Нормальных семей не бывает, стр. 21

— Норм, а почему бы тебе самому не отвезти его? — спросил Уэйд.

— Потому, юный Уэйд, что багамские жандармы слишком хорошо меня знают. А тебе известно, какими нехорошими становятся эти багамцы, когда находят у тебя кучу «неоплаченных парковочных квитанций», как я бы, пожалуй, выразился. Так что вы трое будете моими посредниками.

— Что-нибудь еще? — спросил Уэйд, на которого это не произвело впечатления.

— По правде сказать, да.

— Так я и знал.

— Что такое?

— Понимаете, дело в том, — Норм понизил голос на целую октаву, — что у меня этого письма как бы нет.

— Можешь не объяснять. Люди, которым действительно принадлежит это письмо, — если «принадлежит» правильное слово в данном случае, — хотели бы получить его обратно.

— Можно сказать и так.

Взглянув на отца, Уэйд по его глазам понял, что тот уже считает себя кредитоспособным.

— Вы, ребята, все трое здорово повеселитесь, — сказал Норм. — Мне кажется, вы редко выбираетесь куда-нибудь вместе.

— Когда в последний раз мы делали что-нибудь вместе — все вместе? — спросил Брайан.

— О дьявол!.. — Тед ненавидел такие вопросы.

— Мы ходили в кино смотреть «Бриллианты навсегда», — сказал Уэйд.

— Ты, должно быть, шутишь, — сказал Норм. — Этот фильм вышел по крайней мере году в семьдесят третьем.

— Давайте к делу, — сказал Уэйд. — Как мы доберемся до Багамов? Если мы собираемся туда, то лучше не рассиживаться, потому что лететь можно только в дневное время. Так что надо ехать на восточное побережье, и поживее.

— Откуда ты только про все это знаешь? — спросил Тед.

Уэйд промолчал.

— Закажем частный самолет, — вмешался Брайан.

— Ага, — ответил Тед, — когда у нас у всех троих по нулям.

— Надо мне сходить в сортир, — сказал Норм, — и попытаться выжать что-нибудь из своего Питера Пэна. — Он встал. — Уэйд, присмотри за моим чемоданчиком. — И направился в глубь ресторана.

— Слушай, — сказал Тед, — он крепко тебе доверяет.

Норм обернулся:

— На Уэйда вполне можно положиться, мистер Драммонд. Вы просто должны дать ему возможность проявить эту черту.

Уэйд самодовольно ухмыльнулся, и в этот момент погас свет.

Все оцепенели.

— Чтобы в Диснейуорлде и вдруг отключился ток? — сказал Норм.

Ресторан загудел, словно улей. Шум аттракционов снаружи стих.

— Никогда не подумаешь, что в таких местах, как это, все управляется током, — сказал Тед.

— А ты думал, — сказал Уэйд, — здесь все работает на пыльце эльфийских цветов?

— Несмотря на это, Питер Пэн нуждается в том, чтобы его подоили.

Норм отправился на поиски уборной в дальнем конце ресторана, но скоро вернулся.

— Слишком темно.

— Боишься темноты? — спросил Тед.

— Да, боюсь. Пойду еще раз попробую.

— Вот урод, — сказал Тед, как только Норм скрылся за дверью.

— Выбирай выражения, — ответил Уэйд, — Этот урод вытащил тебя из полной задницы.

— А далеко они, эти Багамы? — спросил Брайан. — Рядом с Мексикой?

— В ста двадцати милях к востоку от Майами.

— Совсем рядом, — сказал Брайан.

Все трое сели и стали ждать возвращения Норма. Уэйд задумался о письме. Что там могло быть написано? Скучаю по тебе. Хочу сказать то, о чем никогда не говорил. Вернись. Не оставляй меня так.

Официантка сказала, что им придется подождать, пока починят свет, чтобы заказать еду. Время шло. Уэйд все острее чувствовал, что каждый из троих совершенно не нуждается в обществе остальных. Бет как-то сказала, что мужчины в семье никогда не бывают по-настоящему близки и только благодаря женщинам рождаются тесные семейные связи. Теперь он собственными глазами мог убедиться в ее правоте.

Дали свет, и посетители ресторана зааплодировали. «Пойду поищу его», — сказал Уэйд. В ближайшей уборной Уэйд нашел только папашу, меняющего пеленку, и подростка, который мыл руки; туалетные кабинки пустовали. Он спросил папочку, не видел ли тот здесь недавно молодого человека с хвостиком, на что получил отрицательный ответ. Уэйд поискал еще и нашел ближайший мужской туалет. Никакого Норма там не оказалось. Затем на Главной улице он увидел небольшую толпу, сгрудившуюся вокруг чего-то; Уэйд моментально понял, что это что-то — Норм. Он протолкался сквозь толпу; докторша, приехавшая отдохнуть вместе с семьей, сидела на корточках рядом с телом Норма. «Мертв», — сказала она.

— Мертв?

— Вы родственник? — спросила женщина, посмотрев на него.

Но Уэйду меньше всего хотелось оказаться как-то связанным с Нормом.

— Нет... просто люди обычно не умирают в таких местах.

— А вот он умер. Похоже на сердечный приступ.

Уэйд поспешно юркнул обратно в ресторан. Он уселся за столик с суровым и многозначительным видом человека, у которого плохие, но интересные новости.

— Похоже, ребята, нам теперь придется действовать самостоятельно.

Он схватил «дипломат» и щелкнул замком.

— О чем это ты? — спросил Тед.

В чемодане, затиснутые между верхней и нижней пенопластовыми прокладками, лежали пустая бутылка из-под шнапса и письмо.

Последний раз Драммонды собирались всей семьей теплым августовским вечером в семидесятых. Тед и Дженет Драммонд устроил вечеринку по той единственной причине, что обещали ее уже слишком многим. Тогда у них еще были друзья, и им было далеко не все равно, что их друзья о них думают. Трое их детей давно учились в средней школе, а Тед и Дженет все еще чувствовали себя молодыми.

Позднее Сара сказала Уэйду, что она с Брайаном провела несколько часов, разговаривая с гостями, большинство которых тогда числило себя банкротами. После этого они забрались на верх лестницы и стали разглядывать гостей с высоты. Мистер Лейн, Тедов налоговый бухгалтер и мнимый дамский угодник, увивался за Дженет как бешеный. Тед рассказывал соленые анекдоты кучке людей, окруживших стереоколонку, новенькую, купленную сегодня днем. Уэйд еще помог отцу подсоединить ее.

Китти Генри оставила горящую сигарету на любимой маминой кушетке, а Хелена, лучшая мамина подруга, бессовестно ухлестывала за Рассом Холлуэем, одиноким Ромео, владельцем конторы по стрижке деревьев, у которого, по слухам, была овальная кровать.

Все шло своим чередом, когда полицейская машина с включенными мигалками и Уэйдом на заднем виденье появилась на подъездной дорожке. Входная дверь в тот вечер стояла нараспашку, впуская в дом свежий воздух и смущенную мошкару. Заметив огни полицейской машины, гости разрозненно устремились к открытой двери. В этот момент пластинка Херба Альперта доиграла и пронзительные выкрики сменились низким заинтригованным гудением.

Тед вместе с несколькими гостями вышел на улицу. Полицейский офицер распахнул заднюю дверцу патрульной машины, и Уэйд, длинные волосы которого скрывали лицо, тяжело вывалился наружу. Офицер и его напарник поговорили с Тедом, после чего тот отвесил Уэйду подзатыльник, вложив в него весь свой вес, так что мальчик покатился по лужайке. Гости притихли. Уэйд поднялся, тряхнул головой и нырком опрокинул Теда наземь, затеяв потасовку, прерываемую отрывистыми, злобными репликами:

— Видеть тебя не могу, фашист проклятый.

— Держал бы лучше свою письку в штанах, говнюк.

— Заткнись! Ее отец заставил ее отделаться от него, папа, а для тебя потерять внука ни хера не значит.

— А ты из-за этого на него набросился, так?

Дженет выскочила из дома, пронзительно крича, и четверым гостям удалось наконец растащить Уэйда и Теда, забрызганных кровью, в зеленых травяных пятнах.

Копы уехали, и гости быстренько поразбежались.

Уэйд прошел в спальню Сары и через окошко вылез на крышу. Он слышал, как Тед ставит новые пластинки, но теперь музыка играла в пустой продымленной комнате. Мама была внизу, в комнате, где стоял телевизор, и Уэйду было слышно, как она плачет, а Хелена оказывает ей поддержку морально и с помощью салфеток.

Часа в два Сара тоже выбралась на крытую кедровой дранкой крышу и выкурила за компанию с Уэйдом сигарету — первую и последнюю.