Аграмонт, стр. 18
Встречавший поинтересовался, знает ли друг Салии местный язык, и пригласил гостей в дом. Девочка и Алин вошли внутрь, и проем тут же закрылся.
Внутри пень наполняли тепло и свет. Посередине комнаты стоял круглый стол, в углублении под ним горел огонь. Вокруг стола были расставлены десять стульев. На полу у стен лежали одеяла из овечьей шерсти. Дети леса, похожие друг на друга своими растительными костюмами, занимались кто чем. Алину показалось забавным, что каждый из них когда-то сбежал из Деревни кокиров, чтобы стать не таким, как все. Но теперь они собрались вместе и образовали другое, но снова единообразие.
Салия отдала хозяевам гостинцы. Все с восторгом побросали дела и собрались за столом, чтобы отведать принесенных вкусностей.
Встречавший подошел к Алину и пригласил его сесть. Оказалось, что зовут его Колин, на местном языке — Нилок, и он тут главный. Колин познакомился с Нави. Он рассказал, что дети леса очень любят фей. Что в их лесу раз в год проходят Советы фей в лесном Храме. И дети леса охраняют эти мероприятия от нападений хищников. С некоторых пор лестница, ведущая в Храм, разрушена, и, согласно легендам, только Избранный может восстановить ее.
Нилок рассказал, что когда-то очень давно, когда дети леса очень хотели жить сами по себе, но продолжая дружить с кокирами, те отвергли их. Кокиры сказали, что теперь они разные, что те, кто не уважает древних традиций и не хочет жить в земле предков, не достойны доверия. Так дети леса стали изгоями. И, боясь, что кто-то из кокиров снова последует примеру ушедших, староста Мидо запретил всей Деревне общаться с предателями. Детьми леса кокиры теперь пугают друг друга. Можно ли осуждать лесной народ за ответную неприязнь к кокирам? Если бы не Салия, дети леса совсем забыли бы, что кокиры бывают добрыми.
Алину очень хотелось узнать, за что же дети леса так доверяют его подруге. Но Нилок беспокоился, что останется без угощения, и предложил Алину расспросить об этом саму Салию.
Поискав глазами девочку и не найдя ее, Алин заметил лестницу, ведущую куда-то наверх. Нави подбодрила:
— Давай-давай, поднимайся. Там наверху спальня. Я уже слетала туда. Салия там. Сидит и штопает этим ребятам одежду.
Алин быстро поднялся наверх.
В комнате чуть поменьше нижней прямо на полу лежало десять одеял из овечьей шерсти. На каждом одеяле красовалось коряво вышитое имя хозяина. На местном языке (задом наперед) это звучало так: девочки — Алит, Акил, Идам, Ирот, Иннам; мальчики — Нилок, Обум, Утит, Нуда, Римак.
Салия сидела на одеяле Нилока и что-то шила. Алин плюхнулся рядом с ней и спросил:
— Ну, давай рассказывай, почему дети леса тебе доверяют. А то никто из них не рискует отойти от стола, пока там еще есть твое угощение. Остается послушать тебя саму.
Салия отложила шитье.
— Когда-то очень давно в Потерянном лесу появилась страшная болезнь. От нее умирали птицы, мулиры, волки и королевские таланцы. Никто не знал лекарства от этой хвори. Заболели и дети леса. Один за другим, они все обессилели. Они лежали на одеялах и умирали. Так как лесной народ не общался с горонами и цорами и полностью рассорился с кокирами, им не у кого было попросить помощи. В то время я довольно часто гуляла по окраине леса и распевала песни. С каждым днем мое любопытство заводило меня все дальше. Однажды я зашла так далеко, что набрела на этот пень. Проем был открыт, и я вошла. И увидела умиравших детей леса.
Я не убежала и не испугалась. Я стала их лечить. Собирала лечебные травы и варила для них лекарства. Они ослабли не только от болезни, но и от голода, ведь некому было собирать для них еду. Я стала им готовить и кормить их, пока все до последнего не поправились.
Я боялась кому-нибудь рассказать о том, что со мной случилось, — никто не захотел бы мне помочь. И возможно, кокиры помешали бы мне помогать лесным жителям. Потом я стала учить выздоровевших детей леса тому, что знаю сама. Жаль только, ученики они не очень прилежные. Им нравится жить без скучных занятий. Но мы с тех пор стали друзьями. И многое, ведомое лесному народу, теперь знаю и я.
Вот и вся история. Уже совсем поздно, и нам пора уходить. Теперь и ты являешься другом детей леса. Чему я очень рада.
Салия и Алин спустились в общую комнату. Сытые и довольные хозяева уже покончили с едой и сидели на стульях, рассказывая забавные истории. Провожая Алина, Нилок вышел вперед и сказал, что с этого дня друг Салии — их друг. Лесные человечки пожелали Избранному удачи и выпустили гостей из своего жилища.
Глава 8
Спасение
Алин проснулся у себя в постели. Нави сидела в чашке, служившей ей кроватью, и терла глаза. Их ночное возвращение было столь поздним, что проснуться удалось с большим трудом. Алин, безудержно зевая, собрал на стол завтрак и с аппетитом поел. Нави так не выспалась, что за завтраком снова задремала и упала в чашку с цветочной пыльцой. Чихая и отряхиваясь, фея улетела купаться в лесной ручей.
Алин вышел на крыльцо. Дул необыкновенно сильный ветер. Небо заволокло низкими тучами. Такая погода в Деревне кокиров была редкостью и настроения не прибавляла. Вернувшаяся Нави спряталась Алину под шапку — ее, бедняжку, почти сдувало.
Очередной порыв ветра кинул в руки Алину желтый платок. Мальчик поймал его и попытался припомнить, где мог его видеть. Запах платка казался тоже знакомым — луговые травы и теплое парное молоко… Ну да, конечно, это платок Малон! Но как ее вещь могла попасть сюда? Новый порыв ветра толкнул Алина в плечо, и мальчик услышал:
— Малон в беде-е! Ответ ищи-и на берегу Шелия-озера. Спеши-и!
Алин схватил свое оружие и побежал к входу в Междумирье. Как и в первый раз, на дереве на краю Междумирья сидел филин. Точнее, не сидел, а нетерпеливо прохаживался по ветке вперед-назад. Увидев Алина, филин с облегчением вздохнул:
— Ну, наконец-то. Я бы сообщил тебе раньше, но лететь до тебя долго. Хорошо вот, Ветер помог. Ну да некогда болтать. Хватайся за мои лапы и полетели.
Алин крепко схватил птицу за когтистые лапы, и филин поднялся в небо. Очень скоро мальчик уже стоял перед фермой «Талон и Малон». Он попрощался с филином и толкнул скрипучие ворота фермы.
— Что-то мне подсказывает, надо идти к Базилу, — заявила фея. — Талон наверняка сейчас не в себе.
Мысль показалась Алину здравой, и мальчик направился в хлев. Базил сидел на копне сена, уставившись в одну точку. Несмотря на середину дня, все лошади находились в своих стойлах, а не на пастбище. Алин с удивлением заметил, что сварливый работник плачет. Увидев Алина, Базил всхлипнул, сполз с сена и, заикаясь тараторил:
— Спа-аси Ма-алон! Талон думает, что это я похитил его дочь! А это не я! Я все видел, а он мне-е не ве-ерит! Малон шла домой с пастбища. Вдруг какой-то урод выбежал из-за угла дома, схватил ее и исче-ез. Возьми самую быструю лошадь Талона и скачи к Шелия-озеру! Мне рассказывали, что на его берегу стоит дом Исследователя Глубин священных вод. Тот, кто украл Малон, походил на этого Исследователя. Будь осторожен. Говорят, что он колдун. Ини, Ини! Иди сюда!
Базил надел на красавицу лошадку узду и седло и отдал поводья Алину.
— Здравствуй, ковбой, — поприветствовала мальчика лошадь. — Пока не узнал Талон, мы пробежимся до озера, спасем Малон и вернемся обратно. Не волнуйся, я самая быстрая. А ты — Избранный. Мы хорошая команда, ты не находишь?
Алин потрепал Ини по шее и вскочил ей на спину. Нави едва успела спрятаться под шапкой мальчика, как лошадь вылетела из хлева и поскакала за ворота фермы.
Алин и Ини стояли на берегу озера. Воды Шелия были прозрачны и чисты, в них играли серебристые стайки рыб. Резвые чуры, красные змейки, ловко выпрыгивали из глубины, ловя зазевавшуюся над водной гладью бабочку или стрекозу. По зеркальной поверхности озера быстро скользили арахны. Размером с крупных собак, арахны представляли собой поистине удивительное зрелище. Алин любовался этими большими жуками, чьи желтые ноги под бирюзовым панцирем вычерчивали на воде причудливые линии. Маленький блестящий глаз каждой арахны напоминал рубин и играл на солнечном свете. Глядя на такое красивое существо, сложно представить, что оно — неуязвимый хищник, нападающий на рыб и животных, попавших в воду. Лишь выброшенная на сушу, арахна становится неуклюжей и беззащитной.