Всеми цветами радуги, стр. 11
Итальянская семья, в которой она жила, преподаватели Британского института, была необычайно добра и внимательна к ней. Но Оливия долгое время находилась как будто в тумане. Привыкала к итальянской жизни. И без конца грустила, так как все ее письма к Доминику с указанным обратным адресом оставались без ответа.
Теперь, оглядываясь на проведенное в Италии время, Оливия понимала, что этот период ее жизни дал ей немало ценного: она научилась, например, точно ставить перед собой цели и достигать их, а кроме того, выучила наконец итальянский язык. К тому же, когда зима подошла к концу, девушка начала осознавать, в какой красивый город забросила ее судьба. Флоренция — колыбель итальянского, да и мирового Возрождения, настоящая Мекка для всех тех, кто желает увидеть тысячи выдающихся, удивительных памятников архитектуры, живописи...
Затем Оливии неожиданно для себя пришлось отправиться в Париж — Памела явно прикладывала все усилия, чтобы ее падчерица не скоро вернулась в Англию — и пройти там кулинарные курсы. Постепенно она возвращалась к нормальной жизни.
Много времени прошло, прежде чем до нее дошло, что ее любовь ничего не значила для Доминика Фицчарлза. Он просто немного поразвлекся со своей симпатичной соседкой, вот и все. Но, несмотря на чувства разочарования и обиды, которые без конца ее преследовали и не давали покоя, Оливия наконец пришла к утешительному для себя выводу: она просто стала жертвой собственной слабости. Ее прежние мысли о том, что она будет вечно страдать и мучиться от любви к Доминику, убеждали ее лучше всяких других доводов, насколько наивной и глупой она была.
За прошедшие с тех пор десять лет Оливии удалось затолкнуть глубоко в подсознание все воспоминания о том, какой счастливой она была когда-то в объятьях Доминика. Но сейчас, после того, как они вновь встретились, эти воспоминания начали будоражить ее.
С тяжелым вздохом Оливия отошла от окна и скользнула в постель. Натянув одеяло до самого подбородка, девушка скоро забылась неспокойным сном. Ее последней мыслью было то, что в юности она получила хороший урок, и теперь, когда она стала взрослее, умнее и умеет держать свои эмоции под контролем, она не позволит Доминику Фицчарлзу издеваться над собой.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Когда Оливия утром открыла глаза, она обнаружила, что, во-первых, комната просто утопает в солнечном свете, а во-вторых... что рядом с ее кроватью стоит Доминик.
— Я подумал, ты не откажешься от чашки чая, — ответил он на ее молчаливый вопрос и поставил на маленький столик у кровати чашку и блюдце.
Позевывая и чувствуя себя не выспавшейся после такой нервной ночи, девушка поняла, что, должно быть, ее разбудил стук в дверь, после которого Доминик и вошел к ней.
Несмотря на простой темно-синий тренировочный костюм и синеву небритых щек, он, как всегда, выглядел необычайно привлекательным. Хотя и менее угрожающе, чем вечером, когда на нем был короткий темно-красный халат.
Но и теперь девушка не чувствовала себя в полной безопасности. Может быть, она вчера и переусердствовала, сопротивляясь Доминику, когда он хотел поцеловать ее на ночь, ведь для него этот поцелуй вряд ли что-нибудь значил, но самое разумное, что она могла сейчас сделать, это одеться и как можно скорее покинуть дом Доминика.
— Наверное, уже очень поздно? — не удержалась Оливия от вопроса, ведь часы свои она оставила в ванной.
— Да нет, всего лишь десять с хвостиком, — сказал Доминик, рассматривая полусонную девушку с рассыпанными по подушке волосами.
— О господи, — пробормотала она. — Обычно я встаю гораздо раньше, я давно должна была быть одетой и...
—Расслабься! Я только что позвонил в отделение департамента, отвечающее за водоснабжение. Они сказали мне, что дела обстоят хуже, чем ожидалось. Похоже, что тебе удастся вернуться домой не раньше вечера. Кроме того, сегодня суббота, выходной день, — добавил он. — Так что если у тебя не назначено никакого срочного, жизненно важного свидания...
В ответ Оливия лишь зевнула и отрицательно покачала головой.
— Прекрасно. Значит, ты никуда не торопишься. Почему бы тебе тогда немного не отдохнуть? А сперва выпей свой чай, — закончил Доминик, повернувшись к двери.
— А как насчет тебя? Ты был очень добр вчера, пригласив меня переночевать у себя. Но я не хочу злоупотреблять твоей добротой, — остановила она его, предварительно убедившись в том, что одеяло натянуто до подбородка. — У тебя наверняка какие-нибудь дела. Я не хочу мешать тебе.
— Чепуха! — Он негодующе взмахнул рукой. — Ты мне совсем не мешаешь. Кстати, я тут совершил небольшую пробежку в ближайшем парке. Ты можешь последовать моему примеру, — добавил он с улыбкой. — Расслабься! Сейчас тебе надо выпить чай, пока он не остыл.
— Ты всегда командуешь по утрам? — спросила девушка, приподнимаясь на подушках.
— Конечно! Особенно когда рядом люди, которые не обращают внимания на хорошие советы.
— А что будешь делать ты? — поинтересовалась Оливия. — Отправишься в ближайший гимнастический зал, чтобы позаниматься спортом?
Доминик рассмеялся.
— Может быть. Впрочем, после утренней пробежки я себе наметил кое-какие дела: сварить кофе и выпить его, просматривая утренние газеты, а потом принять легкий, освежающий душ. Как ты видишь, я очень занят. А ты, надеюсь, все-таки последуешь моему совету и выпьешь этот несчастный чай.
После этих слов он отвесил изящный поклон и не спеша вышел из комнаты.
Решив проигнорировать совет Доминика, Оливия сделала лишь маленький глоточек чаю, а потом откинулась на подушки, пытаясь понять, что скрывается за подобным поведением хозяина дома.
Вчера, увидев его на свадьбе, она испытала глубокое потрясение. Ее реакция, впрочем, была вполне естественной, учитывая обстоятельства, в которых они расстались. Доминик вел себя тогда прескверно. Он бросил ее в беде и в течение последующих лет даже не пытался найти ее.
А сейчас, несколько минут назад, они болтали, смеялись и поддразнивали друг друга, как если бы были старыми друзьями, между которыми никогда не пробегала черная кошка и не мелькала искорка любви. Девушка нашла это весьма странным, хотя, может быть, Доминик просто забыл о том ужасном рождественском вечере. Оливия легко могла допустить такое. Ведь с тех пор он наверняка побывал и не в таких ситуациях, на страницах разнообразных таблоидов девушка нередко встречала заметки о его любовных похождениях. Что поделать, он был известной личностью! Вот он и забыл о мелком да к тому же быстро замятом скандале.
Оливия закрыла глаза, а когда открыла их вновь, догадалась при виде сидевшего на краешке кровати Доминика, что на какое-то время заснула опять.
— Господи! — пробормотала она. — Я в самом деле не собиралась засыпать, не понимаю, как это случилось.
Он пожал плечами.
— По-моему, ты просто слишком устала после вчерашнего вечера.
От легкого движения его обнаженных плеч в мозгу Оливии снова возникла мысль, что с Домиником надо вести себя поосторожней. Тревога все росла в ней, но она, не в силах побороть искушение, скользнула взглядом по его широкой мускулистой груди, покрытой темными курчавыми волосами. Потом подняла глаза и заметила, что его волосы блестят, видно, он только что принял душ.
Тревожные колокольчики в ее мозгу зазвонили еще сильнее, когда Оливия нервно взглянула на бедра Доминика, обернутые белым махровым полотенцем. Похоже, ее воле придется выдержать новый суровый экзамен.
— Который час? — спросила она, взглянув на залитое солнечным светом окно.
— Где-то около двенадцати. Впрочем, для тех, кто любит субботним днем поваляться в кровати, конечно, еще слишком рано, — растягивая слова, заметил Доминик.
В его глазах загорелся какой-то странный огонек, а в голосе появились низкие, хриплые нотки. Оливия внезапно почувствовала себя ужасно неуютно.