Ты меня просто убиваешь, стр. 39

Когда я, задыхаясь, прибежала на место встречи, Рене уже ждал меня. Я запихала Джима в такси, прыгнула следом и велела Рене трогаться.

— Куда едем? И почему ты так торопишься? Что произошло?

Я попросила его ехать к магазинчику Амели.

— Ничего особенного; я просто выяснила, что именно Дрейк убил мадам Довиль и Венецианца.

— Дрейк? Он же вор, что, еще и убийца? А кто такой Венецианец? — удивился Рене, оглядываясь на меня.

— Ай! — взвизгнула я, указывая на припаркованную на обочине машину, в которую мы едва не врезались. — Смотри на дорогу, и я все тебе расскажу.

Пока мы стояли в утренних парижских пробках, я успела рассказать ему о своих приключениях за последние двадцать четыре часа, и к тому времени, как Рене затормозил у магазина Амели, он был уже в курсе всего, за исключением того, что Дрейк — дракон.

— Я бы предложил тебе пожить у меня, пока опасность не минует, — извиняющимся тоном сказал он, когда я выходила из такси, — но у нас пятеро детей, и в квартире яблоку негде упасть.

— Ничего, я все понимаю. Однако ты даешь, пятеро детей!

Он криво усмехнулся:

— А как ты думаешь, почему я круглые сутки работаю, а? Ну а теперь, прежде чем идти, повтори мне, что говорить, если этот вор и убийца снова начнет соблазнять тебя с помощью своей масляной улыбочки.

— Рене, Дрейк не будет…

— Повтори!

— Chat echaude craint I'eau froide, — покорно произнесла я. Это означает: «Кошка, которую помыли горячей водой, боится холодной», что, очевидно, является французским аналогом пословицы «Обжегшись на молоке, дуешь на воду».

— Ты забыла изобразить презрительную усмешку, которая скажет ему, что ты выше этого. Это очень важно. Ну вот, ты делаешь успехи. Bonne chance, Эшлинг. Если я понадоблюсь, звони, и я приеду.

— Спасибо тебе. — Я, поддавшись импульсу, наклонилась к нему и поцеловала его в щеку. — Ты настоящий друг.

Рене, казалось, был смущен.

— У них там не очень хорошо с Дрейком, — объяснил Джим отвратительным, конфиденциальным тоном. — Она ко всем пристает. Видел бы ты ее сегодня утром, она меня просто зажимала — ух!

— Увидимся, — сказала я и помахала Рене, не обращая внимания на извивавшегося демона, которого я крепко держала за ошейник и который отчаянно пытался высвободиться. После того как он несколько раз с жалобным видом разинул пасть, притворяясь, что задыхается, я наконец выпустила его и пошла к магазину. — Веди себя прилично, и я не буду приказывать тебе молчать.

— И ты считаешь, что я смогу говорить после того, как ты чуть не задушила меня? Это жестокое обращение с животными!

— Джим, я еще пока не начинала обращаться с тобой жестоко, — предупредила я.

— Это ты так думаешь, — пробурчал он, семеня за мной.

Сначала я осторожно посмотрела вокруг, нет ли где-нибудь слонявшегося поблизости полицейского, наблюдающего за магазином. В голове звучали слова дяди Дэмиена: «Заботься о своей безопасности всегда, везде, каждую минуту».

Внезапно меня охватил острый приступ тоски по дому. Зачем я ползаю по улицам Парижа в восемь часов утра, когда мне следует сидеть дома и выслушивать ругань дяди за то, что я позволила украсть у себя акваманил? Почему я не приняла предложение Дрейка забрать свой паспорт и бежать? Зачем я рискую жизнью, оставаясь в городе, который, вероятно, прочесывает полиция, разыскивая меня? И почему мое сердце каждый раз разрывается при мысли о том, что Дрейк меня предал?

— Потому что я дурочка, вот почему. Но я дурочка, которой надо снять с себя обвинения, и Богом клянусь, я это сделаю. — Я ускорила шаг, но, остановившись у магазина, наткнулась на запертую дверь. Я посмотрела на часы. — Черт! Он откроется только через час. Я и забыла, что еще так рано. И что мне теперь делать? Я не могу бродить здесь просто так — инспектор Пруст наверняка послал кого-нибудь следить за магазином.

Джим помочился на фонарный столб.

— А почему бы не сходить к ней домой? Там ты сможешь с ней поговорить, и по улицам не придется слоняться, и копы тебя не схватят.

— Блестящая идея, но я понятия не имею, где она живет.

Джим кивнул куда-то вверх:

— Над магазином.

Я подняла голову. Второй этаж длинного здания, занимавшего целый квартал, действительно выглядел жилым. По крайней мере, здесь были железные перила внизу окон, которые я видела на всех жилых домах.

— А ты откуда знаешь?

Джим отправился дальше, я пошла за ним.

— Оттуда, Эйнштейн, что я ухаживаю за Сесиль. Думаешь, я не выяснил, где она живет? А как же мне иначе петь ей серенады по ночам?

— Джим, — начала я, когда мы свернули в переулок, тянувшийся позади здания, — ты ведь понимаешь, что для демона не совсем нормально ухаживать за собакой, да?

Джим бросил на меня один из своих неприязненных взглядов:

— Разумеется, понимаю, но я не просто какой-то там демон. Я демон высшего класса. Я гораздо круче, чем все эти среднестатистические демоны. Я — Демон: Следующее поколение [17].

При этих словах я не рассмеялась, хотя мне ужасно этого хотелось. Я поднялась по шаткой деревянной лестнице и, оказавшись на тесной площадке, нажала на кнопку звонка, над которой виднелась аккуратная надпись: «Мерлен».

— Кто?

— Доброе утро, Амели, это Эшлинг. Если вы против, я хотела бы с вами поговорить.

— Эшлинг? Nom de Dieu! Стойте на месте. Вас никто не должен видеть.

Через двадцать секунд я увидела чей-то силуэт, прижавшийся к матовой стеклянной двери. Амели втолкнула меня в темный, сырой коридор:

— Быстрее, нельзя, чтобы соседи вас увидели. Она бросила на Джима неприязненный взгляд, разрешила ему войти вместе со мной. Я быстро прошла по коридору к открытой двери, видневшейся в само конце.

— Какая симпатичная квартира! Квартира действительно была симпатичной, хотя, как ни странно, современно обставленной. Не знаю почему но я не ожидала увидеть здесь картины в стиле попа, оптоволоконные светильники, мебель в стиле необароко ярких цветов и безумно дорогие дизайнерские стулья, на вид ужасно неудобные.

— Детка! — замурлыкал Джим, устремившись к собачьему диванчику, который весь без остатка занимала Сесиль. — Папочка дома!

Амели отмахнулась от комплиментов.

— Что вы здесь делаете? Нет, можете не отвечать, я догадываюсь. Вы ищете убежище, да?

— Да, но…

— Вам нельзя здесь оставаться, — перебила она меня. — Вы должны немедленно уходить. Я не могу ост вить вас у себя!

Я пала духом. Я ожидала совершенно не такого приема.

Глава тринадцатая

— Я, конечно, спрятала бы вас, если бы могла, — объяснила Амели, закрывая за мной дверь. — Но полицейские, они вчера вечером три раза приходили сюда, обыскивали мой магазин и квартиру.

— Ой! — воскликнула я, падая в алое кресло. — Извините, мне очень жаль. Я подозревала, что полиция начнет следить за магазином, но ни за что бы не подумала, что они решатся вас побеспокоить.

— Они сказали, что вы убили Венецианца. — Амели стояла передо мной, стиснув руки в кулаки и напряженно вглядываясь в мое лицо.

— Это неправда! Клянусь вам, Амели, когда я пришла к нему домой, он уже был мертв. Тело почти остыло.

Она какое-то мгновение смотрела на меня, затем положила ладони мне на голову. Не знаю, что она читала — мои мысли или чувства, — но я отчаянно надеялась, что она поверит в мою невиновность.

— Ваши мысли трудно почувствовать, но мне кажется, что вы не убийца. — Амели испустила тяжелый вздох и рухнула в одно из неудобных кресел. — Я так надеялась, что полиция ошибается. Я знала, что вы были испуганы, когда уходили от меня, а Венецианец может быть очень…

— Несговорчивым?

— Безжалостным. Я бы поняла, если бы вы сто защищались от нападения. Это не было бы настоящим убийством. — В ее голосе прозвучала воительная интонация, и я решила, что нужно как-то ответить:

— Я его не убивала. Но я знаю, кто это сделал, нужно просто найти какое-то безопасное укрытие, а потом добыть доказательства.