Тысяча и один день, стр. 28

— А как же быть с карьерой Пэт? — возразила она. — А ее выбор? Знаешь, что? Давай закончим эту тему, ладно?

— Нет, не закончим. Ты никогда не задумывалась над тем, что именно я выступаю инициатором очередного разрыва с партнером? А почему? Да потому, что я умею постоять за себя. Большинство же мужчин не могут с этим так просто смириться. Все это автоматически означает, что они мне не подходят. — Нэнси нагнулась к дочери поближе. — Расскажи-ка мне вот что. Она сбежала к нему в Норвегию или он сам приехал сюда за ней?

— Он приехал.

— Я так и знала.

— И все же, пока трудно представить, что будет дальше.

Но Нэнси жестом прервала дочь и улыбнулась.

— Пойми, дорогая, если ты встречаешь мужчину, без которого просто не можешь обойтись, то в твоем перечне предпочтений наступает хаос, и приходится все переставлять с места на место. Карьера — это неплохо, но разве не замечательно дожить до старости с человеком, который тебя любит? В сравнении с этим любая карьера, какой бы блестящей она ни была и каких бы выгод ни сулила, просто бледнеет.

Синди слушала, немало удивленная страстью, с которой ее мать произнесла эти слова.

— Мы давно — с тобой так откровенно не говорили, — призналась она.

— Слушай дальше, — сказала Нэнси. — Для меня главным человеком в жизни был твой отец, недаром же я до сих пор ношу его фамилию. А встречавшиеся после него мужчины — не в счет. И, поверь, мне пришлось нелегко с ним. Видеть, как он медленно умирает, буквально гаснет у тебя на глазах, — такого и врагу не пожелаешь.

— Ты никогда не рассказывала мне об этом. — Синди погладила ее руку, лежащую на столе.

— Так вот, пойми теперь, — вытирая набежавшие слезы, продолжала Нэнси. — Мне никогда бы не хотелось вновь испытать подобную утрату и боль. Может быть, по этой причине я и выходила замуж за тех, кто не мог ужиться со мной. — Она попыталась улыбнуться. — То есть, жила без всяких обязательств. В каком-то смысле это даже можно назвать развлечением. Но такая жизнь все-таки не по мне. Для счастья этого недостаточно. Ты тоже не должна довольствоваться такими отношениями. — Ее губы дрогнули, и она вдруг с удивительной силой стиснула кисть дочери. — В том, что стареешь в одиночку, мало веселого, Синди. Кто знает, может быть, мне еще и повезет в любви. Хотя, конечно, уже поздно и мистер Правильный мужчина, наверное, навсегда прошел мимо меня. Во всяком случае, я возвратилась в Ноксвилл, поскольку хочу быть с тобой. Надеюсь, что как-то впишусь в твои планы?

Синди встала из кресла, крепко обняла мать и вытерла слезы.

— Конечно, мамочка! Я ведь так люблю тебя. — Теперь Нэнси представлялась ей едва ли не идеальным собеседником. — Мне хотелось бы поговорить с тобой о Говарде.

Глаза матери заблестели от слез.

— А я-то боялась, что ты не попросишь об этом.

— Он… — начала дочь, — он сказал, что любит меня.

— Но ведь это замечательно!

Синди улыбнулась, впервые дав себе возможность на самом деле поверить в это.

— Да, — проговорила она под влиянием какой-то неведомой силы. — Я знаю, он действительно любит меня.

— Так в чем же тогда дело?

Синди уныло проследила за взглядом матери.

— Все происходит как-то уж слишком быстро.

— А он что, давит на тебя, заставляет выходить за него замуж? Или между вами есть еще нечто такое, от чего ты ощущаешь дискомфорт?

— Да нет же. Он признался мне в любви только сегодня утром.

Нэнси восхищенно хлопнула в ладоши, но потом, вспомнив что-то, испуганно посмотрела на дочь:

— Тогда что же, получается, я ворвалась к вам в момент признания?

— Нет-нет! Это произошло потом, когда ты пошла готовить кофе, — торопливо сказала Синди и улыбнулась. Но ее улыбка тут же медленно растаяла. — Правда, говоря об этом, он был немного рассержен. Думаю, что я…

— Переиграла, не так ли? — спросила Нэнси. — Дорогая моя, если он тот, кто тебе нужен, то не следует превращать серьезные отношения в игру.

— Я не играла! — запротестовала Синди. — Просто мне показалось, что все развивается слишком быстро. То есть — вот только недавно он вытащил меня из постели Пэтти, а сейчас — не успела я оглянуться — мы уже живем вместе.

— Хотелось бы услышать поподробнее насчет первой части, — встрепенулась Нэнси. — Но позволь-ка мне прежде спросить тебя кое о чем. Сколько, по твоему, времени может пройти, пока один человек по-настоящему влюбится в другого?

— Я… — начала было Синди, но тут же замолчала. Она понятия не имела, что ответить, поскольку никогда раньше не задумывалась об этом.

Мать дотронулась до ее локтя, и Синди ощутила нежное тепло мягкой ладони.

— Ведь ты любишь его?

Молодая женщина глубоко вздохнула.

— Когда ты говорила мне о том, как нелегко стареть в одиночестве, я поняла, что не могу представить рядом с собой никого, кроме Говарда. — Она улыбнулась, ощущая одновременно растерянность и радость. — Это, должно быть, и есть любовь, не так ли?

Мать широко улыбнулась.

— Очень похоже на то. Все признаки налицо.

— Но я почему-то очень опасаюсь. А чего — пока и сама не пойму, — призналась Синди, обращаясь не то к матери, не то к самой себе.

— Понимаю тебя, — кивнула ей Нэнси. — Но поверь мне, это самый лучший в мире страх.

— Примерно, то же самое говорила мне Пэт, — сказала Синди.

Мать снова взяла ее руку, но сейчас Синди ощутила в крепком пожатии полное понимание и доверие.

— Тебе стоит прислушаться к своей подруге. А также ко мне. Но больше всего ты должна прислушиваться к своему сердцу.

Синди кивнула.

— Теперь мне необходимо убедить Говарда в том, что я действительно знаю, чего хочу в этой жизни. До встречи с тобой, признаюсь, не могла похвастаться такой уверенностью.

Мать улыбнулась и похлопала Синди по плечу.

— Просто ты обратилась по правильному адресу, дочка.

Говард не знал, чего следует ожидать, когда, закончив пробежку, вошел в парадное дома Синди. Вообще-то ему хотелось избежать встречи с ее матерью. Было бы лучше сразу отправиться на работу, где и в выходной день было чем заняться. Он твердил себе, что надо дать обеим женщинам больше времени, чтобы те вдоволь наговорились.

Возможно, так же именно сегодня не стоило выяснять отношения с Синди. Утро, когда вдруг ни с того ни с сего к ним нагрянула ее мать, теперь уже представлялось Говарду не самым удачным временем для романтических разговоров.

Он пробежал миль десять, но изумление на лице Нэнси Хауэлл все еще держалось в памяти. Преодолей он даже марафонскую дистанцию, ему и тогда не удалось бы отогнать от себя эти мысли.

Говард был терпелив и мог потратить сколько угодно времени, чтобы убедить Синди в том, что отношения между ними серьезны. А что она предпримет теперь, когда он уже сказал самые главные слова? Какое примет решение? Может быть, его признание, наоборот, подстегнет женщину к тому, чтобы поскорее расстаться с ним? Возьмет да скажет ему, что не собирается выходить замуж или что-нибудь в этом роде? Нет, пожалуй, с признанием не стоило торопиться. Ведь сейчас все было и без того замечательно! Но, черт побери, он любит ее! Почему же в таком случае не говорить Синди о своих чувствах тогда, когда ему захочется. Он бы мог повторять ей это тысячу раз в день.

Кроме того, сокровенным желанием Говарда было услышать ответные слова любви. Ему казалось, что она испытывает к нему такие же сильные чувства. И он с добродушной улыбкой наблюдал за ее переживаниями по поводу пугающей серьезности их отношений. Уже то, что женщина согласилась распахнуть перед ним двери своего дома и разделить с ним постель, говорило о том, что она к нему неравнодушна. Но он желал гораздо большего. Ему хотелось знать наверняка, что его любят.

Так что же вы теперь предпримете, мистер Маккоун? — подумалось ему.

Сакраментальные слова были произнесены, их не заберешь обратно. Да он и хотел этого. Пожалуй, сейчас у них была единственная возможность перейти к следующему этапу отношений. Синди теперь знает, что может доверять ему. И наступила ее очередь поведать о своих чувствах. Говард не собирался позволять ей вновь уйти в себя и скрыться на собственном, невидимом для посторонних глаз, островке безопасности.