Недопёсок, стр. 10
— Чего рисовать?
— Как чего? Сосну, пальму, все, о чем написал Лермонтов.
— Вот это задание!
— Давайте лучше гипсовый нос!
Ребята задумались, стали вспоминать, как выглядит пальма. Только лишь Коля Калинин немедленно кинулся в бой.
— Во — сосна! — шептал он. — А во — пальма! Во — песок! Во — скала!
— Не спеши, — сказал ему Павел Сергеевич. — Продумай композицию.
Коля остановился на минутку и тут же снова зашептал:
— Во — снег идет! Прям на ветки! Прям на ветки! Во — гора! Во — ферма под горой, коровы, куры! Во — школа!
— Вера Меринова пойдет к доске рисовать цветными мелками.
— Повезло, повезло Верке, — бормотал Коля. — Во — лошадка везет сено. На возу мой папаня.
Тихо стало в классе. Слышался только приятный шорох карандашей да стук мела по грифельной доске.
Синяя северная гора, изрезанная скалами, изрытая пещерами, охватила полдоски, красным мелом наметила Вера сосновый ствол. Горел огненный ствол, оранжевые ветки уползали вверх и добирались чуть ли не до портрета знаменитого химика Менделеева, который висел над доскою. На верхушке, там, где у сосны голова, нарисовала Вера кружок, а в нем — песок, песок, горючий утес, одинокую — пальму. И так уж получилось, что листья ее были похожи на уши Пальмы Мериновой.
— Хорошо, — похвалил Павел Сергеевич. — А это кто такой под сосною?
— Песец, — ответила Вера. — Северный зверь.
— Очень хорошо, — подтвердил Павел Сергеевич.
Вера почти закончила рисунок и решила еще разок глянуть на ковылкинскую сосну. Она подошла к окну, и тут же все смешалось у нее в глазах.
За школьным забором бежал по улице Лешка Серпокрылов, а перед ним на веревке — Тишка, песец, северный зверь. Заприметив в окошке Веру, дошкольник остановился, поднял водопроводную винтовку, прицелился и, конечно, попал в самое сердце. Песец дернул веревку — дошкольник состроил нехорошую рожу и скрылся из глаз.
Из-за поворота тем временем появился новый человек — в овчинном полушубке, с зеленым сундучком на плече. Вера не видела его. Она так разволновалась, что еле дотянула рисунок до конца.
Павел Сергеевич поставил ей пятерку, посадил на место.
Тысячи мыслей проносились в голове Веры Мериновой, и из всех мыслей она выбрала одну, самую верную.
Вера написала записку и перекинула ее Коле Калинину:
«Готовься! Будет дело!»
К чему надо готовиться, Коля не понял и, какое будет дело, не знал, но все последние пять минут сидел как на иголках и готовился к делу.
«Будь спокойна, Вера, — думал он. — Я готовлюсь!»
Приключения на Северном полюсе
К этому моменту погоны на плечах дошкольника Серпокрылова выросли уже до каких-то ненормальных размеров. Куда больше на них сверкало звезд, чем в созвездии Ориона, и установить армейский чин дошкольника было трудновато. Получалось что-то вроде супергенералиссимуса.
Вслед за песцом дошкольник пробежал через всю деревню. Веревку он старался не натягивать, и Наполеону почудилось даже, что он вновь свободен, а маленький человечек просто бежит за ним на правах Сто шестнадцатого.
На бугре под ковылкинской сосной Наполеон остановился, оглянулся на дошкольника. Нет, не был похож дошкольник на Сто шестнадцатого, но хоть вперед не забегал и веревку не дергал.
Запыхавшись немного, Леша сопел и ласково глядел на недопеска.
С бугра от края до края видна была деревня Ковылкино. Что ж, настало время прощаться с нею. Много здесь прожито — шесть с половиной лет, — много пережито. Все теперь позади, а впереди долгий путь на полюс, бураны, метели, вьюги.
Впереди морозы в сто градусов и отряд полярников, во главе которых начальник Серпокрылов. В меховых унтах, с пистолетом в руке.
А Верка Меринова — фельдшерица.
«Товарищ начальник, — скажет она, — разрешите залезть на айсберг».
«Ладно, лезь да смотри не задерживайся на макушке, а то скоро задует пурга. Сама знаешь, что такое Север».
«Я мигом. Только слазию — и обратно».
И вот Верка полезла на айсберг, и тут же задула пурга.
«Сидите в красной палатке! — приказал Серпокрылов полярникам. — А я пойду спасу ее».
И он быстро-быстро стал карабкаться на айсберг.
Пурга дула с нестерпимой силой, и не было ничего видно на земле, но все же начальник заметил Верку. Полумертвая от холода, она лежала в снегу. А над нею стоял белый медведь. Тут начальник хлоп из пистолета — медведь шмякнулся…
Тогда Серпокрылов взвалил Верку на плечи и потащил ее вниз.
«Оставь меня, Леша, — слабым голосом просила Верка. — Дай мне умереть в снегу!»
«Ни за что, — отвечал Серпокрылов. — Я спасу тебя».
«Спасайся сам, ты еще нужен людям, а я уже не нужна».
«Мы оба нужны», — отвечал начальник и брел в пурге, шатаясь, брел и брел, брел и брел и нес на плечах Верку Меринову.
— Эй, малый, погоди! — услыхал вдруг он. Дошкольник оглянулся.
— Погоди, погоди, — говорил человек в овчинном полушубке, взбегая на бугор.
— Тебе чего, дядь?
— Хочешь крючочек?
— Какой? — не понял Леша.
— Рыболовный, номер пять. На окунька, подлещика. Хочешь?
— А то, — ответил дошкольник.
— Вот и хорошо. Все путем. Насодишь кашки, а подлещик — хлям! — и болтается на крючке. Грамм на двести!
Человек в полушубке скинул с плеча сундучок и, бормоча: «Окуньки, подлещики», щелкнул замком.
Леша заглянул в сундучок, и сердце его восхищенно стукнуло. Золотом, серебром сияли-переливались в сундучке рыболовные драгоценности: блесны-плотвички, перья-поплавки.
«Подлещик» же тем временем вытащил из сундучка коробку из-под монпансье, поддел крышку ногтем. Сотня самых разных крючков — стальных и латунных, гнутых и кованых — оказалась в коробке.
— Выбирай.
— А можно два?
— Бери, уж больно ты малый хороший.
Дошкольник Серпокрылов не считал себя таким уж бесконечно хорошим малым, но все-таки выбрал крючки, снял с головы фуражку и зацепил крючки за подкладку.
— А на акулу есть? — спросил он.
— Чего на акулу?
— Крючок.
— Нету.
— Ну ладно, я побежал.
— Постой-постой! Я тебе крючки, а ты мне чего? Дай и ты мне чего-нибудь.
— Идет, — согласился дошкольник и вынул из кармана медный предмет неясного назначения. Это был носик от чайника.
— Зачем он мне? — удивился человек в полушубке.
— А вот так, — сказал дошкольник и вдруг приляпал этот носик на свой собственный нос.
Полушубок вздрогнул. Самый настоящий чайник в офицерской фуражке глядел на него и вращал глазами, как будто собираясь закипать.
— Нет-нет, малый. Это не годится. Ты лучше дай мне собачку.
— Не могу.
— Да ведь я же совсем одинок, а собачка мне будет вечным спутником. Отдай.
— Никак не могу, — сказал дошкольник.
— Крючочки взял, а собачку жалеешь. Не ожидал от тебя такого.
Человек в полушубке оглянулся и вдруг подпрыгнул на месте и схватил веревку, за которую привязан был Наполеон.
— Отдай собачку, — неприятно зашептал он. — Это моя собачка, а не твоя!
Он рванул веревку, изо всех сил толкнул дошкольника в грудь.
Дошкольник Серпокрылов упал в снег, теряя ордена и медали.
Бой у ковылкинской сосны
Техничка Амбарова всунулась в дверь, оглядела класс равнодушным взглядом и сказала:
— Свету нету, Павел Сергеевич… Дзынь… Конец уроков…
Как ни любили ребята рисование, конец уроков они любили еще больше. Все вскочили из-за парт, зазвонили на сто ладов.
— Беги за мной! — крикнула Вера Коле Калинину и выскочила из класса.
Коля в таких случаях долго не рассуждал. Когда ему говорили «беги за мной», его всегда охватывало волнение, он срывался с места и летел сам не зная куда. Выбежав на улицу, он с ходу обошел на повороте Веру Меринову и ударил по снежной дороге подшитыми валенками. Только через полсотни шагов Коля остановился.
— Куда мы, Вер?
— В погоню! Серпокрылов песца увел!