Яростный горец, стр. 4

Однако Фэллон упорно избегал братьев. Куин, во время кровавой резни потерявший жену и сына, не мог совладать с приступами ярости, но эти вспышки лишь добавляли сил обитавшему в нем богу. Это был тот редчайший случай, когда природа наделяла Воителя всеми необходимыми качествами за одним-единственным исключением – так, бедняга Куин никогда не мог обуздать гнев, и в итоге так и не научился держать своего бога в узде.

А Фэллон, вместо того чтобы помочь младшим братьям, сосредоточился на собственном горе и, пытаясь совладать с собственным гневом, словно забыл о них.

На подкашивающихся ногах Фэллон подошел к столу и схватил бутылку с вином. Отцу было бы стыдно за него. Ему так и не удалось стать вождем, о котором мечтал старый Маклауд, выполнив предназначение, к которому отец готовил его с самого детства. Трусливо избегая взглянуть правде в глаза, Фэллон так и не научился с той же легкостью держать своего бога в узде, которой со временем добился Лукан.

Хотя, возможно, теперь у него наконец появился шанс хоть немного реабилитироваться в глазах братьев.

Несколько минут Фэллон боролся с собой. В конце концов, неохотно отодвинув бутылку, резко встал из-за стола. Фамильный замок, сильно обветшавший за последние три столетия, кое-как удалось немного привести в порядок. Конечно, о прежнем блеске можно забыть, зато у них опять есть крыша над головой. И теперь дома его ждут не только братья. В их жизнь вошла Кара, а вместе с нею еще четверо Воителей, пришедшие им на помощь, когда на них напала Дейрдре. И к тому же теперь на их стороне была Соня, друид, сама отыскавшая их, когда деревья велели ей научить Кару управлять своей силой.

Двери замка Маклауд были отныне открыты для любого – друида или Воителя, – кто хотел сражаться с Дейрдре и темными силами, которыми она повелевала. И Фэллон поклялся, что увидит эту схватку собственными глазами, даже если это будет последнее, что ему суждено сделать, прежде чем он сойдет в могилу.

Глава 2

Над головами столпившихся в зале людей прошелестело: «Маклауд». Это имя, повторяемое на разные лады, было знакомо каждому из собравшихся здесь, и Ларина Монро поймала себя на том, что ее сердце едва не выпрыгнуло из груди. Стоило только кому-то произнести его, как новость разлетелась по замку с быстротой лесного пожара. Каждому не терпелось узнать, кто он такой, нынешний глава клана Маклаудов, а ей больше всех.

– Простите, леди Драммонд, – прошептала она, нагнувшись к своей собеседнице. – Мне показалось, вы сказали «Маклауд»? Возможно, я ослышалась?

Это имя с незапамятных времен ассоциировалось со смертью и страданиями. Кроме того, с ним была связана какая-то тайна. За триста лет, что минули с того дня, когда весь клан вырезали до последнего человека, легенда о трех братьях Маклауд не только не забылась, но вдобавок обросла разнообразными слухами. Ее пересказывали снова и снова – но только не днем и не в Эдинбургском замке. Эту историю принято было рассказывать шепотом, приберегая для ненастных ночей, когда стены замка сотрясала буря.

– Ах, дорогая Ларина, вы не ошиблись, – покачала головой леди Драммонд, и в ее обычно тусклых карих глазах внезапно вспыхнул озорной огонек. – Действительно, в замок приехал человек, который утверждает, будто его имя Маклауд.

Ларина спрятала задрожавшие руки в пышных складках платья. Как долго она искала следы Маклаудов! Неужели удача наконец улыбнулась ей и судьба послала одного из потомков этого славного рода? Возможно ли это – после стольких-то лет? Ей необходимо немедленно поговорить с ним!

Ларина мысленно одернула себя. Наверняка это просто ошибка. За потомками этого рода веками шла охота: им угрожали не только горцы и королевские войска, но и силы, куда более таинственные и ужасные. Ходили слухи, будто их преследует сама Дейрдре, давно уже ставшая воплощением зла.

Ларина очнулась от своих мыслей, сообразив, что леди Драммонд что-то говорит.

– Простите, – смущенно извинилась она. – Кажется, я задумалась.

Леди Драммонд нагнулась к самому ее уху. Звякнули тяжелые серьги.

– Я спросила, видели ли вы его. Ну, я хочу сказать, Маклауда? Лично я успела незаметно его разглядеть, дорогая. – Почтенная дама, хихикнув, прикрыла рот морщинистой рукой. – Дьявольски красивый молодой человек! Эх, будь я помоложе…

– В самом деле? – Ларина вдруг страшно расстроилась, что не рассмотрела его получше.

Леди Драммонд заговорщически склонилась к ее уху.

– Он носит торк [1], как принято у древних кельтов, представляете? Истинный горец! – В старческом голосе прозвучало нескрываемое благоговение.

Ларина почувствовала, как от щек отхлынула кровь, мускулы обмякли, сердце совершило прыжок и застряло высоко в горле, словно примериваясь выпрыгнуть наружу. Только сейчас до нее дошло, что тот, о ком говорит старая графиня, и незнакомец, при виде которого у нее подогнулись колени, один и тот же человек. Выходит, она видела его, этого таинственного Маклауда! Их взгляды встретились всего на миг, но таких удивительных темно-зеленых глаз еще никогда не видела. Цвета штормового моря и такие же суровые и холодные.

Ей даже пришлось отвести взгляд, чтобы не натворить глупостей. А когда она повернулась снова, чтобы взглянуть на него, он уже исчез в толпе. Ларина не помнила случая, чтобы мужской взгляд так действовал на нее. Он пугал… и одновременно завораживал.

Вежливо поблагодарив леди Драммонд, Ларина извинилась и с независимым видом принялась кружить в толпе в надежде еще раз увидеть загадочного горца с необыкновенными глазами и золотым торком на шее.

На Маклауде был традиционный шотландский килт – рисунок на пледе был Ларине незнаком, но по тому, как скованно он держался, сразу чувствовалось, что это не его привычная одежда. И при этом он явно был горцем. Достаточно заглянуть в его глаза, чтобы увидеть тот непокорный дух, которым всегда славились шотландские горцы.

Так и не найдя человека, называвшего себя Маклаудом, Ларина спустилась в сад подышать свежим воздухом. Она уже достаточно долго прожила в замке, чтобы успеть понять, как далеко запустила свои щупальца Дейрдре.

Явившись в замок, Ларина подвергла себя смертельной опасности, но тайна, ради которой она пошла на этот риск, стоила того.

Впрочем, она приехала в Эдинбургский замок не только из-за Дейрдре. К этому времени Ларине было уже достаточно известно о пресловутых братьях Маклауд, чтобы понять, насколько важно разузнать о них как можно больше. Ей до смерти хотелось увидеть острые пики гор и почувствовать на губах вкус снега. Но уехать она не могла. Пока не могла. Нужно было выяснить еще кое-что.

Обойдя куст желтых роз, Ларина присела на каменную скамью. Ее окутал нежный аромат цветов, заставивший забыть о спертом воздухе замка, пропитанном зловонием потных тел и нечистого дыхания. Ларина подняла глаза к небу, где редкие солнечные лучи с трудом пробивались сквозь толщу облаков. Скоро зарядят дожди, а значит, опять придется целыми днями сидеть в замке.

Бездумно разглядывая облака, Ларина вдруг вспомнила слухи о братьях Маклауд, долетевшие до нее недели две назад. Эту новость сообщил ей Кэмдин Макенна, которому она привыкла доверять. Макенна был Воителем, и у него нет причин обманывать ее.

На свете было не так уж много людей, которым Ларина могла довериться. Кэмдину она верила… до определенной степени. Была одна вещь, о которой Ларина не имела права рассказать никому. Тайна, которую она скрывала, была слишком опасна: посвятив в нее кого-то, она подвергла бы смертельной опасности жизнь ни в чем не повинного человека.

Собственно говоря, из всех, кого она знала, Ларина могла полностью довериться только одному человеку – своему кузену Малькольму. Впрочем, всех ее тайн не знал даже он, хотя еще семилетним мальчишкой случайно проник в одну из них.

Ларина понимала, что должна уговорить Малькольма вернуться в клан, тот самый клан, который когда-то отверг ее. Но всякий раз, когда она затрагивала эту тему, между ними вспыхивала ссора. Малькольм наотрез отказывался уехать. Он твердил, что, каким бы могуществом она ни обладала, рядом должен быть кто-то, кто при случае смог бы ей помочь.