Рыцарь-маг, стр. 47

— Вы ничего не понимаете в осадной технике, молодой человек.

Король Франции был слишком светским человеком, чтоб сказать чужому вассалу «Замолчи!», но это требование было написано у него на лице. Дик оглянулся на короля Ричарда — тот о чем-то беседовал с французским сенешалем и не слышал. Молодой рыцарь пожал плечами. Спорить он не собирался.

Башня под хлопанье бичей над терпеливыми спинами быков, под вопли и дикий скрежет неспешно двинулась к стене города. Дик с комфортом устроился на холме, с которого открывался такой же прекрасный вид, что и с горы, где располагались государи. Трагерн присел рядом, Серпиана же у костра возилась с котелком. Возможно, даже готовила обед.

С городских стен полетели первые горящие стрелы, в дневном свете почти невидимые, — так, бледные искорки с дымными хвостами наподобие комет. Молодой граф Герефорд покачал головой.

— Ох сейчас полыхнет! — смачно произнес рыцарь-маг. — Труда только жалко. Небось сам король топором не махал!

— Думаешь, полыхнет? — поинтересовался ученик друидов.

— Конечно. На такой то жаре! Осадные башни лучше всего обивать сырыми шкурами, тогда их никакой огонь не возьмет. Но меня никто не услышал. Их дело.

— Город большой, — привстав, заметил Трагерн. — Как думаешь, возьмем?

— Может, и возьмем. А вот Иерусалим — вряд ли. Но даже если город взять, его еще надо удержать. Это самое сложное.

Осадная башня медленно ползла к стене города, град стрел усиливался. На холм к двум приятелям, держа котелок на отлете, чтоб не запачкаться, поднялась Серпиана.

— Держите, дармоеды! — весело сказала она. — Отличная мясная похлебка.

Трагерн выдернул из-за голенища ложку.

— О, смотри! — Дик вытянул руку по направлению ползущей громадины, заманчиво сияющей в солнечных лучах. — У них все-таки получилось.

Первый этаж башни дымился. Огонь охватывал бревно за бревном с необычайной стремительностью, словно осадное сооружение состояло не из дерева, а из трута. Должно быть, несколько стрел, обмотанных паклей, попали в нужное место либо же просто наступил удачный для сарацин момент, но вскоре быки, испуганные огнем, прицепившимся буквально к их хвостам, стали рваться из постромок, и погонщики, размахивающие тяжелыми кнутами, ничего не могли сделать. Пламя вгрызалось в башню с такой яростной радостью, словно от века ничего ни разу не сжирало и хотело непременно попробовать. Огонь быстро вскарабкался ко второму и третьему этажам. Из входа наружу посыпались солдаты, те, кто находился на самом верху, вопили от ужаса. Коробился накаленный металл.

— Ну вот, — удовлетворенно произнес граф Герефорд. — Я же говорил! А они...

— Как тебе не стыдно! — Девушка, присевшая на подстеленный плащ, укоризненно покачала головой. — Ну как тебе не стыдно?! Ведь там могут погибнуть люди!

— Да ерунда. Сейчас они все оттуда выберутся. Башня большая, пока она сгорит, много времени пройдет... Эй, хоть быков отвяжите! — завопил Дик.

— Не ори! — прикрикнул Трагерн. — Они тебя все равно не услышат. Ты, любитель животных...

— Да, я люблю животных. Особенно жареных.

— Так что тебе не нравится? Сейчас они там отлично поджарятся. До корочки.

— А я люблю, когда животных перед готовкой потрошат, знаешь ли.

— Боже, какие же вы все мерзавцы! — вздохнула Серпиана. — Ну а ты, друид... Тебе должно быть стыдно.

— Мне стыдно, — сознался ученик Гвальхира. — Мне ужасно стыдно. Но я тоже люблю говядину. Хорошо прожаренную.

Все трое расхохотались. Там, у стен Акры, погонщики, быстро поняв, что с тягловыми быками не совладать, обрубили постромки, и под стрелами сарацин попытались увести животных в лагерь. Но освободившиеся быки все как один рванули в город. Лучники, спрыгивавшие со второго этажа осадной башни, схватились за луки — позволить осажденным получить такой отличный запас провизии они не собирались. Башня тем временем заполыхала вся и, постояв еще немного, сияя металлом, начавшим плавиться от жара, накренилась и, наконец, рухнула, придавив нескольких зазевавшихся французов.

На холме у королевской палатки бесновались. В ту сторону молодой рыцарь посматривал равнодушно. Он попробовал похлебку, та действительно оказалась вкусной, наваристой и — что самое главное — с мясом, как и было обещано. Причем не с какими-то там жилами, обрубками костей или чем-то подобным. Видно, на повестке дня стоял вопрос, куда девать мясо, пока оно не испортилось. Вот и бросили его в солдатский котел.

— Или ты брала из какого-нибудь графского? — поинтересовался Дик.

Серпиана лишь отмахнулась.

— Не существует в природе графского котла. Просто у ваших графьев есть свои повара. А у тебя — нет.

— Правильно. А знаешь почему? А потому, дорогая, что ты никак не соглашаешься выйти за меня замуж.

Трагерн, зажав рот рукой, потихоньку давился от смеха.

Девушка окинула обоих мужчин надменным взглядом.

— Ты договоришься, я вообще за тебя замуж не пойду.

— Но, дорогая, ты меня не поняла, — с улыбкой возразил Дик. — Откуда хорошие слуги у молодого холостого графа? Хороших слуг подбирает жена. А еще она должна следить за тем, чтоб слуги хорошо работали.

— Вывернулся как, а? — Трагерн слегка подтолкнул Серпиану локтем. Она молчала.

— Mon petit serpent [9], ты обиделась?

— Est absent du tout! [10]

— Хм, — ошеломленный Дик замялся. — Да я вижу, ты уже прекрасно освоилась с французским...

— Est absent rien facilement! La langue franзaise — mon rкve intime! [11] — Она немного помолчала и добавила на английском: — Я же просила без необходимости не говорить со мной на языке, который я едва понимаю. Ведь однажды ты тоже можешь оказаться в неловком положении.

— Прости, родная. Я ведь так, от любви, от полноты чувств.

Осадная башня догорала, а солдаты, благополучно выбравшиеся из нее до обрушения, прикрываясь щитами, пытались перетащить поближе к лагерю бычьи туши. Из города, где изголодавшиеся сарацины, похоже, жадно следили за перемещением взбесившейся от огня живности, выскочил небольшой отряд, немедленно ввязался в схватку за туши быков, оказавшихся ближе всего к воротам. Похоже, в городе царил такой голод, что сил терпеть не осталось. Глядя на жаркую схватку солдат из-за мяса, годного в котел, Дик прикинул, что Акра вряд ли продержится долго. Пусть погибла осадная башня — это не спасет осажденных.

Дерущиеся разошлись не на шутку. Из лагеря спешили еще несколько десятков солдат — помогать своим, из ворот тоже выглядывали готовые бежать на помощь воины — видимо, самые голодные. Опытным взглядом граф Герефорд оценил соотношение сил.

— Похоже, у нас сегодня все-таки будет свежатина, — сказал он. — Не могу поверить, но кажется, осаждающие более голодны, чем осажденные.

— Не имеет значения, кто насколько голоден, — ответил молодой друид. — Для солдата главное — сытная еда. Тут, получается, важнее, у кого желудок больше. Да ты посмотри на этих худосочных сарацин. Кто выиграет, как думаешь?

Молодой рыцарь прищурился, разглядывая сцепившихся в схватке солдат — невысоких щуплых южан и коренастых широкоплечих английских подданных Ричарда Львиное Сердце.

— Наши, конечно, — ответил он с уверенностью.

Глава 13

Как только франки, закончив утомительную процедуру облачения в доспех, выбирались за укрепленный вал, окружающий их лагерь, над одной из башен города поднималась струйка дыма, и тогда из лагеря Саладина, расположенного в отдалении, вылетала конница. Так защитники города подавали знак султану, и султан выступал на помощь. Он не мог вышвырнуть назойливых франков со своей земли, не мог даже навязать им сражения, поскольку видел, что чужаки удачно окопались и на позиции, которые были бы выгодны Саладину, ни за что не выйдут.

Султан был умен. Он понимал, что талант военачальника не в том, чтобы хорошо биться, а в том, чтоб побеждать, и вовсе не хотел кидаться в бой только ради славы. Ему нужна была победа, которая дается в руки, как известно, только терпеливому. Правитель готов был терпеть.