Всё-всё-всё о Ёжике, стр. 84
Облака, белогривые лошадки
Мимо белого
Яблока луны,
Мимо красного
Яблока заката
Облака
Из неведомой страны
К нам спешат
И опять бегут куда-то.
Облака,
Белогривые лошадки.
Облака,
Что вы мчитесь без оглядки?
Не глядите вы,
Пожалуйста,
Свысока,
А по небу прокатите нас,
Облака!
Мы помчимся
В заоблачную даль
Мимо гаснущих
Звёзд на небосклоне,
К нам неслышно
Опустится звезда
И ромашкой
Останется в ладони.
Облака
Утро.
Солнце.
День погожий.
В синем небе — облака.
На кого они похожи?
На верблюда.
На быка.
На быка и на верблюда?
А куда бегут,
Откуда,
Из какого далека —
Не расскажут облака.
Пассажир
В кассе заперся кассир
И закрыл окошко.
У окошка — пассажир
С пуделем и кошкой.
— На троллейбус опоздал,
И такси пропали.
Спать, наверное, — сказал, —
Будем на вокзале.
Бедный, бедный пассажир
С пуделем и кошкой.
В кассе запершись, кассир
Ест грибы с картошкой.
Пирожки
На площадке — травка,
По краям — флажки.
Продают с повозки
Чудо-пирожки.
Налетает редкий,
мягкий ветерок,
На ладонь садится
лёгкий пирожок.
— Пирожки,
да вы как птицы!
Сойки вы, или синицы?
На ветру звенят флажки:
— Мы с морковкой пирожки!
Серый дождик затяжной
Нет, чтоб дождик проливной,
Дождь весёлый, озорной,
Или, скажем,
Дождь сквозь солнце,
Называется — г р и б н о й.
Ну так нет же!
Всю неделю
Скучной
Серою стеной
Сеет,
Сеет, как сквозь сито,
Серый дождик затяжной.
Я проснусь, с постели встану,
Погляжу — опять стоит.
Меленький,
Бесперестанный
Мышью серенькой шуршит.
Вымокли
И луг, и поле.
Сникли
Травы, колоски.
На реке,
В воде по пояс,
Мокнут тёмные мостки.
Почернел забор, сараи.
В лужах сад и огород.
Только дождь,
Не утихая,
Всё идёт, идёт, идёт…
Стога
Небо серое над нами.
И — снега, снега, снега…
К лесу
Белыми слонами,
Все в снегу, бредут стога.
И с дороги виден мне
Чёрный ворон на слоне.
Сад
Столько яблок — просто страх!
Испугаешься впотьмах:
К каждой яблони — подпорки, —
Сад идёт на костылях.
* * *
Снег валит. Сколько надо труда,
Чтобы сбегать на ключ за водою!
Что вода тяжела — не беда,
Тяжело этой скользкой тропою
Донести и не расплескать,
Не упасть, поскользнувшись, с размаху…
Ах, какая была б благодать,
Если б в санки большую собаку
Мог запрячь я, поставить бидон
И, легко этот снег приминая,
Привезти и втащить его в дом,
И в бидоне — вода ключевая!..
Только нету собаки и нет
Санок, упряжи нет и бидона.
Лишь тропинка скользит, сыпет снег,
Сыпет снег, как из бочки бездонной.
Старый дом
Весь зарос травою дом.
Возле дома — океанский
Куст стоит, как спрут гигантский,
Будто мы на дне морском.
Будто жуткою волной
Водорослей, хлама, ила,
Старый дом с трубой накрыло
Переросшею травой.
Ни изнанки, ни лица,
Ни крылечка, ни сарая,
Лишь одна трава густая
Без начала и конца.
Был когда-то молодым
Дом. Стоял один, бесстрашен.
Над трубою вился дым,
Белокур и бесшабашен.
А теперь мы, как на дне
Тускароровой, опасной
Впадины. И куст ужасный —
Тенью спрута на стене.
Туман
Туман молочный.
В тишине
Лишь вёсел всплеск короткий.
Плыву,
Кормы не видно мне,
Не видно носа лодки.
Скрипят уключины в тиши,
И, раздвигая камыши,
Шуршит тихонько лодка.
И глуше
В мире нет глуши,
И кажется — туман шуршит,
Из шёлка с шерстью соткан.
И в тишине такой глухой
Покой
Качается речной,
Покой
Безбрежный, прочный.
Лишь лодка говорит с рекой,
Да всходит
Тихо за кормой
Новорождённый, молодой
Диск солнышка молочный.