Песня огня, стр. 14

— Хорошо ублажи свою бабенку в постели, Грэлэм де Моретон, потому что было бы разумно нагулять аппетит к приезду леди Джоанны. — Он хлопнул Грэлэма по плечу. — Не сердись на меня, мой мальчик. Все это к лучшему.

— Страсти Господни! — проворчал Грэлэм. — К лучшему? Лучшему для кого?

Но герцог только рассмеялся.

— Ты будешь хорошим мужем для девочки, Грэлэм. Она останется тобой довольна — при твоем-то сластолюбии! Будь рад хоть этому.

Глава 6

— Герцог Корнуоллский устроил мой брак, — сказал Грэлэм Бланш. — Леди Джоанна и ее свита прибывают на следующей неделе. Ты должна приготовить все для их приема.

Услышав эту новость, Бланш была не в силах произнести ни слова и только молча смотрела на рыцаря. Брак! Ей хотелось закричать во весь голос, заплакать, надавать хозяину Вулфтона оплеух, чтоб на лице его выступила кровь, как сейчас сочилось кровью ее сердце. Молодая женщина опустила голову и провела языком по своим внезапно пересохшим губам, продолжая слушать его голос, столь равнодушный, будто он говорил о погоде.

— Если девушка приятная, я на ней женюсь. Бланш уцепилась за эту его реплику, будто от этого зависела ее жизнь.

— Так вы ее не знаете, Грэлэм? Вы никогда ее не видели?

— Нет. Я ничего о ней не знаю, кроме того, что она богатая наследница, — пожал плечами Грэлэм. — Если она сумеет родить мне сыновей, думаю, больше я ничего от нее не потребую. Ее отец заинтересован во мне. Он хочет, чтобы я стал его зятем из-за моей дружбы с королем и герцогом Корнуоллским.

Мысли Бланш лихорадочно заметались. Конечно, еще не все потеряно! Грэлэм не очень-то интересуется этой Джоанной. Ведь он даже не видел ее. Значит, у нее, Бланш, есть время.

— Милорд, — произнесла она, скромно потупившись, и голос ее прозвучал застенчиво и нежно, — весьма вероятно, что леди Джоанна, будучи столь юной девушкой, и понятия не имеет о том, как управлять замком Вулфтон и вести в нем хозяйство. Если вам будет угодно, я сочту за… честь помочь (на этом слове она сделала паузу, так как чуть им не подавилась)… помочь ей получить необходимый опыт и знания.

Грэлэм одарил молодую женщину небрежной улыбкой, решив про себя, что леди Бланш — нежное и обаятельное создание.

— Благодарю, — только и сказал он.

При этом рыцарь размышлял о том, умеет ли она сама вести хозяйство. С тех пор как Бланш здесь поселилась, едва ли в Вулфтоне произошли значительные перемены, а ведь он дал ей полную свободу действий. Правда, припомнил Грэлэм, не желая быть несправедливым, еда стала немного получше.

Бланш вернулась в свою маленькую комнатку и тихонько притворила за собой дверь. Потом изо всей силы ударила кулаком по стене. Как случилось, бушевала она, как случилось, что лорд Вулфтон позволил втянуть себя в такую историю, готовится вступить в брак, но не с ней! Когда ее гнев немного поутих, Бланш решила, что вела себя слишком скромно. Она была слишком застенчивой и не поощряла его, как следовало бы, — вот почему он смотрел на нее только как на дополнение к своему хозяйству, а не как на желанную женщину. Черт бы его побрал! Ее происхождение еще получше, чем у Джоанны де Морлэ! А то, что она не была богатой наследницей, как Джоанна, ненадолго удержалось у нее в голове. Этого верзилу следовало заставить понять, что настоящей женой ему будет она, Бланш, что она единственная, кто пригоден для него. Но он ведь говорил о том, что ему нужны сыновья, и на мгновение это ее усмирило.

Бланш подошла к маленькому оконцу, отодвинула деревянный ставень и сразу увидела Грэлэма, который, обнажившись до пояса, готовился состязаться в борьбе со своими людьми. Пот блестел у него на спине, сильные мышцы напряглись. О да, подумала Бланш, уж он-то сумеет кое-чему научить эту Джоанну! Пальцы ее неосознанно вцепились в подоконник, будто она представила, как они впиваются в тело Грэлэма.

— Будь ты проклят, милорд! — произнесла женщина хриплым шепотом.

Много позже Бланш, лежа в своей узкой постели одна, думала о своем сыне. Она пошлет письмо кузену и велит ему прислать Эвиана в Вулфтон. Когда Грэлэм увидит ее сына, он, возможно, забудет свое желание иметь собственного наследника.

И тут Бланш осознала, что по-прежнему надеется заполучить Грэлэма в мужья. «Я буду его женой, — тихонько поклялась она себе, — и если он потребует, чтобы я родила ему сына, я это сделаю». Ей была ненавистна мысль о деторождении и связанной с ним боли. На мгновение где-то в мозгу вспыхнул яростный протест против женского жребия, против этой полной женской беспомощности. «Прекрати, Бланш, — попыталась она обуздать себя. — Ты еще не одержала победы. Но одержишь непременно, ты должна это сделать. На чаше весов лежит будущее твоего сына и твое собственное. Эта чаша перевесит». И она заснула, успокоенная.

На следующее утро Бланш пришлось препираться со слугами, особенно с этой дерзкой Нэн. Но, похоже, они догадывались, что она станет в будущем госпожой в Вулфтоне, и потому нехотя, ворча повиновались ей. Зато Бланш вся затряслась от ярости, когда Нэн, эта маленькая несносная потаскушка, сказала язвительно:

— Если вы хотите новое платье, миссис, вам лучше попросить об этом его лордство. Вероятно, он накупит нарядов своей молодой жене, но не старой свояченице, всего лишь бедной родственнице…

И голосок ее звучал как острые капли дождя, падающие на камень.

— Ты, маленькая сучка! — завизжала Бланш; голос ее сорвался. Она ненавидела и Нэн, и себя за то, что в словах этой бабенки была правда. Бланш потянулась к длинной косе Нэн, теперь всегда чистой, потому что она еженедельно принимала ванну, но Нэн оказалась проворнее и выскользнула из комнаты, громко хохоча.

— Я прикажу тебя высечь! — выкрикнула Бланш, прекрасно зная, что это было пустой угрозой.

— Господин этого не допустит, — издевательски ответила Нэн с безопасного расстояния. — Он любит меня такой, какая я есть, нежной и мягкой. Он не позволит вам бить меня!

— Шлюха! Подожди, пока твое брюхо распухнет, тогда увидишь, как много думает хозяин о твоей нежной шкурке!

— Он подарит мне дом и даст служанку в помощь, — продолжала дразнить Нэн.

Остальные служанки хихикали за ее спиной. Бланш знала об этом; но по крайней мере они подчинялись ей и выполняли ее приказы, хотя и делали это с медлительностью мулов, взбирающихся на утес. Женщина скрежетала зубами в бессильной ярости и ждала своего часа, когда приедет ее сын Эвиан и леди Джоанна. Грэлэм, кажется, не очень-то хотел, чтобы ее сын приехал в Вулфтон, но Бланш сумела умилостивить его жалобными просьбами и слезами. Надо отдать ей должное — она вовсе не притворялась, и он в конце концов согласился.

Де Моретон, ворча и тяжело дыша, помог работникам уложить на место огромную каменную плиту на внешней стороне восточной стены Вулфтона. Он отступил и отер пот со лба тыльной стороной ладони. Рыцарь ощущал возбуждение и радость от физического труда, потому что труд отвлекал его от мыслей о Джоанне де Морлэ и ее приближающемся визите, который его страшил. Он вспомнил о послании, отправленном Морису де Лорису несколько дней назад, и вдруг ощутил, как в нем пробудилась неожиданная и непрошеная боль воспоминаний. Грэлэм не получал от Мориса вестей и потому считал, что Жоффрей не позволял себе никаких посягательств на Бельтер. Конечно, теперь уже недалеко то время, когда Жоффрею предстоит узнать о смерти Кассии. Бельтер не был настолько изолирован от мира, а прошло уже целых два месяца.

Грэлэм потянулся, с наслаждением ощущая напряжение мускулов, уставших от тяжелой работы, и двинулся по узкой тропе, спускавшейся с утеса на отмель внизу. Прибой грохотал, ударяясь о голые скалы, и в воздух поднимались струи воды, образуя широкие дуги брызг. Рыцарь снял одежду и шагнул в бушующую воду. Чувствуя, как прилив тянет его за ноги, он позволил волнам увлечь свое тело в море. Вода была холодной, и тело сразу покрылось гусиной кожей, но он пренебрег этим и нырнул под высокую, увенчанную белым гребнем волну.