Неодолимое желание, стр. 57

Вирджиния остановилась и перевела дыхание.

— По крайней мере видел, — упавшим голосом продолжила она, — пока я не заставила его говорить о прошлом. Теперь он видит только свою вину. И считает, что я тоже вижу только это.

Неужели даже сейчас он ищет новый вызов, чтобы заглушить сердечную боль, готовится к новой гонке в бесконечной битве со смертью?

«Я обманываю Смерть. Вот что я делаю».

И вдруг Вирджиния поняла.

Гейбриел сказал это в шутку, но это была не шутка. Это объясняло все — гонки, безрассудство, его состояние, когда он удалялся от общества и становился той холодной, пугающей личностью, которую она считала настоящим Ангелом Смерти.

Она молилась, чтобы у нее был шанс заставить его понять. Потому что пока он не поймет, они никогда не смогут пожениться. А ей сама мысль об этом была невыносима.

Глава 20

«Я должен… победить… Роджера…»

Монотонные слова из сна неотступно преследовали Гейба. Точно так же, как образ Роджера, лежащего со сломанной шеей. Вот к нему бежит Лайонс, а сам он пытается удержать лошадей.

Хмурясь, Гейб сделал глоток эля. Он должен выбросить из головы этот образ. Он должен обрести то состояние благословенного оцепенения, уравновешенного покоя, в которое он погружается во время гонки. Обычно он не искал утешения в алкоголе, но сегодня вечером был намерен избавиться от этих страшных воспоминаний, даже если для этого ему потребуется выпить половину спиртного запаса в Лондоне. Глядя в пивную кружку, он горько усмехнулся. Ирония его не покидала.

— Тебя чертовски трудно отыскать, — раздался у него за спиной голос Джаррета. — Я несколько часов прочесывал все питейные заведения.

Проклятие!

— Ладно, ты меня нашел. А теперь — уходи.

Он сделал еще глоток. Ему надо напиться еще сильнее…

— К этому времени пора бы уже понять, что это не поможет, — отодвинул от него кружку Джаррет.

Верно, но сегодня он доведен до отчаяния.

— Закажи себе свой эль. — Гейб снова подвинул кружку к себе. — А еще лучше — уходи.

— Тебе следовало бы остаться. Она хотела, чтобы ты остался.

— Да, между прочим, она просила меня не уходить. — Зачем он разговаривает с Джарретом? Это ничего не изменит.

— Ты не дал ей шанса.

Гейб едва слышно выругался. Он видел замешательство у нее на лице, шок, когда он рассказал правду. Возможно, она простила бы его, а возможно — нет. Он не мог остаться, чтобы узнать, чем все закончится. Он ушел, и ему не пришлось увидеть, как померк свет в глазах Вирджинии, когда она поняла, кто он такой на самом деле.

— Это не важно, — пробормотал Гейб.

— Это как раз важно. Она любит тебя.

Эти слова пробились сквозь охватившее Гейба оцепенение и зажгли крошечную искру надежды в леднике его сердца.

— Она сказала тебе это?

— Ей и не надо было говорить, — помолчав, произнес Джаррет. — Я видел это у нее на лице.

Искра надежды погасла.

— Ты видел то, что хотел видеть. А я увидел женщину, которая наконец узнала правду, и эта правда ей не понравилась. — Гейб поднял кружку, чтобы выпить, но она оказалась пустой. — Еще одну! — Он протянул кружку находившейся поблизости подавальщице пива, и та быстро отправилась за новой порцией.

— Ты даже не дал мисс Уэверли возможности понять все это, — фыркнул Джаррет. — Чего ты ожидал?

— Я ожидал… — Чего он ожидал? Что как только он раскроет перед ней душу, боль тут же отступит? Наивно было так думать.

Боль никогда не оставит его в покое, даже если Вирджиния сможет простить его. Ее брат все равно мертв. И Гейб все равно будет в ее глазах тем безрассудным негодяем, который положил его в могилу.

— Я получил именно то, чего ждал, — солгал Гейб.

— Значит, за ее минутную слабость ты собираешься наказать ее, бросив? — уточнил Джаррет.

— Наказать? — нахмурился Гейб. — Я оказываю ей любезность. Как последний идиот я думал, что мы можем пожениться. Но между нами лежит прошлое.

— Она, кажется, хочет преодолеть это препятствие.

— В таком случае она просто глупа. Ей нужен достойный мужчина, а я — не такой. — Перед Гейбриелом появилась кружка с элем, и он тут же ухватился за нее. Он не должен ничего чувствовать. Раньше это было так легко. Он просто находил для себя гонку и становился Ангелом Смерти. Почему он больше не может это делать? Больше всего ему сейчас хотелось погрузиться в состояние беспамятства.

— Но мисс Уэверли в ее нынешней ситуации вряд ли найдет себе более достойного мужчину, а? — холодно заметил Джаррет.

— У нее есть кузен, — удрученно ответил Гейб, хотя от одной только мысли об этом ему хотелось задушить этого человека. — Он женится на ней.

— Но она не хочет Девонмонта. Она хочет тебя, и только одному Богу известно почему.

Судя по тому, как застучал пульс, он еще мало выпил, отметил про себя Гейб.

— Она не знает, чего хочет. В любом случае с ним ей будет лучше, чем со мной.

— Какой ты трус! — хмыкнул Джаррет.

Почувствовав раздражение, Гейб выругался. Ну и где спасительное состояние оцепенения?

— Осторожно, брат. Человек, который назвал меня трусом, проглотил собственные зубы.

— О да, ты смелый, когда не надо. Ты абсолютно счастлив соревноваться в гонке с каким-нибудь идиотом, который бросил тебе вызов, но не дай Бог признаться, что тебе нужна Вирджиния. Что, возможно, ты даже любишь ее. Легче все бросить и пуститься наутек.

— Не легче, — напрягся Гейб. — А лучше для нее. Я не могу дать ей то, что она хочет.

— Что? Раскаяние за то, что ты участвовал в гонке с ее братом? Так ей этого не надо. Она хочет, чтобы ты открыл для нее свое сердце, доверился ей. И это до смерти пугает тебя.

Гейб сделал большой глоток эля, стараясь не обращать внимания на правду, которая прозвучала из уст брата.

— Поверь мне, я понимаю, — продолжал Джаррет. — Я был на твоем месте. Точно также, как Оливер и Минерва. Последние девятнадцать лет мы все силы потратили на то, чтобы защитить свои сердца, потому что знаем, как страшно чувствовать себя покинутыми теми, кого мы любим. Поэтому мы неохотно доверяли другим. Но пока ты не можешь всем сердцем доверять кому-то, ты живешь только наполовину. Любить кого-то и быть любимым — это стоит любого риска.

Слова брата проникали в мозг, борясь с воздействием эля.

— Ты закончил? — громко спросил Гейб. — Потому что тебя это совсем не касается. Генерал с Девонмонтом замыслили обеспечить будущее Вирджинии, и я не буду стоять у них на пути.

— Отлично, — вставая, спокойно сказал Джаррет. — Но должен напомнить одну вещь. Означает ли твое желание уступить ее Девонмонту, что я неправильно понял то, что происходило между вами в конюшне, когда я ворвался туда? Мне показалось, вы занимались любовью.

Гейбриел замер.

— Подумай об этом. Потому что лишить ее невинности и потом уйти, оставив одну разбираться с последствиями, будет в десять раз хуже, чем то, что ты сделал с Роджером Уэверли.

Бросив ему эти слова, Джаррет ушел.

С длинным потоком ругательств Гейб отодвинул кружку с элем в сторону. Он не мог поверить, что выпустил это из виду. Он был близок с Вирджинией и, тут Джаррет прав, не мог теперь просто так оставить ее самостоятельно разбираться с этим. Возможно, Девонмонт терпелив и снисходителен, как говорила Вирджиния, но вряд ли он будет снисходителен к этому. Ни один мужчина не потерпит такого.

Он соблазнил ее. Это означает, что он должен жениться на ней.

Если она захочет выйти за него замуж. Ничего не видящим взглядом он смотрел на кружку с элем. Несмотря на оптимистичные высказывания Джаррета, Гейб ни в чем не был уверен. Как только у Вирджинии будет время подумать о его откровениях, возможно, она не захочет иметь с ним никаких дел.

Разве может кто-то винить ее за это? Он даже не мог рассказать то, что она хотела знать. Что произошло в ту ночь между ним и Роджером. Она имела право знать, а он не мог ей рассказать.