перед домом номер тридцать два уже расстелили толстый слой соломы [10], шторы на всех окнах были задернуты и каждый проем занавешен черным крепом. Когда Себастьян позвонил в тяжелый дверной колокольчик, похоронного вида слуга впустил посетителя в сумрачный холл.

– Полагаю, вы – виконт Девлин? – произнес приглушенный голос за спиной посетителя.

Обернувшись, Себастьян увидел худощавого, светловолосого священнослужителя, стоявшего на пороге небольшой часовенки, расположенной сразу справа от входа.

– Да.

От ступившего ближе церковника повеяло ладаном.

– Я доктор Саймон Эшли, капеллан епископа. Его высокопреосвященство просил меня оказать всю требуемую помощь, дабы облегчить ваши старания пролить свет на эту ужасную трагедию.

– Благодарю вас, – кивнул виконт.

Капеллан, сложив руки, поклонился. Это был мужчина примерно сорока лет, с тонкими, изящными чертами лица и бледностью человека, проводящего свои дни в четырех стенах. Непосвященному должность капеллана могла показаться скромной и незначительной. На деле все обстояло иначе. Епископ Прескотт сам некогда служил капелланом у епископа Винчестерского, а нынешний архиепископ Кентерберийский – у епископа Дурхемского. Данная должность являлась важной ступенькой в карьерной лестнице духовенства.