Цена счастья, стр. 24

— А Брайана не смущает, что у него никогда не будет детей? — спросила я, пытаясь придать своему голосу незаинтересованное звучание.

Она слабо улыбнулась.

— У нас с ним не настолько доверительные отношения, чтобы я могла спросить его об этом. Но предполагаю, что он считал возможным отказаться от собственных детей, поскольку у Жан-Пьера росли два великолепных сына, да и Мишель собирался вновь жениться. Очевидно, у него не было особых стимулов для того, чтобы продолжать свою собственную ветвь рода д'Эшогетов. Не мог же он предположить, что в один страшный день семью постигнет столь кошмарная трагедия. Ах, этот таинственный пожар! Я до сих пор не могу постичь случившегося.

— А почему — таинственный? — поинтересовалась я в надежде, что она попытается выразиться несколько более ясно.

Но мадам Ожильви пожала плечами, как если бы уже и так сказала слишком много.

— Вы же знаете, какие люди бывают. Обстоятельства всякого несчастного случая всегда обрастают слухами, и особенно — если на карту поставлено крупное наследство. Ситуация, впрочем, не была особенно необычной. В домике не было электричества. Ну и одна из керосиновых ламп опрокинулась, — ее глаза приняли задумчивое выражение. — Но несмотря на это...

— Да?

— Все-таки странно. В домике находились четверо взрослых мужчин. Как же могло случиться, что ни одному из них не удалось выбраться?

Мне вновь стало не по себе. Ведь если кто-то в замке — или в Сан-Дегарре — оказался способным на подобное только ради того, чтобы наследовать это ужасное владение, то мы с Майклом наверняка были обречены на гибель. Но кто мог совершить такое злодейство? Брайан? Дениз? Фарамон? Нет, только не Брайан!

— Трупы перевезли сюда? — спросила я.

Она кивнула.

— Их обследовали самым тщательным образом. И при этом было установлено, что они все, вне всякого сомнения, стали жертвой отравления дымом.

— Тогда, — с некоторым облегчением, хотя и не освободившись полностью от страха, заметила я, — это действительно были всего лишь слухи.

— Естественно. Разве я не сказала этого с самого начала? — и она громко вздохнула. — Что это мы перешли на столь печальную тему? Ах да. Мы говорили о Мишеле. Он является последним отпрыском этой семьи.

— Но ведь еще есть и Фарамон, — напомнила я. — Он-то уж наверняка когда-нибудь женится и у него появятся дети.

Она внимательно и с улыбкой поглядела на меня.

— Да-да, скорее всего так и будет.

Тут я покраснела как школьница.

— Наверное, мне пора уже уходить, — неуверенно сказала я.

Меня легко укололо то, что она не сделала ни малейшей попытки удержать меня, хотя и вызвалась проводить на улицу.

Когда я вышла из дома, то сразу же увидела стоящий поблизости «даймлер» с сидевшим за рулем Жилем.

— Простите, ради Бога, — сказала мадам Ожильви, принявшая скорее всего мое удивление за невысказанный упрек. — Боюсь, это может показаться несколько навязчивым... Но все-таки, прежде чем поставить воду на чай, я решила позвонить в замок и попросить, чтобы за вами прислали машину. Мне кажется просто невозможным самостоятельно проделать обратный путь в такую погоду. А теперь еще и снег пошел.

Я, откровенно говоря, была неимоверно счастлива возможности забраться в машину Жиля. В течение некоторого времени мы оба молчали. Потом Жиль, в момент, когда машина пробивалась через особенно неистовый снежный шквал, внезапно заметил:

— Мадам действительно не следует ходить в деревню одной. Дорога тут далеко не безопасна. В окрестностях водятся волки — в том числе и двуногие...

— Что вы хотите этим сказать? — со страхом спросила я.

Но он дал ответ на французском, причем на своем довольно непонятном варианте французского, и мне не удалось более добиться от него ни слова по-английски.

Целых два дня непрерывно шел снег. В результате его выпало столько, что не приходилось и мечтать о лучшем, чтобы заняться столь вожделенными зимними видами спорта. Майклу никогда в жизни не приходилось видеть так много снега.

— Жаль, что я не хожу в деревенскую школу, — посетовал он, выглядывая из окна на улицу. — Учись я там, мне не нужно было бы сегодня туда ехать.

— Тебе остается только сказать, что тебе смертельно надоели занятия, — воскликнул Поль, подошедший тем временем к нему сзади.

— Конечно же, не смертельно... — заметил Майкл. — Но вместе с тем кому не приятно полентяйничать во время неожиданных каникул?

— А почему бы нам не освободить сегодня вторую половину дня? — предложил Фарамон.

Все мы испуганно вздрогнули, поскольку никто из нас троих не слышал, как он вошел.

— Молодому человеку это тоже пойдет на пользу — стряхнуть с себя повседневную рутину. И покатаемся наконец-то на лыжах.

Красивое лицо Фарамона светилось радостью в предвкушении предстоящего развлечения. В этот момент он выглядел невероятно молодым. Я ничего не могла с собой поделать — его воодушевление было просто заразительно.

— Как тебя понимать? — неодобрительно поглядел на него Поль. — Ты же знаешь, если кто-то не умеет ходить на лыжах, то он не может просто нацепить их и покатиться! Вспомни-ка, сколько тебе потребовалось времени, прежде чем тебе позволили ходить одному на лыжах.

По выражению лица Фарамона было видно, что он собирается что-то возразить, но Поль не позволил перебить себя.

— А кроме всего прочего, все лыжи вначале следует тщательно проверить. Ведь ими никто не пользовался с прошлой зимы.

Поль сказал это с таким нажимом, что у Фарамона просто не оставалось возможности возражать ему, чтобы не показаться при этом слишком эгоистичным и беззаботным.

Но Полю пришлось несколько смягчиться, когда он заметил удрученное выражение лица Майкла.

— Есть ведь и другие виды спорта, — сказал он, — которые не требуют большого умения. Мы можем сегодня во второй половине дня взять с собою Леонору и Майкла на прогулку на снегоступах — широких лыжах. Если никто не имеет ничего против, отправимся после обеда. Я уверен, что Дениз будет рада присоединиться к нам.

Мне показалось, что ему было важно собрать для вылазки на природу как можно больше людей. Он был уверен, что именно таким образом проще всего обеспечить и гарантировать мою безопасность.

Как ни странно, участие в вылазке на природу приняла не только Дениз, но выбрался с остальными и Брайан. Он был одет в спортивный скандинавский пуловер, который на удивление хорошо подходил к цвету его темных волос. Я же — за неимением иного — натянула голубую ветровку и серые фланелевые брюки, которые Брайан тут же раскритиковал.

— Сейчас на улице совсем не тепло, — строго сказал он. — Вам следует надеть настоящий лыжный костюм. Дениз, не найдется ли у тебя костюма, который мог бы подойти Леоноре?

Дениз блистала на сей раз в чрезвычайно элегантном наряде. Вопрос мужа не просто раздосадовал ее, а привел в ярость.

— Ну конечно же, мой дорогой. С удовольствием подыщу что-нибудь, — ехидно ответила она. — Вот только мои спортивные костюмы... не растягиваются. У Леоноры на удивление крепкая фигура. Мои вещи треснут по швам, если она их попытается примерить.

— Ты на редкость доброжелательна сегодня. Впрочем, извини, я забыл — ты всегда горишь желанием помочь другому, — съязвил в ответ Брайан, наградив супругу весьма выразительным взглядом. Он повернулся ко мне и заметил после непродолжительного размышления:

— Вверху, в шкафу можно еще найти кое-какие вещи моей сестры. Уверен, что среди прочего мы найдем и лыжный костюм. К тому же, насколько я могу судить, у вас с ней один и тот же размер. Я быстренько поднимусь и принесу костюм.

Дениз, не особенно надеясь остановить мужа, все же состроила сердитую гримаску.

— Ну, если ты намерен рыться в вещах Вивиан, мы можем спокойно отказаться от нашей затеи.

Фарамон, которому эта сцена, по-видимому, также пришлась не по душе, решил поддержать ее:

— Через час уже стемнеет, так что позже нет никакого смысла покидать замок.