Остаться в живых, стр. 15
Друзей. Добыть сведения о нем. Кто он? Что? Когда? Почему? Как? Ей нужно узнать его, этого призрака с изменчивым лицом.
У нее есть власть. Она ею воспользуется.
Фрагмент расшифровки беседы Дж. Уилкинсона с Андре Боденстейном, владельцем мотосалона «Моторрад». 23 октября, 21:55, бульвар Освальда Пиро, Кейптаун:
У. Что вам известно о предыдущих местах работы мистера Мпайипели?
Б. Он был разнорабочим.
У. Разнорабочим?
Б. Да. Работал в автосервисе в Сомерсет-Уэсте.
У. Откуда вы знаете?
Б. Он сам мне говорил.
У. Какого рода работу он выполнял?
Б. Разнорабочий есть разнорабочий. Это значит, что он выполняет самую черную работу, за которую никто другой не возьмется.
У. Больше вам ничего не известно?
Б. Слушайте, для того, чтобы мыть у меня мотоциклы, человеку не требуется высшее образование!
У. И вы доверили ему ключ от служебного входа?
Б. Не с самого первого дня, я же не идиот.
У. А потом?
Б. Послушайте, каждое утро, когда я приезжал на работу, он уже ждал меня на крыльце. Каждый божий день. Ни разу не заболел, не опоздал, не запил. Он работал – а работать, я вам скажу, он умеет. Прошлой зимой я разрешил ему открывать салон. Чего ему мокнуть под дождем, пока он ждет меня? Заодно поручил ему подметать полы и ставить чайник. К тому времени как мы приходим на работу, кофе уже готов – каждое утро, заметьте! А салон сверкает, как новенькая монета. Мне казалось, что я могу ему доверять. Мне казалось, я знаю людей…
Когда он работал в Килларни, то два раза наблюдал, как инструкторы мотокурсов БМВ обучали езде на мотоцикле преуспевающих белых среднего возраста; жаль, что он тогда не слушал как следует, глядишь, и запомнил бы что-нибудь полезное.
Он начал подъем на перевал, понимая, что являет собой пародию на мотоциклиста. Он постоянно дергался, то газовал, то тормозил, снова газовал, снова притормаживал, переключался с ближнего света на дальний и наоборот, пытаясь не врезаться в очередной грузовик, который срезал поворот или тащился перед ним с черепашьей скоростью. В дорогущем супернавороченном мотокостюме было жарко; от дыхания щиток шлема так запотевал, что то и дело приходилось поднимать его. Слева была пропасть, где-то далеко внизу светили огоньки.
Тормоз, поворот, тормоз, поворот, вперед и выше, к пику перевала. Наверху дорога резко свернула на восток, и огни исчезли из вида. Впервые его окружала полная темнота. Внезапно стало тихо. Он был как натянутая струна. Затормозив у обочины, сбросил с головы шлем, перевел рычаг в нейтральное положение, снял руки с руля, глубоко вздохнул, потянулся.
Он обязан, должен расслабиться. Он уже устал, а предстоит проехать еще несколько сот километров. Но успехи очевидны. Преодолев такой путь, взобрался на перевал в темноте! Да и монстр-мотоцикл начинает его слушаться. Стал относиться к своему седоку терпеливо, как будто ждал, когда тот почувствует его.
Вдох, выдох. В глубине души зарождалась радость. Он взобрался на перевал – добрался до наивысшей точки. Будет о чем рассказать Пакамиле и Мириам. Интересно, спит ли она. Судя по цифровому циферблату часов на приборной панели, Мириам уже уложила сыну в рюкзак учебники на завтра, повесила на стул одежду, приготовила коробку с завтраком. Если бы он сейчас был дома, она бы вымыла его жестянку из-под обеда. В доме чисто, уютно, постель застелена чистым бельем. Она бы пришла и легла рядом, и от нее бы восхитительно пахло мылом и маслами. Будильник она завела на пять утра, выключила свет – и ее дыхание сразу же стало глубоким и мирным. Она уже спит сном праведника, сном рабочего человека.
Сзади послышалось пыхтение мотора: на перевал взбирался грузовик. Тобела в последний раз потянулся, наслаждаясь ночной прохладой, опустил щиток мотошлема и поехал дальше. Хорошо, что он хотя бы научился газовать. Стало удобнее, естественнее. На выходе из поворота он постепенно прибавил скорость. Впереди маячил старый туннель, за ним еще один поворот и еще; вниз, вниз, в долину реки Мёленарс, вниз! Он выпрямился, наклонился, вписался в поворот, выровнялся. Впереди показалась платная дорога, невозможно роскошная и широкая – в три полосы. Въехав на нее, Тобела испытал огромное облегчение.
Он глянул на спидометр: сто тридцать километров в час. Улыбнулся под шлемом. Все получилось! Важный участок пути пройден.
9
– Нас не к этому готовили, – сказал Тигр Мазибуко.
Он стоял рядом со взлетно-посадочной полосой и разговаривал по сотовому телефону. В окно он видел своих ребят. Они все никак не могли забыть удачную вылазку, ни о чем другом не могли говорить. По пути на аэродром они вспоминали мельчайшие подробности происшествия, поддразнивали друг друга и даже его. Все просили командира дать и им возможность пострелять – почему только Да Коста удостоился такой чести? Звелитини заявил, что пожалуется зулусскому королю: мол, даже в самом элитном подразделении царит расовая дискриминация – стрелять разрешается только потомкам белых колонизаторов, а бедным чернокожим аборигенам позволено только смотреть. Бойцы весело расхохотались. Все, кроме Тигра Мазибуко.
– Я знаю, Тигр, но то, что вы сделали, было очень ценно.
– Мы не ЮАПС. Поручите нам какое-нибудь нормальное дело. Серьезное дело!
– Как по-вашему, достаточно ли серьезное дело – человек, который с двухсот метров расстреливает пивные бутылки из калашникова?
– Всего один человек?
– К сожалению, всего один, Тигр.
– Нет, по-моему, для нас это несерьезно.
– Что ж, ничего лучше для вас у меня пока нет. Оставайтесь в расположении двадцать третьей эскадрильи. Беглеца необходимо перехватить; вы вылетите вперед и будете ждать его.
Он с трудом скрывал досаду.
Когда Янина Менц поняла, что он замышляет, то рассердилась:
– Если для вас это недостаточно серьезное дело, возвращайтесь на базу! Уверена, что сумею найти вам замену.
– Ну и что нам известно об этом стрелке по бутылкам?
– Известно мало. Возможно, он состоял в «Копье нации», но, возможно, и нет. Некоторое время служил кем-то вроде телохранителя у одного крупного наркоторговца, а сейчас трудится разнорабочим в мотосалоне.
– Так был он в «Копье нации» или не был?
– Тигр, сейчас мы как раз пытаемся это выяснить.
Расшифровка беседы А.Дж. М. Уильямса с Мириам Нзулулвази 23 октября, 22:51, по адресу: Гугулету, авеню Мбеки, 21.
У. Миссис Нзулулвази, я представляю интересы государства. У меня к вам несколько вопросов о Тобеле Мпайипели и Монике Клейнтьес.
Н. Ее я не знаю.
У. Но мистера Мпайипели вы знаете.
Н. Да. Он хороший человек.
У. Давно ли вы с ним знакомы?
Н. Два года.
У. Где вы познакомились?
Н. У меня на работе.
У. Чем вы занимаетесь, миссис Нзулулвази?
Н. Служу буфетчицей в филиале банка «Абса».
У. В каком филиале?
Н. На Херенграхт.
У. И как же вы с ним познакомились?
Н. Он был нашим клиентом.
У. Да?
Н. С ним занимался один из наших консультантов, а я принесла им чаю. Когда он покончил с делами, то нашел меня.
У. И назначил вам свидание?
Н. Да.
У. И вы согласились.
Н. Нет. То есть не сразу.
У. Значит, после того, первого раза он приходил еще?
Н. Да.
У. Почему вы сначала отказали ему?
Н. Не понимаю, зачем вы разбудили меня среди ночи и задаете такие странные вопросы?
У. Миссис Нзулулвази, сейчас у мистера Мпайипели крупные неприятности, а вы можете помочь ему, если ответите на мои вопросы.
Н. Что у него за неприятности?