Чужестранка. Дилогия, стр. 79

— Нет, я бы этого не сказал, англичаночка. Нисколько не нелепый.

Он обеими руками поднял копну моих волос и распустил их веером.

— Они как вода в ручье, когда он прыгает по камням. Темные в глубине волн и блестящие там, где на них попадает солнечный свет.

Я волновалась и дышала чаще обычного, когда, отстранившись от Джейми, нагнулась поднять упавший гребень. Выпрямившись, я обнаружила, что Джейми смотрит на меня твердо и спокойно.

— Я обещал тебе, что не стану спрашивать о том, о чем ты не хочешь говорить, — сказал он. — Я и не стану, но ведь мои собственные заключения я могу делать, верно? Колум предполагал, что ты английская шпионка, но не мог себе представить, что ты при этом не знаешь гэльского. Дугал думает, что вроде бы ты похожа на французскую шпионку, возможно, работающую в пользу Стюартов, но тогда непонятно, почему ты была одна.

— Ну а ты? — спросила я, ей-богу, доведенная до изнеможения всей этой чепухой. — Ты за кого меня принимаешь?

Он наклонил голову к плечу, как бы что-то прикидывая, некоторое время пристально разглядывал меня.

— На первый взгляд ты вроде бы француженка. У тебя тонкие черты лица, это напоминает женщин из Анжу. [30]У французских женщин обычно желтоватые лица, и у тебя кожа словно опал.

Он провел пальцем по моей ключице, и я почувствовала, как теплеет кожа от его прикосновения.

Палец поднялся к лицу, прошелся от виска по щеке и пригладил волосы за ухом. Я оставалась неподвижной, стараясь даже не вздрогнуть, когда его рука коснулась моей шеи сзади, а большой палец щекотнул мочку уха.

— Золотистые глаза, я видел такие однажды — у леопарда. — Джейми покачал головой. — Нет, моя милая, ты похожа на француженку, но ты не француженка.

— Откуда тебе знать?

— Я много разговаривал с тобой и слушал, как ты разговариваешь с другими. Дугал считает тебя француженкой, потому что ты хорошо говоришь по-французски, даже очень хорошо.

— Весьма признательна, — насмешливо поблагодарила я. — А по-твоему, тот факт, что я говорю по-французски, и говорю хорошо, доказывает, что я не француженка?

Он засмеялся и крепче сжал мне шею.

— Vous parlez tres bien, [31]но далеко не так хорошо, как я, — добавил он, переходя с французского снова на английский, причем неожиданно отпустив меня. — Я провел год во Франции после того, как оставил замок, а потом еще два года с армией. Мне легко узнать того, для кого французский язык родной. Для тебя это не родной язык…

Он медленно покачал головой.

— Испанка? Возможно, но откуда же? У Испании нет никаких интересов в наших горах. Немка? Конечно же, нет.

Он пожал плечами.

— Но кем бы ты ни была, англичанам захочется это узнать. Они не желают мириться с присутствием непонятных незнакомцев в то время, когда кланы неспокойны, а принц Чарли того и гляди пустится сюда из Франции на всех парусах. Но приемы их дознаний не слишком мягкие, уж мне-то это хорошо известно!

— Но откуда тебе опять-таки знать, что я не английская шпионка? Дугал так думал обо мне, ты же сам это говорил.

— Это возможно, но ты ведь и по-английски говоришь немного странно. Но если бы ты была англичанкой, с чего бы тебе предпочесть брак со мной, а не возвращение к собственному народу? И это еще одна причина, по которой Дугал заставил тебя выйти за меня, — чтобы проверить, не сбежишь ли ты, когда дело дойдет до точки.

— Но я не сбежала. И что же это доказывает?

Он засмеялся и откинулся спиной на кровать, загородив рукой глаза от света лампы.

— Дьявол меня забери, если я знаю, англичаночка. Дьявол меня забери. Я не могу придумать для тебя никакого разумного объяснения. Может, ты из маленького народца? — Он покосился на меня из-под ладони. — Нет, думаю, не так, ты для этого слишком крупная.

— А ты не боишься, что я, неизвестно кто такая, убью тебя ночью, пока ты будешь спать?

Он не ответил, но отвел руку от глаз, и улыбка его расплылась очень широко. Я подумала, что глаза он унаследовал от Фрэзеров: они не были глубоко посажены, как у Маккензи, но расположены под необычным углом, а из-за высоких скул казались немного приподнятыми.

Не поднимая головы, он распахнул рубашку, так что грудь оказалась открытой чуть ли не до пояса. Вытащил из ножен кинжал и бросил его мне. Сталь звякнула о пол у моих ног.

Он снова прикрыл рукой глаза и закинул голову назад, открыв горло до того самого места, где уже не росли волоски его немного отросшей бородки.

— Рази сюда, прямо под грудную кость, — посоветовал он. — Быстро и аккуратно, хоть это и требует немалой силы. Перерезать глотку легче, но это очень грязно.

Я нагнулась за кинжалом.

— Уж я бы сделала все как надо, — заметила я. — Нахальный ты мерзавец!

Усмешка, заметная сквозь раздвинутые пальцы, превратилась в широкую улыбку.

— Англичаночка…

Я все еще стояла с кинжалом в руке.

— Ну?

— Я умру счастливым человеком.

Глава 17

МЫ ВСТРЕЧАЕМ НИЩЕГО

На следующее утро мы спали очень долго: солнце поднялось высоко, когда мы покинули гостиницу, направляясь на этот раз к югу. В конюшне почти не оставалось лошадей, и поблизости не было видно ни одного человека из нашего отряда. Я громко выразила удивление по поводу того, куда они все подевались.

Джейми усмехнулся.

— С уверенностью не скажу, но предположить кое-что могу. Стража направилась вчера в ту сторону, — он указал на запад, — стало быть, Руперт и все прочие двинулись вон туда, — и он указал на восток. — Скот, — пояснил он, заметив, что я не поняла. — Владельцы поместий и арендаторы платят стражникам за охрану и в этом случае получают назад скот, украденный во время набега. Но если Стража отправляется на запад в сторону Лаг-Круйма, стада, пусть и ненадолго, остаются без охраны. Ниже этого места лежат земли Грантов, а Руперт — самый ловкий угонщик скота из тех, кого я знал. Скотина пойдет за ним куда хочешь, даже не мычит. А поскольку здесь у нас не предвидится больше никаких развлечений, Руперту не сидится на месте.

Казалось, Джейми тоже не сидится на месте, потому что он сделал широкий шаг. Через вереск вела оленья тропа, идти по ней было легко, так что я успевала за ним без труда. Немного погодя мы вышли на обширную вересковую пустошь, где можно было идти рядом.

— А что с Хорроксом? — вдруг спросила я — упоминание о Лаг-Круйме вызвало в памяти рассказ Джейми об англичанине-дезертире и о тех сведениях, которые он мог сообщить. — Ты ведь собирался повидаться с ним именно в Лаг-Круйме, верно?

Джейми кивнул.

— Да. Но я не могу отправиться туда сейчас, когда там и Рэндолл, и Стража. Слишком опасно.

— А мог бы кто-нибудь сделать это вместо тебя? Ты кому-нибудь доверяешь полностью?

Он опустил на меня глаза и улыбнулся.

— Да. Например, тебе. Поскольку ты не убила меня прошедшей ночью, я думаю, что могу тебе довериться. Но боюсь, что тебе одной нельзя ехать в Лаг-Круйм. Нет, если понадобится, вместо меня съездит Мурта. Но я должен уладить еще кое-что, так что посмотрим.

— Ты доверяешь Мурте? — спросила я.

По отношению к этому маленькому неряшливому человечку я не испытывала особо дружественных чувств, тем более что он в той или иной степени был ответствен за мое нынешнее положение, утащив меня с собой. Но между ним и Джейми явно была дружба.

— О да, конечно, — Джейми поглядел на меня с удивлением, — Мурта знает меня всю жизнь, он, по-моему, приходится моему отцу троюродным братом. Его отец был моим…

— Ты хочешь сказать, что он тоже из Фрэзеров, — поспешно перебила его я. — А я считала, что он из Маккензи. Он был вместе с Дугалом тогда, когда я встретила вас.

— Да, — снова кивнул Джейми. — Когда я решил уехать из Франции, я послал ему весточку и попросил встретить меня на побережье. Ты ведь помнишь: я не знал, не Дугал ли пытался меня прикончить. И мне ничуть не улыбалась мысль встретиться в одиночку с несколькими Маккензи. Не хотелось кончить жизнь среди бурунов у побережья Ская, если именно это они задумали.