Дни и ночи (СИ), стр. 46

Напомнила Саша и о том, как вчера, когда непоседливый мальчуган обжегся о горячую форму для кулича, Тимофей успокаивал его и осторожно лечил ожег. А напоследок, видя, что Мише уже время возвращаться к бабушке, предложила зайти к отцу Николаю и спросить того о том, каков Тимофей. Ведь священник не обманет.

Если она и не убедила малыша, то точно посеяла в его душе сомнения относительно поспешных выводов. Впрочем, упрекнуть Мишу Саша не могла, паренек столько перенес за свои недолгие годы жизни, что его страх перед пьющими людьми был объясним. Ей же оставалось надеяться, что Мише удастся разглядеть настоящее лицо Тимофея за своими опасениями и непростым характером этого человека.

По крайней мере, уходя, Миша остановился и попрощался с ним. Пусть и на расстоянии. И все-таки, Саша сочла это добрым знаком.

В дом Саше удалось завести Тимофея только вечером, да и то, соблазнив ужином, ведь он с самого утра ничего не ел. Она не заводила больше разговора о том, что произошло. Ей не казалось, что Тимофею будет это приятно. Просто предложила посмотреть после ужина какой-нибудь фильм. Благо, в последнюю их поездку в город Тимофей купил 3G — модем, об отсутствии которого они оба раньше жалели. И теперь, может и не особо дешево и быстро, но у них появилась возможность выбирать, что смотреть. Как шутливо заметил Тимофей, это обходилось не дороже, чем поход в кинотеатр, так что, оно того стоило.

Однако, до просмотра дело так и не дошло. Поставив выбранный фильм на скачивание, Тимофей принялся ее так целовать, что Саша напрочь забыла и о фильме, и о сегодняшнем дне, и обо всем вокруг. С Тимофеем она познавала такие глубины отношений, о которых раньше и не догадывалась, с ним это всегда было намного больше, чем просто секс. Нечто такое, для чего Саша пока не выбрала обозначения. Что-то, переплетающее в себе не только физическую тягу их тел, но и все то, что постепенно, все больше, сцепляло души. Их страсть включала в себя и все те мелочи, которые они обсуждали вдвоем, и тихие кофепития по утрам, немногословные вечера на скамейке перед домом вечерами. И много большее, что она ощущала, видела во взгляде Тимофея, когда их тела двигались в одном ритме, а сердца одинаково бешено стучали в ушах.

Потом, много позже, когда Тимофей уже уснул, кажется, впервые успокоившись за этот день, а позабытый ими ноутбук слабо мерцал в режиме ожидания, бросая отблески на стены спальни и шерсть Тихона, пробравшегося к ним в постель полчаса назад — Саша все еще лежала, не в состоянии собрать мысли. Руки Тимофея надежно держали ее, его грудь мерно поднималась и опускалась в сонном дыхании, щекоча ее обнаженную спину. А Саша все думала, думала, но и сама не понимала о чем. Просто, о всяком-разном, о чем-то важном и о несущественном…

Наконец, удовлетворенная, ощущая в душе ранее неведомый покой, она вдруг, поддавшись какому-то странному импульсу, тихо прошептала «Спасибо» кому-то или чему-то в темноте комнаты. И, повернувшись лицом к Тимофею, осторожно, чтобы не разбудить того, поцеловала его в шею. После чего закрыла глаза и со спокойной совестью погрузилась в сон.

Глава 15

Нельзя сказать, что утром Саша ожидала светлого побуждения и традиционного приветствия Пасхального дня. Сомнительно, чтобы Тимофей вообще представлял себе, что следует говорить в приветствие на Пасху. Да и сама Саша обычно мало уделяла внимания подобной традиции. Не принято то было в ее окружении. Однако и того, что застала, едва открыв глаза — она не предвидела.

Саша почувствовала, когда он проснулся, точно знала, когда Тимофей встал. Но самой ей, не выспавшейся после ночных раздумий, было настолько лень открывать глаза, что Саша позволила себе еще немного подремать. По селу разносился колокольный звон, созывающий всех на праздничную службу. И следовало прислушаться, потому что они обещали Мише и его бабушке пойти вместе, святить куличи. Тимофей чем-то тихо шуршал, осторожно передвигаясь по комнате. Саше было любопытно, но сон не отпускал.

А когда все-таки зевнула и подняла веки — увидела Тимофея рядом с кроватью со шприцем в руке. Честно говоря, за годы лечения — она стала панически бояться людей с иглами. Особенно, когда те приближались к ней. И не спасало медицинское образование. Саша спокойно назначала инъекции другим, даже сама могла те делать, но терпеть…

Непроизвольно подтянув под себя ноги, она шустро натянула одеяло на голову и постаралась поглубже «зарыться» в кровати.

— Н-е-е-т. — Жалобно протянула она с безнадежным выражением голоса.

В чем-чем, а в соблюдении инструкций по лечению Тимофей был неумолим. И, подтверждая ее мнение, он присел рядом на кровать.

— Саш, ну перестань. — Голос Тимофея был мягким, нежным. Но шприц, наверняка, так и остался в руке. — Что ты, как маленькая. Сама же понимаешь — есть схема введения препарата, и если хочешь получить результат — надо ей следовать.

Она почувствовала, как большая ладонь нежно погладила ее волосы, видно макушка выдавала ее «окоп».

— Так сейчас же не болит, Тимофей. — Тем же жалостливым тоном протянула Саша излюбленный довод любого пациента.

Все понимая, она, тем не менее, каждый раз до последнего оттягивала укол. Если только, не испытывала боль.

Тимофей усмехнулся, это было слышно по его тону.

— Так это же хорошо. А чтоб и через месяц не болело — надо сейчас ввести лекарство.

Он был прав. И Саша это знала. Ведь Юля передала ей не обезболивающее, а препарат, который должен был повлиять на причину боли. Но понимать и смириться с очередной инъекцией, тем более с утра, еще сонной — это не так и просто.

— Ты специально утром это делаешь, когда я сонная и не могу сопротивляться. — Она отбросила одеяло и посмотрела на Тимофея с укором.

Он только шире усмехнулся и совершенно спокойно кивнул.

— Да. — Не испытывая ни малейшего угрызения совести подтвердил Тимофей. И мягко подтолкнул Сашу свободной рукой, требуя, чтобы она перевернулась. — Зато, я тебя потом поцелую. — Похоже, ее тут пытались подкупить.

— А так бы — не поцеловал? — Ворчливо поинтересовалась Саша, закусив губу, когда Тимофей уколол.

— А я тебя дополнительно поцелую, — моментально нашелся Тимофей, рассмеявшись. И, закончив, наклонился, тут же исполняя обещания, и поцеловав ее в шею.

— Я же о тебе пекусь, женщина, — с ворчливой нежностью прошептал он ей в кожу, отчего по телу Саши прошла дрожь. — А ты упираешься. Неужели так больно? — Отложив шприц, он вытянулся рядом с ней и обнял Сашу, все еще лежа щекой на ее затылке.

— Нет, но и не приятно, — со вздохом прошептала Саша, наслаждаясь этими объятиями. — Я просто устала от этого всего, Тимофей. — Попыталась объяснить она.

— Я знаю. Но от боли ты разве не устала? А укол, как я понимаю, ничто по сравнению с тем, что ты испытывала, когда развивалась киста.

Саше нечего было возразить. Да уже и не хотелось. Поворочавшись, она удобней устроилась в объятиях Тимофея, и снова едва не заснула, убаюканная его теплом, легкими поцелуями и тихим звоном колоколов. Но, привыкнув держать обещание, заставила себя проснуться через пять минут.

— Пора? — Спросила она у Тимофея, так как не видела из-за его плеча часов.

— Пора, половина шестого. — Подтвердил он.

Со вздохом выбравшись из уютной постели оба пошли умываться.

До церкви они добрались ровно к шести, забрав по пути Мишу и его бабушку от их соседки. Правда к церкви дошли уже без Марии Анисимовны. Саша с первой встречи заметила, что у той выраженные нелады с сердцем, да и Тимофей потом подтвердил ее догадки, сообщив, что бабушка Миши страдает сердечной недостаточностью. Таблетки, те, на которые хватало припрятанных от сына денег с пенсии, она часто забывала принимать, да и не могли они в достаточной мере компенсировать ее состояние. А поведение сына не добавляло пожилой женщине здоровья. Вот и сейчас, пройдя с ними не больше ста метров, Мария Анисимовна присела отдохнуть на первую же лавочку, сильно задыхаясь. И только махнула, показывая, что они могут без нее идти. А она сама, потихоньку добредет.