Сумасбродка, стр. 46

— Ах, как я рада, что ты здесь, со мной, маленький пончик! Нам будет так весело! Кажется, где-то в городе есть место под названием Астли — там показывают дрессированных лошадей и наездники проделывают на них всякие забавные штуки! Ты бывал когда-нибудь в Астли, Грей?

— Когда мне исполнилось десять лет, меня водил туда лорд Берли. Я предлагаю отправиться туда втроем на будущей неделе.

Тут вдруг Джорджи неожиданно открыла глаза.

— Я очень люблю лошадок, — сообщила она, после чего заснула окончательно.

На следующее утро Грей проснулся на удивление рано. Он чувствовал себя отдохнувшим и был переполнен энергией. С наслаждением потянувшись, он задел рукой чье-то горячее плечо и замер. Да как же он мог хотя бы на миг позабыть об этом!

Его жена. Джек. Всю эту ночь она спала рядом с ним!

Он осторожно привлек ее поближе и потом еще долго лежал, улыбаясь сам себе и следя за тем, как в комнату медленно проникает рассвет.

Наконец он решил встать, но постарался сделать это так, чтобы не потревожить Джек, которая, как он знал, очень устала после их бесконечной учебы. Еще бы, ведь он сам сделал все, чтобы довести ее до полного изнеможения!

На цыпочках Грей прокрался в гардеробную и позвонил своему личному слуге, Хорэсу, когда-то рекомендованному ему Райдером Шербруком.

Райдер спас Хорэса от ссылки на Ботани-Бей, когда его, десятилетнего оборванца, поймали с поличным: он пытался стащить золотые часы из кармана какого-то джентльмена. Мальчишку избили до полусмерти, и Райдер понимал, что он не выживет во время плавания к берегам Австралии. Тогда он подкупил надзирателя и вытащил воришку из Ньюгейтской тюрьмы прямо в ночь перед отплытием.

В день, когда Хорэсу исполнилось восемнадцать лет, Грей был в гостях у Райдера и Софи в Чедвик-Хаусе. Хорэс всегда благоговел перед благородными джентльменами; больше всего его восхищала их изысканная английская речь. В конце концов благодаря урокам Райдера он и сам стал говорить по-английски ничуть не хуже любого аристократа. «Почему бы и нет?» — подумалось тогда Грею, и он взял юношу к себе на службу. С тех пор они не расставались уже целых четыре года, ровно столько, насколько один был старше другого.

Хорэс без утайки выкладывал Грею буквально все: от подробностей последних похождений ловеласа Реми до настроения Дурбана и других лошадей в конюшне.

Когда Хорэс, заметно превосходивший хозяина в росте, тощий, прямой, как палка, с перебитым в детстве носом, вошел в гардеробную, в руках у него белели два изжеванных конверта.

— Это еще откуда? — удивился барон.

— Я наткнулся на них, когда чистил вашу одежду, — отвечал Хорэс, передавая конверты хозяину. — От мистера Куинси я узнал, что вы вчера изволили торопиться и не успели их прочитать, после того как ушел мистер Райдер. Мистер Куинси ужасно переживал, потому что мальчишка, доставивший одно из писем, передал на словах, что оно очень срочное. Теперь мистеру Куинси не терпится убедиться, что вы его прочли.

Грей развернул одно из писем, разгладил его ладонью и, не удержавшись, выругался. Это оказалось очередное угрожающее послание от настырного Клайда Барристера. Грей раздраженно подумал, что больше не стоит откладывать свое обещание вышибить из мерзавца дух. Он вдруг вспомнил предыдущее письмо, доставленное как раз перед тем, как приехали тетушки. Но тогда он еще не был женатым человеком.

— Милорд?

Хорэс, не спускавший с хозяина преданного взгляда, вопросительно наклонил голову.

— Что такое? Ах, это! Всего лишь очередная дурацкая записка от негодяя Барристера. Надо бы мне повидаться с ним и решить наши проблемы раз и навсегда. Давай сюда следующее письмо.

Быстро пробежав глазами послание, Грей облегченно вздохнул.

— Это от лорда Берли. Он хочет видеть меня по какому-то неотложному делу. — Барон покачал головой. — Хотел бы я знать, о чем идет речь. По крайней мере, хорошо уже то, что он снова пришел в себя! Но кажется, он все еще слишком слаб. Вот, взгляни на почерк — некоторые буквы едва можно разобрать.

Хорэс прочел послание один раз, второй, а затем поднял глаза и озабоченно заметил:

— Лорд Берли — ваш крестный отец.

— Да, — кивнул Грей. — Именно так. И кроме того, он опекун ее милости.

— Если лорд Берли все еще так слаб, то, по-моему, милорд, вам следует поскорее принять ванну и одеваться.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Грей. Его уже и самого начинала тревожить причина, по которой лорд Берли так срочно вызывал своего крестника.

Глава 25

— Милорд! — Грей почтительно пожал руку лорда Берли. Ему нелегко было сохранять невозмутимый вид: изможденный, расслабленный старик лишь отдаленно напоминал прежнего крестного — властного, энергичного джентльмена, которого барон знал всю жизнь.

— Грейсон. — Берли ласково улыбнулся. — Я слишком тебя люблю, чтобы заставлять без надобности любоваться на того, кто не может донести ложку до рта! Присядь пока, а Анджела угостит тебя чаем.

Леди Берли, верная подруга лорда Берли на протяжении тридцати восьми лет, подала Грею чашку чаю и, ответив молчаливым кивком на его благодарность, снова уселась на другом краю кровати.

Больной прикрыл глаза, словно хотел набраться решимости для не слишком приятной беседы.

— Его здоровье восстанавливается, но очень медленно, и приходится экономить силы, — пояснила леди Берли. — Нет-нет, вы напрасно так испугались, он действительно идет на поправку. Пейте же ваш чай, Грейсон, пока он не остыл!

— Милорд, ваше письмо я прочел только нынче утром.

— Да, — все так же не открывая глаз, откликнулся лорд Берли, — и ты сразу пришел сюда. Я не сомневался в этом. Моя дорогая, не могла бы ты попросить Снелла, который наверняка подслушивает сейчас у двери, немного передохнуть и оставить нас с Грейсоном наедине?

— Но, Чарлз…

— Нет, Анджела! И не трясись надо мной так, будто я уже одной ногой в могиле! Это слишком важное дело, пойми!

Произнеся эти слова, лорд снова бессильно умолк. Грей следил, с какой неохотой леди Берли покидает комнату больного. Также ему бросилось в глаза и то, что все шторы были раздвинуты, а на полу лежали яркие пятна солнечного света. Неужели никому здесь нет дела до того, что лорд Берли не переносит такого освещения? Едва подумав об этом, барон тут же встал и старательно задернул все три широких оконных проема. В спальне воцарился мягкий полумрак.

— Ах, благослови тебя Господь, мой мальчик! Ненавижу слишком яркий свет — он выжигает мне мозги! Не пойму, отчего моя дорогая жена вбила себе в голову, что, только если в комнате будет светло, я смогу поправиться! — Тут лорд Берли негромко рассмеялся. — Если бы она только знала, о чем говорит! — Тут он снова закашлялся.

— Это мистер Харпол Дженнер напомнил мне о том, как вам неприятен солнечный свет. Но что все-таки случилось, сэр, и чем я могу вам помочь? Не сомневайтесь, я сделаю для вас все, что в моих силах.

— Твоя свадьба, — прохрипел лорд Берли и дотронулся до руки Грея. — Мой мальчик, я и понятия не имел, что ты неравнодушен к Уинифред Леверинг Бэскомб! — Он снова замолк и дышал так слабо, что казался почти неживым; руки его разжались и безвольно опустились на одеяло.

Грей поглядел на дряблые складки кожи на этих старческих руках, а затем невольно перевел глаза на свои руки — сильные, с твердыми, ловкими пальцами. Ожидание всегда давалось ему с трудом, и он нетерпеливо нахмурился. Что же все-таки случилось и при чем тут Джек? Пока он ничего не мог понять.

Наконец, когда лорд Берли снова открыл глаза, Грей поспешно напомнил:

— Милорд, вы были слишком больны, а нам срочно нужно было оформить брак, и поэтому мистер Дженнер и лорд Брикер позволили себе составить брачный контракт. Оба они были уверены, что, поскольку речь идет о вашем крестнике и вашей подопечной, вы будете счастливы узнать о нашем союзе.

На щеках лорда Берли проступил слабый румянец, но Грей, ничего не замечая, продолжал: