Недопёсок, стр. 12
Но в это время на другом склоне завыл миномет, и коровья бомба повисла над дядей Мишей.
— Крой беглым!
И тут действительно беглым стали крыть дядю Мишу. Небо над его головой наполнилось комьями, палками, и особенно неприятен был изжеванный кем-то ботинок, который, квакая, ударил прямо в грудь.
— Прекратить огонь! — послышался голос. Прямо к колодцу из кустов выбежала девочка и отвязала Наполеона.
— Нехорошо, гражданин, — сказала она. — Стыдно!
— Ты что это? Нет, постой. Кто тебе разрешил? Это мой зверек!
— Артиллерия, огонь!
— Отставить!
Цепляясь за ветки бузины, в овраг спустился Павел Сергеевич. Глаза его по-учительски блистали, а на плече висело двуствольное ружье — Зауэр «Три кольца».
— Не трогай мою собачку! — закричал дядя Миша. — Это моя собачка, я ее дрессировать буду — на лапках ходить, в барабан стучать.
— Отпустите веревку! — строго сказал Павел Сергеевич и сдернул с плеча ружье.
— Это что же такое! — засуетился дядя Миша. — Вооруженным конфликтом пахнет.
— Пойдемте в сельсовет, гражданин.
— Что вы! Что вы, молодой человек! Все путем! Берите вашу проклятую собачку!
Дядя Миша подхватил сундучок и побежал, побежал по оврагу в сторону.
— Стреляйте, Пал Сергеич! Стреляйте, а то уйдет!
Павел Сергеевич не стал долго рассуждать, он поднял ружье вверх стволами и пальнул вдогонку. Грозно, назидательно прозвучал учительский выстрел. В душе дяди Миши что-то оборвалось раз и навсегда.
Бег на северный полюс
Странно подействовал выстрел на старый колодец. Дремавший последние двадцать лет колодец вдруг ожил, ворчливо буркнул: «Все путем» — и после этого заглох навсегда.
Дошкольник Серпокрылов и Коля скатились тем временем к месту происшествия.
— Во чудо-то! — восхищался Коля, хлопая себя восторженно по бокам. — Вот это песец! Во бы кого нарисовать!
— Красив! — соглашался учитель. — Удивительный мех. Давайте отведем его в школу.
— Тиша, вставай! — сказала Вера и дернула веревку.
И тут спасенный Наполеон должен был, конечно, встать, улыбнуться, но вместо этого он злобно оскалился, будто сроду не был знаком с Верой Мериновой.
— Тиш, Тиш, ты чего?
— «Тиша»! — презрительно фыркнул дошкольник. — Его звать Филька.
— Не Филька, а Тиша, — заспорила Вера. — Тоже мне придумал.
Серпокрылов уважал Веру Меринову и мог без конца снимать ее с айсберга и носить на руках. Но когда его задевали за живое, он становился упрям как бык. Поэтому пару минут у колодца только и слышно было: «Тиша… Филька… Дурак… Сейчас по шее… А ну попробуй… Сейчас попробую… Ну пробуй, пробуй, что ж стоишь…»
И Леша хотел попробовать, но в дело вмешался учитель.
— Ладно вам, — сказал он. — Неважно, как его зовут. Важно другое: что с ним делать?
— В деревню отведем, — ответила Вера.
— А дальше что?
— Будет жить у меня. Я его воспитаю.
— Ишь придумала, — сказал дошкольник, как будто и не уважал никогда Веру Меринову. Он терпеть все-таки не мог, когда его задевали за живое. — Ну ладно, бери Фильку себе. А мы посмотрим, как ты это сделаешь.
— И возьму.
Вера решительно дернула веревку. Опять померк в глазах недопеска белый свет. Он уперся в землю короткими своими лапами, изловчился и злобно схватил веревку зубами.
— Ну, ловко! Ай да Верка! Прямо животновод.
— Тиша, Тиша, — нежно говорила Вера, — успокойся.
Она достала из кармана конфету, осторожно протянула руку, чтобы погладить песца. Наполеон огрызнулся — конфета упала в снег.
— Фу, какой злой. Тиша, что с тобой?
— А ты думала, из-за конфетки он тебе валенки будет лизать? Дай сюда веревку и отойди в сторону. Он пугается. Вылезай совсем из оврага. За дело берется Серпокрылов!
— Отойдем, ребята, — рассудительно сказал Павел Сергеевич. — Посмотрим, как у Леши получится.
Павел Сергеевич и ребята вылезли на гребень оврага и стали глядеть сверху, что будет делать дошкольник.
Он ничего не делал, только вытянул из кармана мотоциклетную перчатку и бросил ее прямо под нос Наполеону. Потом не удержался, поднял конфету «Озеро Рица» и сунул в рот.
И большее не шевелился, руками не махал, за веревку не дергал. Правда, порой раздавались в овраге какие-то диковатые звуки, похожие на чмоканье лошади, — это дошкольник Серпокрылов сосал «Озеро Рица». Наполеону эти звуки чем-то понравились, даже успокоили.
Легонечко носом толкнул он мотоциклетную перчатку, взял ее в зубы. Перчатка слабо запищала.
Наполеон тряхнул головой, обнюхал знакомые валенки, установил нос свой на север и решительно стал выбираться из оврага. Дошкольник поспешил за ним, стараясь не натягивать веревку. Неизвестно, что успокоило Наполеона: перчатка или валенки. Наверно, он просто понял, что дошкольник — порядочный человек: веревку не дергает, пешней не машет. Он только бежит следом, вроде Сто шестнадцатого.
— Ну дает дошкольник! — изумлялся Коля Калинин.
Наполеон вылез из оврага шагах в тридцати от ребят и побежал прямо в открытое поле.
— Куда это вы?
— На Северный полюс!
— Поворачивай, поворачивай в деревню! — закричала Вера и побежала за ними вдогонку, а за нею тронулись Коля и Павел Сергеевич. — Поворачивай! Поворачивай!
Но Наполеон не собирался поворачивать в деревню. Он пробежал озимое поле, пересек клеверище, опустился в овраг, теперь уже в другой овраг, не ковылкинский, а кадошкинский, по гнилым мосткам перебежал речку Мшажку и снова выскочил на поле. На север, точно на север бежал Наполеон и странную вел за собой компанию — дошкольника, двух второклассников и учителя с ружьем.
— Что ж, так и будем бегать? — кричал Павел Сергеевич.
— Ага, — оборачивался дошкольник. — Мы мчимся на Северный полюс! Мы — песцы!
Вера и Коля засмеялись от счастья и тут же стали легонько тявкать на бегу, как, очевидно, делают это песцы.
Павлу Сергеевичу скоро надоела бестолковая беготня.
— Теперь мы не песцы! — закричал он. — Теперь мы охотники! Вера, Коля, заходите справа, прижимайте его к деревне!
Наполеона подогнали к деревне. Павел Сергеевич сбросил куртку и накинул ее на недопеска.
— Отнесем его в школу, — сказал он.
Сикимора
Уроки в школе давно кончились. Ребята разошлись по домам.
Техничка Амбарова мыла в классах полы, а Белов и Быкодоров из четвертого класса, наказанные директором, таскали ей ведра с водой и вообще мешали как могли.
Перемывши полы в классах и в учительской, техничка вышла на крыльцо и тут столкнулась с Павлом Сергеевичем, который нес на вытянутых руках что-то бьющееся, пушистое, закутанное куртками и шарфами.
Из-под курток и шарфов блистали гордые и угрюмые глаза Наполеона.
— Батюшка, Пал Сергеич! — закричала Амбарова. — Какую-то сикимору принесли!
Так Наполеон Третий получил четвертое в своей жизни, совершенно уж несуразное имя — Сикимора! Что это за слово, откуда оно взялось, этого не могла бы сказать и сама Амбарова. Оно внезапно созрело в груди да и выскочило на язык.
Как водится, самое глупое имя понравилось больше всего.
— Сикимора! Сикимора! — восторженно закричали Белов и Быкодоров. — Тащите ее на пришкольный участок. Посадим ее в клетку!
— Какая он вам Сикимора, — недовольно сказал дошкольник Серпокрылов. — Это — песец, он с Северного полюса.
— Молчал бы, соплячишко! — орали Белов и Быкодоров. — Ты вначале «А» да «Б» писать научись.
— Ты ошибаешься, — сказал дошкольнику и Павел Сергеевич. — Он, конечно, не с полюса. Видимо, он сбежал со зверофермы «Мшага» — от нас семь километров.
— Вовсе я не ошибаюсь. Вот и Вера подтвердит. Она его первая открыла.
И дошкольник Серпокрылов поглядел Вере прямо в глаза.
Конечно, Вере раньше и в голову не приходило, что Тишка мог прибежать с полюса. Сейчас ей такая идея понравилась, но, как ты ни крути, правда жизни брала свое.