Всё-всё-всё о Ёжике, стр. 26
— Всё равно горчит, — сказал Поросёнок. — И синева, в сумерках.
— В сумерках — да, — сказал Ёжик. — Согласен.
— И кукушка. Кукует и, кажется, круглое, голубое…
— Как-как?
— Голубые такие «ку-ку», — сказал Поросёнок, — плывут над лесом.
— Голубые «ку-ку». Здорово! — сказал Медвежонок.
— Голубые «ку-ку», как облачки, — сказал Ёжик, — плывут, плывут…
— А мы считаем, — сказал Заяц. — Иногда и подушечек на лапах не хватит…
— Когтей, — поправил Медвежонок.
— Копытцев, — сказал Поросёнок.
— А иногда — «ку-ку», и всё.
— И ждёшь, — сказал Ёжик. — Сидишь и ждёшь.
— Вдруг закукует! Вдруг! — пискнул Заяц. — «Ну, что же ты? — шепчешь. — Ну, что же ты?» И вдруг — «Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!..» — плывут!
— Как облака, — сказал Медвежонок.
Грабители
К полудню Заяц с Медвежонком скосили весь луг.
«Вот она лежит неживая», — подумал о траве Ёжик.
Уселись под кустом и стали глядеть, как летают стрекозы. Река — синяя-синяя — бежала мимо холма.
— Догоняй! — крикнул Заяц и понёсся к реке. Вспыхнули брызги, Ёжик прищурился и увидел радугу.
— Отдохнём! — сказал Заяц, и они с Медвежонком шлёпнулись на песок.
Ёжик подошёл и сел рядом:
— Грабли есть?
— Сделаем, — сказал Медвежонок.
Потом ворошили сено, и оно так сладко пахло, что у Ёжика кружилась голова.
Потом — солнце садилось за лес, и прямо наискосок через него летали стрекозы.
Ёжик стоял, опершись на грабли, и — глядел.
— Эй! Ёжик! Грабь! — крикнул Заяц.
— Я граблю! — сказал Ёжик. И подумал: «Ворошить граблями сено — грабить, и у кого-нибудь что-нибудь отнимать — тоже. Почему?»
— Ты грабишь? — кричал Медвежонку Заяц.
— Граблю!
— И я!
В сумерках сидели на крыльце и, причмокивая, тянули из блюдец чай.
— Завтра копним, — важно говорил Медвежонок.
— И скирдим, — кивал Заяц.
— Скирдуем, — поправил Медвежонок.
«Неужто мы грабители? — почти их не слушая, думал Ёжик. — Нет. Не может быть. Ведь если б мы были грабители — разве могло бы так сладко пахнуть сено?»
Заячьи уши
После дождичка, в пятницу, из травы показались заячьи уши.
«Зачем они здесь? — подумал Медвежонок и расколол полешко. — Обычно Заяц приходит по субботам».
Подул ветер. Заячьи уши затрепетали, а потом снова встали торчком.
— Удивительные уши! — пробормотал Медвежонок, замахиваясь топориком. — И ветер им нипочём…
«Кррык!» — раскололось последнее полешко.
Медвежонок огляделся и увидел, что рубить ему больше нечего.
Заячьи уши выросли на полвершка и не шевелились.
Медвежонок сел на колоду и стал смотреть.
Уши подросли ещё немного.
«Ничего удивительного, — думал Медвежонок. — В любую пятницу такое могло случиться!»
А уши между тем росли не останавливаясь. Вот они выросли с бузиновый куст, покачнулись и стали расти дальше.
«Прекрасные уши, — подумал Медвежонок. — С такими ушами можно слушать весь лес». И устроился поудобнее.
На левое ухо села птичка.
— Чирик! — крикнула она.
Ухо поморщилось.
— Чирик! Чирик! — закричала птичка и перепорхнула на правое. Правое ухо дёрнулось, и птичка улетела.
А уши продолжали расти.
Вот они поравнялись с сосной, потом подросли ещё чуть-чуть, строго вытянулись и упёрлись самыми кончиками в мохнатое небо.
— Уши, — сказал Медвежонок, — где ваш Заяц?
Уши насторожились.
— Где ваш Заяц, я спрашиваю? — повторил Медвежонок.
Уши потёрлись друг о друга, пошуршали что-то и снова вытянулись — от земли до неба.
— Чего только не бывает в пятницу! — пробормотал Медвежонок и встал с колоды…
Пошёл дождь.
Уши потемнели, набухли и теперь уже не казались такими стройными.
«Вот. Теперь вымокнут мои дрова! Если б не эти странные уши, я бы успел их сложить под навес…»
Уши тяжелели с каждой минутой, и по ним ручейками стекала вода.
Одно ухо покачнулось и с шумом повалилось на бузиновый куст, другое всё ещё глядело в небо.
Потом, обломив верхушку сосны, упало и оно.
— Заяц! — сказал Медвежонок. — И тебе не стыдно меня дурачить?
Заяц молчал.
— Нехорошо! — сказал Медвежонок. — Теперь из-за тебя у меня вымокли дрова.
Заяц ничего не ответил.
Шумел дождь, и заячьи уши, как поваленные бурей деревья, выглядывали из травы…
Волшебная травка зверобой
Был летний солнечный день.
— Хочешь, я тебе что-то покажу, — сказал Ёжик, когда они с Медвежонком выбежали на поляну.
— А что? — спросил Медвежонок.
— Вот смотри: это — Ромашка.
— Знаю, сказал Медвежонок. — Любит — не любит! — И стал обрывать лепестки.
— А это — Василёк! — сказал Ёжик.
— Знаю! «В голубых рубашках васильки целый день гуляли у реки».
— Правильно! — сказал Ёжик. — Я эти стихи тоже знаю. А вот это — цветок Кашка.
— Из него что, кашу варят, да?
— Нет, его так зовут.
— А это?
— Это — Колокольчик! Вот послушай! — И Ёжик лёг рядом с Колокольчиком на траву и позвонил. — Слышишь?
— Давай я попробую! — сказал Медвежонок. — Я его сорву и побегу по поляне, а ты слушай!
— Нет, — сказал Ёжик, — если Колокольчик сорвать, он не звенит. Попробуй!
— Тогда я так позвоню, — сказал Медвежонок. Лёг рядом с Ёжиком и позвонил в Колокольчик.
— Как хорошо он звенит!.. — сказал Медвежонок. — А это кто?
— Не знаю… — сказал Ёжик.
— Травка, — обратился к неизвестному цветку Медвежонок, — ты кто?
— Я — Зверобой, важно сказал Зверобой.
— Кто-кто?
— Зверобой обыкновенный.
— Слушай, — шепнул Ёжику Медвежонок, — он зверей бьёт. Бежим отсюда!
— И никого я не бью, — сказал Зверобой. — Я — полезный. Я травка от девяноста девяти болезней. Заболит живот или сердце или кашлять начнёте, а я — тут как тут.
— Мы здоровые, — сказал Медвежонок.
— А как со мной хорошо чай пить!.. — И Зверобой от удовольствия даже закрыл глаза.
— А мы только что позавтракали, — сказал Ёжик.
— Со мной хорошо зимой чай пить, — сказал Зверобой. — Вот наметёт снегу, тогда…
— А как же мы с тобой будем чай пить, если тебя заметёт снегом?
— А вы возьмите меня с собой, посадите на печку, стану я к зиме сухонький… Тогда с мёдом…
— Мёд я люблю, — сказал Медвежонок. — Давай его возьмём с собой, а? — обратился он к Ёжику. — А зимой, когда ты придёшь ко мне в гости, я тебе скажу: «А помнишь, Ёжик, мы с тобой летом бегали по поляне, по-омнишь, встретили Зверобоя, а он — вот он, на печке!» И нам сразу станет тепло и весело, как будто вернулось лето.
Как Ёжик с Медвежонком ловили осень
Весь день шёл дождь, ночью перестал, к утру похолодало.
Ёжик с Медвежонком вышли на крыльцо, постояли немного, вдыхая холодный воздух.
Всё вокруг было непонятно: деревья стояли зелёные, жёлтых листьев было ещё совсем мало, и всё равно — за каждым стволом сидела осень.
— Видишь? — сказал Ёжик.
— Ага, — сказал Медвежонок. — Так и глядит.
— Вот бы её поймать!
— А давай, — Медвежонок чуть не поперхнулся. — Давай поймаем и запрём в чулан. Представляешь? Запрём её в чулан, и сразу — лето!
— Она невидимая, — сказал Ёжик.
— Это если лапами. Лапами, конечно, не возьмёшь. Нужен загон и сеть, понял? Вот так — сеть, а оттуда — гнать.
— Надо звать Зайца, — сказал Ёжик.
— И Белку.
— А сеть какую?
— Окуньковую.
— Да ты что? Так тебе осень в окуньковую и полезет!
— А что, карась красный, и она…
— При чём здесь карась? Сеть-то окуньковая!
— Окуньковая, карасиная, — поймаем!
— Неси, — сказал Ёжик. — Я позову Зайца.
— Белку не забудь! — и Медвежонок убежал.
— Заяц! Заяц! — закричал Ёжик, колотя палкой по чёрным стволам. — Белка!
— Чего? — прибежал Заяц.