Инкарцерон, стр. 14
Дверь, спрятанная в темной нише, была совершенно черной — наверное, из эбенового дерева — и гладкой. Ее украшала только фигура лебедя. Огромная птица, раскинув крылья и вытянув шею, зловеще смотрела на девушку и, казалось, вот-вот презрительно зашипит. Маленькие глаза поблескивали словно два бриллианта или темных опала. Хотя больше они походили на два отверстия, через которые можно наблюдать за подошедшим к двери, напряженно подумала Клаудия.
Подняв диск, она осторожно поднесла его к двери, и он прилип к ней с негромким металлическим щелчком. Послышалось жужжание, а потом слабый воющий звук, непрестанно менявший высоту и тембр, словно устройство пыталось подобрать замысловатый шифр замка на слух. Джаред безуспешно пытался разъяснить ей принцип действия диска, но она даже не особенно старалась вникнуть.
Клаудия нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Вдруг она замерла — кто-то торопливо взбегал по лестнице. Судя по легким, почти неслышным шагам, горничная, вопреки приказам. Клаудия, шепча про себя ругательства и сдерживая дыхание, затаилась в нише.
Прямо под ухом диск издал тихий удовлетворенный щелчок. Клаудия распахнула дверь и в мгновение ока оказалась внутри. Уже стоя за порогом, она протянула руку и сдернула прибор. Когда горничная со стопкой белья в руках пробегала мимо, дверь была темной и наглухо закрытой, как и всегда.
Медленно оторвавшись от глазка, Клаудия облегченно выдохнула, но тут же снова почувствовала, как до одеревенелости напрягаются плечи. Ее вдруг охватила странная и страшная уверенность в том, что она не одна, что Смотритель, неприятно улыбаясь, стоит прямо у нее за спиной, а отъезжавший всадник тоже был голограммой — как всегда, отец перехитрил ее. Клаудия заставила себя обернуться.
В кабинете никого больше не было, но сам он оказался совсем не таким, как она себе представляла. Прежде всего, слишком большой. Совершенно не соответствует эпохе. К тому же — весь перекошен.
Во всяком случае, так ей показалось сперва, после нескольких неуверенных шагов — то ли пол и правда был покатым, то ли голые серые стены сходились под какими-то странными углами. Потом в воздухе словно пробежала рябь, что-то щелкнуло, и комната как будто выправилась, стала нормальной. Осталась только необычная теплота, слабый сладковатый запах и едва уловимое гудение, неизвестно откуда доносившееся.
В комнате был высокий, сводчатый потолок. На стенах висели разнообразные устройства, серебристо поблескивавшие и посверкивавшие красными огоньками. Свет из узкого горизонтального оконца в потолке падал вниз, на одиноко стоявший стол и металлическое кресло изящной формы. Больше ничего в комнате не было. На идеально чистом полу виднелось одно-единственное крошечное черное пятнышко. Наклонившись, Клаудия присмотрелась внимательнее. Просто кусочек металла, по-видимому, от какого-то из устройств.
Еще не до конца поверив, что она действительно одна, Клаудия изумленно оглядывалась вокруг. Где же окна? Снаружи видно по меньшей мере два, оба эркерные, и можно даже различить внутри белый потолок с лепниной и несколько полок с книгами. Клаудия не раз подумывала о том, чтобы забраться туда по обвивавшему стены плющу. Снаружи комната казалась совершенно обычной. Тем неожиданнее была эта гудящая коробка со скошенными плоскостями, слишком большая для того места, которое занимала.
Клаудия мелкими шажками двинулась вперед, сжимая в руке диск Джареда, но тот ни о каких опасностях не предупреждал. Подойдя к столу, она коснулась гладкой, ничем не примечательной поверхности, из которой тут же бесшумно выдвинулся экран. Никаких кнопок или чего-то подобного на нем не было. Для верности осмотрев его внимательнее, Клаудия решила, что он управляется голосом.
— Начать, — негромко произнесла она.
Ничего не произошло.
— Запуск. Старт. Приступить к работе.
Изображение не появилось, только продолжалось все то же гудение.
Должен же быть какой-то пароль. Клаудия наклонилась, опершись руками о столешницу. Только одно слово приходило на ум.
— Инкарцерон, — проговорила она.
Экран остался пустым, но под ее левой рукой скользнула в сторону потайная панель и открылся небольшой ящичек. Внутри, на обивке черного бархата, лежал ключ замысловатой формы, весь словно оплетенный кружевом кристалла, в центре которого красовалось изображение коронованного орла — эмблемы династии Аваарна. Склонившись ниже, Клаудия всматривалась в ослепительно сияющие холодным светом грани. Что это — бриллиант? Или стекло? Зачарованная его тяжеловесной красотой, она наклонилась так низко, что закрыла свет, и переливчатое свечение поблекло, а льдистая поверхность кристалла затуманилась от ее дыхания. Неужели это ключ от Инкарцерона? Она протянула к нему руку, но прежде все же осторожно провела над ним диском. Чисто.
Клаудия быстро оглянулась — ничего подозрительного — и схватила ключ.
Комната словно взорвалась. Взвыли сирены, и из пола вверх взметнулись лучи лазеров, заключив ее в клетку из красных светящихся нитей. Упавшая металлическая решетка заблокировала дверь; со всех сторон ударил вдруг яркий свет. Клаудия, окаменев от страха, с бешено колотившимся сердцем, стояла посреди всего этого бедлама. И почти в ту же секунду что-то словно ужалило ее за палец — диск настойчиво пытался привлечь ее внимание. Она бросила на него взгляд и увидела преисполненное ужаса сообщение Джареда: «Он возвращается! Беги оттуда, Клавдия! Беги!»
7
И достиг Сапфик конца туннеля, и простерся перед ним обширный чертог. По дну чертога разлилось ядовитое озеро, источавшее едкие испарения. На другой стороне едва виднелась дверь, за которой поблескивал слабый огонек. Туда сквозь тьму вела натянутая как струна тонкая проволока.
Стали другие Узники из его Крыла отговаривать его. «Многие уже скончали здесь свои дни, — говорили они, — и кости их гниют в черных водах озера. Чем отличен ты, почему ты думаешь, что с тобой будет по-иному?»
«Мне явлены сны, и в тех снах я вижу звезды», — отвечал он и, схватившись за проволоку, начал свой путь над озером. Не раз повисал он без сил, изнемогая от боли. Не раз окликали его, маня вернуться обратно. Много часов прошло, прежде чем достиг он другой стороны. Нетвердыми шагами подошел он к двери и навсегда исчез за ней.
Был тот Сапфик смугл и строен, с прямыми длинными волосами. Что же до имени его, никто не знает и по сей день, истинно ли звали его так или нет.
— Я говорил уже много раз, — раздраженно бросил Гильдас. — Да, Внешний Мир существует, и Сапфик сумел проникнуть туда. Но никто никогда не приходил Извне. Даже ты.
— Ты не можешь знать этого наверняка.
Старик засмеялся, и пол под их ногами заходил ходуном. Железная клетка, в которую они едва втиснулись вдвоем, покачивалась высоко в воздухе. На прикрепленных к прутьям цепях свисали наружу книги, хирургические инструменты, струящийся каскад оловянных коробочек с разлагающимися образцами флоры и фауны. От сотрясения из старых тюфяков, устилавших пол клетки, вниз полетели клочья соломы, падая прямо на горевший огонь и в горшки с кипящим варевом. Приглядывавшая за ними женщина подняла голову, готовая криком выразить недовольство, но, увидев Финна, промолчала.
— Глупый мальчишка, как я могу не знать этого, если так написано в книгах. — Гильдас натянул башмак. — Узилище было создано, чтобы скрыть в себе Отребье человечества, чтобы заточить его здесь, изгнать с лица земли. Так и произошло много лет назад, во времена Мартора, в дни, когда Узилище говорило с людьми. Семьдесят Книжников вызвались отправиться туда вместе с Узниками, чтобы служить им, и врата за ними затворились навеки. И доныне преемники тех Семидесяти сохраняют их знание. Все это известно даже детям.
Финн погладил ладонью рукоять рапиры. Он ощущал усталость и разочарование.
— Ни один человек с тех пор не проникал сюда. Мудрым также известно о существовании Недр Узилища, хотя мы и не знаем, где они находятся. По задумке его создателей, в Инкарцероне ничто не пропадает даром. Мертвая материя перерабатывается, и в таких камерах из нее создаются новые Узники и, возможно, животные.