В золотых чертогах Валгаллы (СИ), стр. 12
— Черт! Я опять не вовремя. Извини, — какую чушь она несет! Но сознание совершенно парализовано открывшейся картиной. — Я думала, ты спишь…
Она слепо поворачивается к входной двери. Слезы. Они опять застилают глаза.
— Юль, подожди, — он на ходу застегивает рубашку.
Юля поворачивается, не пряча слез. Лишь пару раз моргает, чтобы четче видеть лицо Глеба.
— Что, это опять не то, что я подумала?
Он резко останавливается. Собственно… Почему бы не так… Ему все равно уже больно так, что дальше некуда. А Юля… Пусть думает, что он совсем уж распоследняя скотина. Так ей будет проще. Его забыть.
— Да нет, — отвечает, глядя прямо в ее полные слез глаза. Пальцы его останавливаются, так и не закончив застегивать рубашку. — Это именно то, о чем ты подумала.
Он пожалел о своих словах, едва успев произнести их. Потому что никогда не видел столько боли в одном взгляде.
— Нет, постой… — хлопнувшая дверь заглушает его слова.
— Глеб?.. — сзади подходит Оксана.
Он поворачивается к ней.
— Вот зачем тебе это надо было? А?..
— А тебе? Тебе это не надо было? Глеб, ну, правда же… Тебе надо отвлечься. Забыть…
— Забыть?! — он не выдерживает и срывается на крик. Делает глубокий вдох в бесплодной попытке унять подступающие гнев и панику. Если кто и виноват в сложившейся ситуации, то только он. Он сам. Уже спокойнее добавляет: — Ты полагаешь, что секс может заставить меня забыть о том, что у меня больше нет отца? Или о том, что я вел себя последние две недели как последний мерзавец? Или о том, что только что до смерти обидел любимую женщину?
Он опять… почти кричит. Потому что понимает, что он наделал. Он ее предал. Предал женщину, которую любит больше жизни. Которую собственноручно спас, после того, как ее предал другой. Такой же урод и скотина, как и он сам. Господи, Юлька, что же я наделал?!?
— Уходи, — цедит сквозь зубы, открывая шкаф и доставая куртку.
— Глеб, ты что… выгоняешь?
— Просто. Уходи.
— Она кто? У тебя с ней что — серьезно?
— Уходи!!! — уже орет он. Хватает с полочки ключи от мотоцикла. — Или я закрою тебя здесь!
Ехать на мотоцикле под проливным дождем… непросто. Но ему было очень нужно. И он мчался по городу. Сквозь плотные струи дождя. Сквозь всполохи молний и грохот грома. Аппарат абонента выключен… А самого абонента нет на работе. Глеб уже был там. И никто, включая Юлиного босса и секретаршу Машу, не знает, где Юлия Юрьевна. Маша вообще потеряла дар речи при виде огромной, насквозь промокшей фигуры с мотоциклетным шлемом в руке.
Теперь он ехал к ней домой. Старательно отгоняя воспоминания об их первой встрече. А что, если сидит опять где-нибудь на лавочке, насквозь промокшая? Это опять пневмония. Вторая за полгода. Юленька, прости меня. Только бы найти…
Или еще хуже… Мчится куда-нибудь сквозь грозу на своем бегемоте в своей обычной манере. Стекло заливает дождь. Наверняка плачет. Черт, черт, черт!!! За свою профессиональную карьеру он столько повидал… последствий того, что делает с человеческим телом автомобильная авария, что при мысли о возможном исходе такой поездки волосы шевелились на затылке.
Бросил мотоцикл у подъезда. Бегом поднялся и позвонил в дверь. Безрезультатно. Тишина.
Спустился на подземную парковку. Охранник отрапортовал, что Юлия Юрьевна не приезжала.
Оставалось одно. Выйти на улицу. Сесть на скамейку. Рядом с брошенным мотоциклом. И ждать. Слушая, как колотится в груди перепуганным зайцем сердце. Ощущая, как разворачиваются и сворачиваются в животе холодные липкие кольца страха за Юлю. Давя подступающий к горлу ужас. С каждой уходящей минутой. Не чувствуя холода. Ничего, кроме все нарастающей и нарастающей паники.
Глава 10. О чем знают норны
Норны — вгермано-скандинавской мифологиитри женщины, волшебницы, наделенные чудесным даром определять судьбы мира, людей и даже богов. Норны живут возле источника Урд, в Мидгарде. Они поливают корень мирового дерева Иггдрасиль водами этого источника и тем продляют его существование.
Он даже не поверил своим глазам, когда увидел въезжающий во двор Юлин мерс.
Оттер с лица воду. Проводил взглядом машину, свернувшую на подземную парковку. На совершенно ватных от отпустившего напряжения ногах двинулся следом.
Внутри оказался одновременно с вышедшей из припаркованного мерса Юлей. Оглядел ее внимательно. Вроде бы все в порядке, не считая заплаканного лица. Она же скользнула по нему пустым невидящим взглядом и повернулась к дверям лифта. Упрямо сжав зубы, встал за ее спиной. Просто так он не уйдет.
Юля вела себя так, как будто его и нет вовсе рядом. Войдя в квартиру вслед за ней, быстро скинул на пол мокрую насквозь куртку. Впрочем, рубашка под ней была точно такая же мокрая, но не снимать же и ее… Попытался помочь Юле снять плащ, но она резко шагнула в сторону от его рук на своих плечах. Черт!
Они прошли в комнату и… Нет, ну сколько можно делать вид, как будто его здесь нет!
— Я никуда не уйду! Пока ты меня не выслушаешь.
«И пока ты не простишь меня» — хотел он добавить, но не решился сказать, боясь услышать категорическое «Нет». Вместо этого сказал:
— Буду здесь. Все время. Как пес цепной. Возле двери.
Он вздохнул, пытаясь унять дрожь в руках и голосе.
— Юля…. Не было ничего… Я… просто… дурак… И… прости меня…
Он не верил сам себе. Своему жалкому неуверенному голосу. И просто не знал, что еще сказать.
Резким движением Юля сбрасывает с плеч жакет. И по-прежнему молчит.
Глеб вздыхает. Нервно запускает руку в волосы. Черт! Надо признаваться во всем и сразу. Хуже уже все равно не будет.
— Юля, — разговаривать приходится с ее спиной. Что ж. Он это заслужил. — Я знаю, что вел себя как последний дурак. Но… у меня были причины. Позволь, я… Просто выслушай меня.
В ответ — лишь молчание. Но это лучше, чем откровенный отказ.
— Я до последнего не мог принять…. — Глеб продолжает, хотя все внутри него протестует против произнесения этих слов. — Я долго не мог смириться… С тем, что ты… успешнее меня. Что у тебя есть высокооплачиваемая престижная работа. Шикарная квартира. Дорогая машина. Я не знал, что могу тебя предложить.
А она все молчит. Стоит, повернувшись к нему спиной. Засунув руки в карманы брюк. Смотрит в окно. Но он точно знает, что она его слушает. Очень внимательно.
— А теперь я понял… Это все не важно. Не главное. Я готов быть твоим… — он нервно сглатывает, но упрямо продолжает: — мальчиком на содержании. Комнатной собачкой. Мне плевать, что моя… девушка зарабатывает больше меня. Лишь бы быть с тобой.
На самом деле, ему было не плевать. Он врал. В первую очередь себе. Но главное знал точно. Все неважно по сравнению с возможностью быть с ней. Без нее все теряло смысл.
Юля поворачивается. И наконец-то смотрит ему в глаза.
— У тебя больше нет состоятельной девушки. Которая зарабатывает больше тебя.
Глебу кажется, что пол уходит у него из-под ног. Те самые слова, которые он так боялся услышать. Что она больше не его. Он потерял ее.
Его начинает быть липкая мелкая дрожь.
Юля на какое-то время отводит взгляд. Смотрит в окно.
— Думаешь, я не понимаю этого? Того, что стояло между нами все это время. Разница в социальном положении… Деньги… Эта моя высокооплачиваемая работа! Будь она проклята! Все, у меня ее больше нет.
Снова поворачивает голову и смотрит ему в глаза.
— Я уволилась. К черту все! Нет у меня больше этой долбанной работы! Что это меняет?
Если бы она не была так разбита и подавлена, она бы расхохоталась. Над выражением крайнего неподдельного изумления, отразившемся на его лице. Даже рот приоткрылся.
— Ты… уволилась?
— Да!
Все до единой мысли разом вылетели у него из головы.
— Юленька… Это из-за… из-за меня, да?
— Да!
Чем он заслужил такую женщину? Которая готова рискнуть и отдать все, лишь бы быть с ним. А он… он… Он обязательно исправит все, что успел испортить. Ради нее.