Молитва для ракетчика, стр. 24

— Да уж…

Зрелище было печальным, заменой предохранителей тут явно не обойдешься.

Анатолий достал тестер, набор отверток, включил в сеть паяльник и приступил к работе. Через три часа Давыдов осторожно настроил передатчик с малой мощностью излучения. Все работало как положено. Стрелки отклонились в нужное положение. Для пущего контроля Анатолий поднес к штырям, к которым крепились «усы» антенного фидера, «неонку» — лампочку, содержащую в колбе инертный газ неон. Газ вспыхнул оранжевым светом. Означать это могло только одно — излучение есть.

— Ладно, попробуем по-настоящему, — процедил майор сквозь зубы и добавил мощности.

Передатчик перенес и это. Давыдов подождал и осторожно потянул ноздрями воздух.

— Вроде паленым не пахнет? А, что скажете, коллега?

— Вроде нет, — боец еще принюхался и кивнул, — точно, все ОК!

— Ну, сдаем управление на КП. Пойду, скажу местному оперативному, пусть пробует докричаться до «Беркута».

Анатолий пошел в дежурку и позвонил на КП. Ответил ему комбат:

— Чем обрадуешь? Осталось три минуты, нарушитель прет через наши боевые порядки, как танк…

— Контрольная цель, что ли?

— Какая контрольная? Натуральная, понимаешь, цель! Руст номер 2! Надо же, в самое подходящее время станция накрылась…

— Ну ладно, пробуйте! Мы настроились, ждем-с, пусть вызывают точку, если нужна перестройка — звоните! — успокоил комбата майор.

— Побудь на трубе, — попросил комбат и скомандовал оперативному дежурному, чтобы тот вызвал по радио одну из точек. Давыдов уселся на стол и, прижав трубку к уху плечом, принялся терпеливо ждать.

— Все в норме, — сообщил наконец повеселевший Андронов, — спасибо! Молоток.

— Всегда пожалуйста, — усмехнулся Давыдов, — я к вам щас приду.

— А там ничего не сломается? Без тебя?

— Не сломается, если пылесос не гавкнется.

— Чего не гавкнется?

— Ничего, это я так, — повесил трубку Анатолий.

— Ну, что нового? — осведомился он, заглядывая в станцию.

— Работает, товарищ майор, даже не верится, никогда такого не видел! Честное слово!

— Можешь мне поверить, я тоже! — сообщил Давыдов, — Ладно, стереги тут все, если что, я на КП буду. Как отбой дадут, вентилятор сразу не выключай…

— Я знаю, пять минут нужно дать на охлаждение.

— Умница, где бы без тебя наши доблестные войска ПВО были, — сказал Давыдов и пошел собирать свои инструменты.

По дороге на КП пришлось поднять воротник: с неба непрерывным потоком валились снежные хлопья, противный сырой ветер норовил забраться под одежду. «Влажность процентов девяносто пять», — прикинул Давыдов. Анатолий вошел на КП, отряхнул налипший сырой снег, по тускло освещенному коридору прошел в зал БУ [41] . Кивком поздоровался с оперативным и пробрался к комбату.

— Что стряслось?

— А вон, — Андреев мотнул головой в сторону планшета, — шпарит, зараза, и погода ему нипочем.

— Откуда взялся?

— Норг, с Баренцева моря прилетел.

— Далеко забрался, а чего не сажают или не бьют?

— Пока нечем, — сообщил Андронов. — Ишь, гаденыш, сигнал бедствия включил. Соседи говорят, он у них весь вечер болтался в наших территориальных водах.

Зазвонил телефон, и комбат потянулся за трубкой. Выслушал абонента и отрапортовал:

— Есть! Товарищ полковник, так точно! Обе точки уже работают, связь есть. Так точно, устойчивая, спасибо вашему командировочному. Есть, слежу.

Он положил трубку и повернулся к Анатолию:

— Сейчас по нему ЗРВ будет работать.

Минут десять прошло в напряженном молчании. Андронов дымил своим «Беломором». Оперативный контролировал отображение информации на планшете. Трасса цели изогнулась.

— Теряет высоту, — сообщил оперативный, — быстро теряет. — Он потянулся за микрофоном прямой ГГС [42]. На его доклад с вышестоящего КП ответили:

— По ним только что С-300-й шарахнул, следите там у себя, куда упадет…

Планшетисты за двумя планшетами, на которых рисовали «картинку» по данным подчиненных точек, вдруг озадаченно стали вертеть головами и теребить головные телефоны. Один из них вдруг, постучав по толстому оргстеклу [43] торцом мелка, испуганно крикнул:

— «Беркут» не дает ничего…

Оперативный схватил микрофон:

— Семнадцатый, в чем дело? Где информация?

— У нас засветка прет на пол-«очка», — сообщили с точки.

— У нас тоже, — Андронов склонился над выносом местного локатора, — помеху врубил, сука! Это вместе с сигналом бедствия. Вот подонок.

— Пусть засекают азимуты по центру сектора засветки, — подсказал Анатолий, — на линии точек пересечений можно построить его маршрут.

— Согласен, — кивнул комбат, — передай, пусть снимают азимут каждую минуту, — приказал он оперативному.

Им удалось снять только две засечки. Потом цель исчезла со всех экранов, пропала и помеха.

— Упал! Точно упал, — радостно хлопнул ладонями по бедрам оперативный, — не дотянул до границы.

— Как тот корейский «боинг», что в этих местах сбили! — напомнил Давыдов.

— Точно, — кивнул Владимир Иванович, — только тот помеху не ставил, Коля Карбан тогда его нашел первым и первым в него поднимался.

Историю о том, как в сбитый южнокорейский самолет прапорщик Карбан лез по аварийному трапу с ТТ без патронов в обойме, Анатолию приходилось слышать от самого Николая. Кто-то из начальства тогда решил патроны не выдавать (на всякий случай, чтобы ничего не случилось).

— Пойду на ПДРЦ, станцию доделывать, вам тут и без меня сейчас весело будет, — объявил Давыдов, — как закончите, звякните, я спущусь, вместе домой пойдем.

— А здорово сработали, а, Толь? Как в старые добрые времена.

— Пришлешь мне своего лейтенанта на зачеты. В старые добрые времена за такое знание техники, как у него, меня бы на партсобрании выдрали до потери пульса.

— Хорошо, жди, как разгребемся — позвоню, — согласился Владимир Иванович, — позвоню супруге, чтобы праздничный ужин готовила.

На «передающем» Анатолия ждал свежезаваренный чай и банка сгущенки из личных запасов радиомеханика.

— Угощайтесь, товарищ майор, я пока все сам сделаю. Вашу идею я понял.

— Понял, действуй, — одобрительно кивнул Анатолий, — если что-то непонятно — спрашивай.

Он выпил чай, походил по комнатам, все здесь было так знакомо. В конце концов ему надоело предаваться ностальгии, и он отправился помогать солдату. Вдвоем работа пошла веселее. Установили на место исправный вентилятор.

Еще несколько раз проверили станцию. Потом опять пили чай, Анатолий рассказывал солдату тонкости в устройстве станции и веселые истории из своей службы на Севере. Андронов позвонил далеко за полночь. По пути вниз с сопки комбат шел хмурый.

— Иваныч, ты чего сердитый такой? С объективным контролем что-нибудь не склеилось?

— Все склеилось. Теперь эту сволочь искать поручено.

— А что, его с воздуха искать нельзя? — недоумевающий Давыдов чуть не споткнулся, — И вообще, это не наша задача, этим должны заниматься погранцы и пехота.

— Нет тут ни тех, ни других! Посокращали к такой-то матери. А с воздуха погода нелетная. Так что придется воевать пешком, как в старые добрые времена…

ГЛАВА 12.

ЗИМНИЕ ВИДЫ СПОРТА.

От пройденного ими маршрута в памяти Романа Промыслова остались только какие-то диковинные названия, которые напоминали то ли страницы карельского эпоса «Калевала», то ли этапы строительства «Беломорканала»: Илемсельга, Медвежьегорск, Сегежа, Беломорск, Кемь, Лоухи, Чупа, Тэдино, Пояконда, Нямозеро. Менялись только названия, пейзаж везде был почти одинаковым: лес, снег, скалы, иногда озера. Ромка уже перестал реагировать на мелькавшие за окном красоты. Его — завзятого горожанина — они просто пугали своей первобытной дикостью. А мысль о том, что, если машина сломается, они останутся на пустынной трассе совсем одни, вообще приводила в тихий ужас. Ехали, нигде не останавливаясь. Иногда Игорь и Виктор менялись местами, и свободный от «вахты» водитель тут же заваливался спать в салоне на тюках. В населенные пункты они практически не заезжали. Заправлялись на АЗС и гнали дальше на север. Только одну продолжительную остановку они сделали в поселке со странным названием Чупа. Там к «экспедиции» присоединились еще двое «научных сотрудников», один из них представился Стасом, он держался, как начальник, молчал и старательно оберегал свой дипломат. Второй был местным, внешним видом напоминал смесь Зверобоя из романа Фенимора Купера и персонажа из «Северстроя» Олега Куваева. У Романа сложилось устойчивое мнение, что Стае — иностранец, хотя этого ему никто не говорил. Поглядывая на своих странных спутников, он уже начал жалеть, что вообще ввязался в эту авантюру. За Княжей Губой их маршрут сменил направление, теперь они двигались на запад, а после Нямозера дорога снова повернула налево, теперь их путь лежал на юг. Об изменениях маршрута незадачливому студенту рассказывал Игорь. Виктор после появления Стаса помалкивал, сам Стае в разговоры не пускался, а с четвертым спутником юноша общаться не решался с тех пор, как увидел его руки, сплошь в синих татуировках. Папуас бы просто удавился от зависти. Сам Роман Промыслов потерял всякую ориентировку, как только они свернули с мурманской трассы. Теперь они ехали по дорогам, накатанным груженными лесом «sSISU» с финскими номерами. После Зареченска окончательно пропали всякие следы цивилизации, по сторонам дороги мелькали брошенные поселки, строения в которых чаще всего напоминали времена «ГУЛАГа», а опоясывающая их колючая проволока только подтверждала, что в своих предположениях путник не ошибался. К вечеру четвертых суток пути они въехали в очередной поселок. Вывеска на въезде сообщала, что он носит имя Зашеек. Странники проехали через весь поселок, углубились в лес и наконец уперлись в ворота в новеньком дощатом заборе. Конев подошел к воротам и позвонил, за забором забрехала собака. Послышались чьи-то голоса. В распахнувшуюся калитку выглянул полный дядечка с окладистой черной бородой. Они с Виктором похлопали друг друга по плечам, а потом Виктор и местный открыли тяжелые створки ворот, и «ГАЗель», с трудом пробивая себе путь, въехала во двор. Возле будки рвала цепь кавказская овчарка.