Суер-Выер. Пергамент, стр. 47
– Стой, дура! – закричал я. – Не надо мизинца!
– Нет, нет, отломлю! Я знаю, что ты уедешь, ускачешь, умчишься, уплывёшь – возьми хоть мой мизинец!
– Не ломай же! Умоляю! Не надо мне!
– Да ты на этот мизинец сто лет проживёшь, а мне будет только приятно, что на МОИ.
– Не тронь мизинец! Иди ко мне!
На некоторое время разговоры про мизинец я замял, но она снова и снова твердила:
– Отломлю, чтоб ты стал богатым. Ясно, что на острове ты не останешься.
– И ты думаешь, что я смогу продать твой мизинец?
– А что такого? – спросила Лиза. – Конечно, продашь.
В этот момент я снова сошёл с ума, как давеча на острове нищих. Я кинулся на неё и стал молотить золотое и прекрасное лицо своими бедными кулаками. Я бил и бил, и только кровь лилась из моих костяшек. Потом упал у её ног.
– Успокоился?
– Да, – равнодушно ответил я.
– Ну что? Ломать мизинец или нет?
– Что-что-что? Мизинец? Ты про это?
– Ну да, про мой мизинец золотой. Ломать или нет?
– Девяносто шестой пробы? – спросил я. – Хрен с ним, с мизинцем. Не жалко – ломай. Мне наплевать.
– Ну вот и всё, – облегчённо вздохнула Лизушка. – Всё ясно.
– Что именно?
– Ты – такой же, как все. Можешь и кувалдой по башке. Ладно, отломлю тебе мизинчик, всё-таки ты – редкость, я таких встречала двух или трёх.
– Двух или трёх?
– Сама не помню, – улыбнулась госпожа Золотарёва.
– А мне бы хотелось точно знать, сколько вы ТАКИХ встречали! – прошептал я. – Пожалуйте мне топор!
– Какой топор?
– Вот тот! Что там в углу стоит!
Там, в углу замка, и вправду стоял красный топор на чёрном пне.
– Зачем тебе топор?
– Попрошу на «вы». Подставляйте свой мизинец.
– Рубить?! Золото?
– Ну не ломать же.
Она заколебалась.
– Послушай, – сказала она, – надо тебе сказать самое главное. Мы – золотые, пока живём, а как помрём – превращаемся в обычных людей. Неживых только.
– Эва, удивила, – сказал я. – Мы тоже, как помрём, в неживых превращаемся.
– Но с мизинцем ничего не получится. Это я тебя испытывала. Понимаешь? Его отрубишь – он и рассыплется в прах.
– Зато с моим получится, – ответил я, положил руку на чёрный пень и рубанул изо всех сил.
Глава XCIII. Кадастр
Совершенно не помню, каким образом доставили меня на «Лавра», только слышал в забытьи:
– У него сильный ожог.
– Сам так бабу раскалил.
– А я-то думаю, кто это ему ногу отрубил?
– А может, сифилис или инфлюэнца?
– Да какой там ожог – пить надо меньше!
– Ещё бы – столько керосинить!
Все эти диагнозы и толкования моего болезненного состояния дружно, в конце концов, сходились на том, что «пить надо меньше». И я, конечно, внутренне с этим соглашался и клялся себе, что, как только приду в себя, сразу брошу пить.
Когда же я пришёл в себя, я сделался неприятно удивлён следующим оригинальным обстоятельством. Дело в том, что у меня была забинтована правая нога, в то время как я точно помнил, что рубанул себя топором по левой руке. Хоть и сделал я это в состоянии аффекта, из-за безумной несовместимой любви, всё-таки помнил дело точно: да, рубанул, да, по левой руке.
– В чём дело, Чугайло? – спросил я склонившегося ко мне боцмана. – Что с моей ногой?
– Точно не знаю, – говорил Чугайло, прикрываясь от меня фанеркой. – Говорят, какая-то баба покусала. От страсти.
– Тьфу! – плюнул я. – Чёрт бы вас всех побрал. А фанерка зачем?
– Какая фанерка?
– Да эта вот, которой ты прикрываешься.
– А это от посылки, – пояснил Чугайло. – Это я прикрываюсь, чтоб перегаром на вас не дышать, чтоб вам не поплохело.
– А рому нету?
– Нету. Только самогон.
– Ну тащи, хрен с ним.
– А чего его таскать, он тут рядом лежит.
– Лежит?
– Ну да, я его положил. А то старпом, как заметит, что самогон стоит – сильно ругается.
– А на лежачий что ж?
– А с лежачего чего возьмёшь? Лежит и лежит. Нет, старпом не такой, чтоб лежачего, нет…
В этот момент боцман неловко двинул фанеркой, и я отключился.
Когда же я снова пришёл в себя, то оказался сидящим в кают-компании и почувствовал странное ощущение. Это было ощущение, будто я произношу слово: «лавровишня».
– Лавровишня? – переспросил меня сэр Суер-Выер.
– Лавровишня, – подтвердил я.
– А Кацман говорит – фиговый листок.
– Лавровишня, – упорно твердил я.
Потом уже я узнал, что это был спор о форме острова злато-серебряных людей. И спор этот я выиграл, признали, что остров страдает формой лавровишни. Так и записали – «страдает формой». Да вы сами почитайте. Вот окончательный
КАДАСТР
всех островов, открытых сэром Суером-Выером
и другими кавалерами во время плаванья на фрегате
«ЛАВР ГЕОРГИЕВИЧ»
с 1955 по 1995 год
1. ОСТРОВ ВАЛЕРЬЯН БОРИСЫЧЕЙ – формы кривого карандаша.
2. ОСТРОВ СУХОЙ ГРУШИ – яйцеобразный с деревом посредине.
3. ОСТРОВ НЕПОДДЕЛЬНОГО СЧАСТЬЯ – напоминает Италию без Сицилии, сапогом кверху.
4. ОСТРОВ ПЕЧАЛЬНОГО ПИЛИГРИМА – определённой формы не имеет, более всего склоняясь очертаниями к скульптуре «Рабочий и колхозница».
5. ОСТРОВ ТЁПЛЫХ ЩЕНКОВ – по форме напоминает двух кабанчиков вокабул, соединённых между собой хвостами.
6. ОСТРОВ ЗАБРОШЕННЫХ МИШЕНЕЙ – в форме офицера.
7. ОСТРОВ УНИКОРН – по форме напоминает ланиты Хариты.
8. ОСТРОВ БОЛЬШОГО ВНА – золотое руно с вулканическим задом.
9. ОСТРОВ ПОНИЖЕННОЙ ГЕНИАЛЬНОСТИ – действительно, лежит ниже уровня Океана, формою похож на венок сонетов.
10. ОСТРОВ ГОЛЫХ ЖЕНЩИН – обширен как вдоль, так и поперёк. Во время отлива имеет форму яйца, во время прилива – двух.
11. ОСТРОВ СЛИЯНИЯ В ОДНО ЛИЦО – формы крюка, впоследствии утопленного капитаном.
12. ОСТРОВ ПОСЛАННЫХ НА… – откровенный каменный фаллос работы федоскинских мастеров и палехской школы.
13. ОСТРОВ ЛЕШИ МЕЗИНОВА – более всего похож по форме на подмосковную станцию Кучино.
14. ОСТРОВ СЦИАПОД – чистый додекаэдр левого нажима.
15. ОСТРОВ ОТКРЫТЫХ ДВЕРЕЙ – формы утиного крыла в полёте.
16. ОСТРОВ САМОВОСПЛАМЕНЯЮЩИХСЯ КАМНЕЙ – напоминает, грубо говоря, умывальник, но с двумя камнями на крышке.
17. ОСТРОВ ГЕРБАРИЙ – формы серпа, раздробленного молотом.
18. ОСТРОВ, НА КОТОРОМ НИЧЕГО НЕ БЫЛО – имеет форму формальных формирований.
19. ОСТРОВ ВЫСОКОЙ НРА… – в форме очков, переносицу между которыми то и дело заливает водой и высокой нра…
20. ОСТРОВ, ОБОЗНАЧЕННЫЙ НА КАРТЕ – хотя мы остров так и не увидели, точно знаем, что по форме он представляет второй слог отчества нашего старпома и звучит бодро: «ХО!»
21. ОСТРОВ, НА КОТОРОМ ВСЁ ЕСТЬ – формы Вавилонской башни, обращённой вовнутрь земли, и это как бы такие погреба и подвалы, в которых и ВСЁ ЕСТЬ, кроме, конечно, боцмана Чугайлы.
22. ОСТРОВ КРАТИЙ – скала в форме оскала.
23. ОСТРОВ НИЩИХ – во-первых, изрезан фьордами, а во-вторых, нищие так его загадили, что не видно и первоначальной формы, и окончательной.
24. ОСТРОВ ОСОБЫХ ВЕСЕЛИЙ – рассудочно-пологой формы с примесью прямоугольных октанов Рудика Руби.
25. ОСТРОВ ЭНЕРГОПОЛ – форма его целиком зависит от названия, в случае перестановки слогов – ПОЛ-ЭНЕРГО – передняя часть острова меняется с задней местами и наоборот.
26. ОСТРОВ ВЕДОМЫХ УЕМ – откровенный фаллос, но не каменный, как в пункте 12, а засаженный морковью.
27. ОСТРОВ СОКРОВИЩ БОЦМАНА ЧУГАЙЛО – в форме, кстати, института востоковедения, что вряд ли.
28. ОСТРОВ ЕДОРЕП – в форме Эйфелевой башни, которую разобрали и сложили штабелем.
29. ОСТРОВ ЗЛАТО-СЕРЕБРЯНЫХ ЛЮДЕЙ – страдает формой лавровишни.
– Ну вот и всё, – сказал сэр Суер-Выер, обнимая меня. – Двадцать девять островов, не так уж и много, могли бы открыть ещё пару.
– Жалко, что мы так и не доплыли до Острова Истины, сэр.
– Как то есть? Погляди-ка вперёд.