Что остается от небес, стр. 27

– Вы помните обстоятельства, сопутствующие его решению запечатать церковную крипту?

– Отлично помню. Френсис уже давненько собирался замуровать склеп. Вонь стояла просто невыносимая, особенно в летнюю жару. Также имелись опасения, что миазмы, поднимавшиеся от разлагающихся тел, могут вызвать эпидемию среди паствы. К сожалению, вдовствующая леди Прескотт, моя покойная свекровь, была категорически против. Она решила, что должна быть похоронена в крипте, рядом с дочерьми, которые умерли еще детьми. Умоляла сына повременить, пока не отойдет сама, вот он и ждал.

– А когда скончалась ваша свекровь?

– В июне, незадолго до исчезновения сэра Нигеля. После похорон матери Френсис не затягивал с запечатыванием.

– Вы никогда не связывали этот факт с исчезновением вашего супруга?

Леди Розамунда повернулась к спутнику, на бледном лице широко раскрытые голубые глаза казались огромными:

– Нет. Да и с какой стати?

«Действительно, с какой?» – подумал Себастьян, а вслух спросил:

– Я так понимаю, тем вечером сэр Нигель намеревался посетить какой-то из своих клубов?

– Да.

– Никаких предположений, почему он передумал и направился в церковь Святой Маргариты?

– Нет, – растерянно глянула собеседница.

– И вам не приходит на ум ни одна причина, по которой ваш муж мог решить спуститься в крипту?

– Не могу даже представить, – покачала головой леди Прескотт. – Это такое ужасное место.

– Скажите, чем занимался сэр Нигель в дни, предшествующие исчезновению?

– Чем занимался? – затянутая в перчатку рука сделала неопределенный жест. – А вы многое помните об определенном отрезке времени тридцать лет тому назад?

– Тридцать лет назад меня еще на свете не было.

– Ах да, полагаю, что не было. Да и мой сын тогда еще не родился, – тихонько хмыкнула леди. Какое-то время она шла, словно затерявшись в мыслях о прошлом, затем заговорила: – Припоминаю, в те дни муж был очень занят, почти каждый день мотался верхом в Лондон на заседания во дворец и в Уайтхолл. Видите ли, он являлся значительной фигурой в Палате общин – поддерживал Питта. Если бы сэр Нигель не погиб, при перестановках в правительстве его могли назначить министром иностранных дел. Я знаю, что муж стремился к этой должности. Это одна из причин, по которой он посетил колонии.

– Сэр Нигель был в Америке? – вскинулся виконт.

– Да, а вы не знали? Он как раз только вернулся.

Себастьян наблюдал, как садовник, сложив лопату и грабли в опустевшую тачку, потолкал ее в сторону конюшен. Ветерок доносил дребезжание подпрыгивающего на ухабах инструмента. То, что сэр Нигель незадолго до исчезновения вернулся из колоний, казалось до странности предсказуемым. Каким-то образом все крутилось вокруг Америки.

– В 1782 году мы еще воевали с мятежниками, – заметил Девлин.

– Да, но в парламенте возрастало количество противников решения короля продолжать военные действия. В итоге, лорд Норт [35]и его величество условились снарядить миссию с тем, чтобы оценить действительное положение дел в колониях.

– А кто были остальные члены миссии? – поинтересовался Себастьян, хотя необъяснимым образом уже предвидел ответ.

Склонив голову набок, дама медлила, словно любопытствуя, как собеседник воспримет то, что она сообщит.

– Их ездило трое: сэр Нигель, лорд Джарвис и ваш отец, граф Гендон.

ГЛАВА 23

Девлин нашел отца в казармах Королевской конной гвардии [36].

– Прогуляемся немного? – предложил Себастьян, подходя к графу в небольшом круглом вестибюле, выходившем на Уайтхолл.

Гендон бросил взгляд на часы, стоявшие на полке над пустым камином:

– У меня встреча с Каннингом в…

– Это не займет много времени.

Подняв брови и, по своему обыкновению, задумчиво подвигав челюстью, граф молча посмотрел в лицо сына.

– Хорошо, – согласился он, направляясь к выходу.

Себастьян подождал, пока они оказались на посыпанной гравием дорожке, шедшей вдоль канала в Сент-Джеймсском парке, и только тогда заговорил:

– Тридцать лет назад вы были одним из трех посланников, отправленных королем, чтобы оценить ситуацию в американских колониях?

– Верно,– Гендон хмуро наморщил лоб. – А почему ты спрашиваешь?

– Остальными двумя были лорд Джарвис и сэр Нигель Прескотт?

– А-а, понимаю. Да, сэр Нигель ездил с нами. Я слышал, наконец-то обнаружено его тело. Кто бы мог подумать, ведь столько лет прошло!

– А через какое время после вашего возвращения из Америки он пропал?

Граф вытянул губы, силясь припомнить.

– Через неделю. Может, и меньше.

Девлин нахмурился. Леди Прескотт упоминала о «неделях». Хотя по истечении такого времени трудно было ожидать четкости воспоминаний.

– Вы не думали тогда, что его исчезновение может быть связано с вашей миссией в колониях?

– Нет, – Гендон бросил на сына острый взгляд. – С какой стати?

Себастьян внимательно вгляделся в сделавшееся неожиданно замкнутым и сердитым лицо отца.

– Не знаю. Просто я не совсем понимаю, почему послали именно вас троих?

Граф какое-то время помолчал, с отсутствующим видом проводя пальцами правой руки вверх-вниз по цепочке часов.

– Король принял мятеж американцев очень близко к сердцу. Как личное оскорбление. Он был решительно настроен покарать их. Проблема состояла в том, что, поскольку Франция с Испанией развязали против Британии войну, наши возможности подавить выступления колонистов оказались серьезно ограничены. У нас попросту не хватало солдат, чтобы сражаться в разных уголках земного шара с испанцами и французами, и при этом удерживать восставшие колонии. Мы могли ввести войска, занять ту или иную территорию, но после ухода военных бунтовщики снова захватили бы власть.

– Парламент был против продолжения войны?

– Верно. Но король питал твердое убеждение, что ее возможно выиграть. Его замыслом было сосредоточиться на борьбе с французами в Индии и Вест-Индии, а американцев сокрушить финансово.  Попросту говоря, препятствовать им в морской торговле, уничтожать корабли, сжигать города на побережье и поддерживать племена аборигенов на фронтире [37]до тех пор, пока мятежники не станут умолять принять их обратно под протекцию британской короны.

– Даже после Йорктауна [38]?

Гендон вздохнул:

– Йорктаун, несомненно, явился переломным моментом. Король оставался непреклонным, но капитуляция Корнуоллиса придала храбрости силам в парламенте, поддерживавшим примирение, выступить против премьер-министра, лорда Норта. В итоге, именно Норт убедил его величество снарядить делегацию в Америку с тем чтобы, в первую очередь, оценить положение дел – и, буде таковое возможно, наладить отношения с членами Конгресса Конфедерации [39], склоняя их к принятию некоего статуса доминиона, с отдельным парламентом, верным общему правителю.

– Но почему вас троих?

Граф пожал плечами:

– Мы были молоды, полны сил и желания отправиться в смертельно опасное путешествие. Я на ту пору заседал в Палате лордов, Прескотт имел вес в Палате общин, а Джарвис… этот всегда был наперсником короля.

– И сколько вы пробыли в колониях?

– Недолго. В итоге наша миссия была прервана событиями здесь, в Лондоне. Вскоре после нашего отплытия, Палата общин проголосовала против дальнейшего финансирования военных действий, правительство Норта пало, и парламент уполномочил короля на мирные переговоры.

– И что вы сделали?

– Когда эти новости в мае дошли до Америки, мы свернули всю свою деятельность и в следующем месяце отплыли домой. Насколько я припоминаю, сэр Нигель был взбешен результатом голосования в Палате общин. По его убеждению, восстание все еще можно было подавить, если бы королю удалось заставить парламент выделить необходимые для этого средства.