Семья Корлеоне, стр. 10

— Там вокруг стена, — сказала Кармелла. — Это как за?мок.

— Как крепость? — уточнил Фредо.

— Si, — подтвердила Кармелла и рассмеялась.

— А что насчет школы? — спросил Майкл.

— Не беспокойтесь, — сказала мать, — этот год вы доучитесь здесь.

— А можно съездить и посмотреть? — радостно закричала Конни. — Когда мы сможем посмотреть?

— Скоро, — ответил Вито. — Мы устроим пикник. Отправимся туда на целый день.

— Господь благословил вас богатством, — сказала Анита Колумбо. — Однако нам будет вас не хватать. — Она сложила руки на груди, словно в молитве. — Без семейства Корлеоне этот район уже никогда не будет таким, как прежде.

— Для своих друзей мы по-прежнему останемся рядом, — сказал Вито. — Это я вам обещаю.

Сонни, который молчал, что было совсем на него не похоже, одарил Аниту лучезарной улыбкой.

— Не беспокойтесь, миссис Колумбо, — сказал он. — Неужели вы полагаете, что я смогу далеко отпустить вашу прекрасную внучку?

Смелое высказывание Сонни вызвало всеобщий дружный хохот — не смеялись только Сандра, миссис Колумбо и Вито.

Когда смех утих, Вито обратился к миссис Колумбо:

— Простите моего сына, signora. С рождения Сонни благословен добрым сердцем и проклят длинным языком. — Он подкрепил свои слова, легонько хлопнув сына по затылку.

Слова Вито и затрещина вызвали новый приступ хохота сидящих за столом и легкую улыбку на губах Сандры — однако нисколько не прояснили мрачное выражение миссис Колумбо.

Джимми Манчини, крупный мускулистый парень лет тридцати с небольшим, поднял бокал вина.

— За семью Корлеоне, — сказал он. — Да благословит и хранит их господь! Пусть процветает это достойное семейство! — Подняв бокал выше, он воскликнул: — Salute! — и залпом осушил его.

И все остальные последовали его примеру с криками «Salute!».

Глава 4

Сонни вытянулся в кровати, скрестив ноги и подложив руки под голову. В открытую дверь спальни он видел кухню и часы на стене над рукомойником. Том назвал его квартиру «пустой», и сейчас это словно громыхало в сознании Сонни, отсчитывающего минуты до полуночи. Посреди круглого циферблата были выведены слова «Смит и Дей», тем же черным шрифтом, что и цифры. Каждую минуту длинная стрелка совершала прыжок на одно деление, а короткая подползала чуть ближе к двенадцати. «Пустая» означало то, что мебели и украшений в квартире было по минимуму. И это соответствовало действительности. В спальне единственным предметом обстановки, помимо кровати, был дешевый шкаф, оставленный прежними хозяевами. Кухонная мебель состояла из двух белых стульев и стола с одним ящиком и белой эмалированной столешницей. Столешница была отделана по краю красной полосой, и ручка ящика также была красной. «Пустая»… Больше Сонни ничего не было нужно. Стирку взяла на себя его мать, мылся он дома (именно так он по-прежнему думал о квартире своих родителей), а девчонок он сюда старался не водить, предпочитая спать с ними у них дома или же делать это быстро и грязно на заднем сиденье своей машины.

Оставалось еще пять минут до того, как можно было уходить. Заглянув в туалет, Сонни посмотрел на себя в зеркало на шкафчике с аптечкой. Он был в темной рубашке, черных брюках и черных кедах «Нэт Холмен». Своего рода форменная одежда. Сонни настоял на том, что все ребята, выходя на дело, одевались одинаково. Так будет труднее отличить одного от другого. Кеды ему не нравились. На его взгляд, в них ребята еще больше были похожи на детей, что их совсем не устраивало, поскольку самому старшему из них было восемнадцать, — но Корк объяснил, что в кедах быстрее бегать и у них не такая скользкая подошва, поэтому решено было остановиться на кедах. В Корке было всего пять футов семь дюймов росту, и весил он только сто двадцать фунтов, однако никто, и Сонни в том числе, не хотел с ним драться. Безжалостный, Корк обладал мощнейшим хуком справа, и Сонни был лично свидетелем того, как он одним ударом уложил какого-то типа. И голова у него была толковой. По всей квартире у него были разбросаны коробки с книгами. Он всегда был таким — много читал, еще с тех пор, как они с Сонни учились в начальной школе.

Сонни снял с крючка у двери темно-синюю куртку. Надев ее, он достал из кармана шерстяную шапочку и натянул ее на пышную копну волос. Оглянувшись на часы в тот самый момент, как они показали двенадцать, Сонни сбежал два пролета до Мотт-стрит. Три четверти луны выглядывали сквозь прореху в тучах на брусчатую мостовую и ряды жилых домов с фасадами из красного кирпича и черными железными пожарными лестницами. Все окна были темными, а низко нависшие тучи грозили пролиться дождем. На углу Мотт и Гранд под фонарем натекла лужица света. Сонни направился к свету, и, убедившись в том, что вокруг никого больше нет, нырнул в лабиринт переулков и направился через Малберри на Бакстер, где за рулем черного «Нэша» с похожими на выпученные глаза жука фарами и широкими подножками ждал Корк.

Как только Сонни уселся на переднее сиденье, Корк медленно тронулся с места.

— Привет, Сонни Корлеоне, — сказал он, произнося фамилию как уроженец Италии и получая от этого удовольствие. — День выдался скучный, словно бульварная газетенка. А у тебя как?

Он был одет так же, как Сонни, его песочно-желтые прямые волосы выбивались из-под края шапочки.

— То же самое, — сказал Сонни. — Ты нервничаешь?

— Есть немного, — признался Корк, — но не нужно объявлять об этом остальным, правильно?

— Как я выгляжу? — Толкнув Корка в бок, Сонни указал вперед, где в конце улицы на углу на грубых каменных ступеньках крыльца сидели братья Ромеро, Винни и Анджело.

Корк притормозил у обочины и тотчас же тронулся снова, как только ребята запрыгнули на заднее сиденье. Винни и Анджело были близнецами, и Сонни приходилось пристально всматриваться, чтобы определить, кто есть кто. Винни носил короткую стрижку, что придавало ему более грубый вид, в то время как его брат всегда тщательно и аккуратно расчесывал свои длинные волосы. Однако поскольку сейчас оба были в шапочках, Сонни смог отличить Анджело только по нескольким прядям волос, упавших на лоб.

— Го-осподи, — протянул Корк, оглядываясь на заднее сиденье, — я знаю этих двух птенчиков всю свою жизнь, но будь я проклят, если смогу вас различить, когда вы так одеты.

— Я тот, что умнее, — сказал Винни.

— Я тот, что красивее, — подхватил Анджело, и оба рассмеялись.

— Нико раздобыл «масленки»? — спросил Винни.

— Ага. — Сонни снял шапочку, примял волосы, после чего попытался снова ее надеть. — Они обошлись нам в большие бабки.

— Дело того сто?ит, — сказал Винни.

— Послушай, ты проехал мимо этого переулка! — Сонни сидел, обернувшись назад. Теперь он развернулся и пихнул Корка.

— Который? — спросил Корк. — И прекрати пихаться, долбанный мармелад.

— Перед прачечной, — сказал Сонни. Он указал на зеркальную витрину прачечной Чика. — Ты что, слепой?

— Сам ты слепой, козел, — пробормотал Корк. — Я был занят.

— Stugots’… — Сонни снова пихнул его, и тот рассмеялся.

Включив заднюю передачу, Корк отогнал «Нэш» в переулок, заглушил двигатель и погасил фары.

— Где они? — сказал Анджело, и в это самое мгновение открылась покосившаяся дверь и на заваленную мусором мостовую шагнул Нико Ангелопулос, между двумя рядами переполненных мусорных баков, а следом за ним появился Стиви Дуайер. Нико на целый дюйм ниже ростом, чем Сонни, но все равно выше остальных. У него худое жилистое телосложение профессионального бегуна. Стиви — маленький и толстенький. Оба были нагружены черными брезентовыми сумками с длинными ручками, висящими на плече. Судя по тому, как двигались ребята, сумки были тяжелыми.

Нико втиснулся на переднее сиденье между Корком и Сонни.

— Подождите, сейчас я вам покажу, что у нас в сумках.

Стиви положил свою сумку на пол и раскрыл ее.

— Будем молить бога, чтобы эти «томми» [11]не оказались бесполезной рухлядью.