Как принцесса из сказки, стр. 13
— Правда, — шепнула Лили, хлопая ресницами. — Что-то и впрямь неладно. Знаете, я неожиданно вспомнила, как пила снотворное, которое оставил на тумбочке Теннисон. Таблетки застревали в горле, и я глотала и глотала, чтобы их протолкнуть, сидела с этим пузырьком и скандировала: еще, еще, еще, а когда бутылочка почти опустела, поняла, что вовсе не хочу умирать. Но было уже поздно, и я так жалела о потере Бет и себя самой…
— Постой, Лили, — перебил Савич, — никак не возьму в толк: ты рассказываешь о таблетках, которые приняла после похорон Бесс. Почему ты думаешь о них сейчас, когда сидишь за рулем?
— Потому что внезапно сообразила, что не помню, как пила их. Ну не странно ли?
— Очень. Продолжай.
— Ну, говорю же, я осознала, что не хотела умирать, ни тогда, ни сейчас. Но почему угрызения совести терзают меня с такой силой? Почему в мозгу бьется одна мысль: направить «эксплорер» в заросли толстых деревьев, которыми обсажена дорога?
— И вы нашли ответ?
— Нашла.
Она вдруг осеклась и глубоко вздохнула. Савич увидел, что она спит. Ее голова слегка склонилась набок.
— Это нормально, мистер Савич. Дайте ей отдохнуть, потом я разбужу ее и мы продолжим. Она снова будет с нами, когда проснется. Тогда и посмотрим, стоит ли ее снова гипнотизировать. Но знаете, меня все больше и больше разбирает любопытство узнать подробнее о том случае, когда она выпила пузырек снотворного. Может, стоит остановиться и на нем?
— О да, — попросила Шерлок.
Однако им не пришлось будить Лили. Не прошло и минуты, как она открыла глаза, моргнула и объявила:
— Теперь я помню все. Я не пыталась покончить с собой, Диллон. Не пыталась!
Она облегченно улыбнулась доктору Чу. Та взяла ее руки и подалась вперед.
— Расскажите, что случилось, Лили.
— Я пришла в себя. В голове прояснилось, и я была просто потрясена тем, что собиралась сделать. Но как раз на этом месте дорога резко сворачивала и начинался крутой спуск. Я сообразила, что еду слишком быстро, и нажала на тормоз.
— И что? — не выдержал Савич.
— Ничего. Совсем ничего.
— Я знала. Знала! — прошептала Шерлок.
— А ты попыталась прокачать тормоза, как учил па?
— Да. Осторожно нажала несколько раз, снова и снова. Но тормоза не работали. Я пришла в ужас. Пыталась включить экстренное торможение, хотя знала, что оно срабатывает только на задних колесах. Но я старалась любой ценой замедлить скорость.
— Можешь не продолжать, — кивнул Савич. — Аварийный тормоз тоже не действовал.
Лили покачала головой и судорожно сглотнула.
— Не действовал. Я летела от центра к глубокому оврагу слева. Справа стояла стена деревьев, дорога шла под гору, и скорость все увеличивалась. Кроме того, на этом шоссе бесчисленное множество изгибов и поворотов. Оно спрямляется только на подъезде к Ферндейлу.
— И ты переключила рычаг передачи? — закричала Шерлок.
— Да. Послышался ужасный скрежет, будто коробку передач разрывало на части. Машина затряслась, взвыла, и колеса перестали вертеться. «Эксплорер» занесло. Я пыталась, избежать удара, но тут показался очередной поворот. Я поняла, что это конец.
Савич осторожно привлек ее к себе, усадил на колени. Доктор Чу так и не выпустила ее руки. Лили положила голову на плечо брата, чувствуя, как Шерлок нежно гладит ее по волосам.
— Я так ясно помню, — со вздохом продолжала она, — как врезалась в мамонтово дерево, пережившее столетия буйных ураганов, но не выдержавшее роковой встречи со мной. И клаксон, вопящий так громко, словно сидел прямо у меня в голове. А потом темнота.
Она выпрямилась и улыбнулась — чудесной улыбкой, ясной, полной надежды и решимости.
— Все это совершенно непонятно, Диллон. Тормоза были испорчены. Неужели кто-то пытался меня убить?
И поскольку доктор Чу все еще держала ее за руку, Лили совсем не боялась. Наоборот, ей было ужасно хорошо. Даже ее улыбка не померкла при этих страшных словах.
— Да, — кивнул Савич, глядя ей в глаза. — Возможно. Ну не забавно ли?
— А теперь вернемся назад, — велела доктор Чу, — и посмотрим, как получилось, что вы оказались в больнице с полным желудком таблеток.
Лили чувствовала себя одновременно умиротворенной и возбужденной.
— Да. Давайте вернемся.
Глава 6
— Ну, «Макс», что ты нарыл?
Подошедшая Шерлок перегнулась через его плечо и взглянула на экран.
— О Господи, он не работает! Неужели снова решил стать «Максиной»? Так скоро?
— Нет, «Макс» пока еще «он» и всего лишь сосредотачивается. Сейчас что-нибудь выдаст.
— Надежда умирает последней.
— «Макс» только сейчас вздрогнул. Это означает, что он вгрызается в самую глубину. Лили спит?
— Да, я только сейчас к ней заходил. Она не захотела пить болеутоляющее. Сказала, что оно ей ни к чему. Ну не удивительно ли?
— Лили считает, что доктор, который может вернуть ей хорошее самочувствие, не причинив при этом боли, куда лучше мужа, который ничего подобного сделать не в состоянии. Она уже лучше чувствует себя только потому, что встретилась с ней.
— И поскольку доктор Чу нас за руки не держала, придется снимать стресс в тренажерном зале. Жаль, — рассмеялась Шерлок. — Помнишь, когда она просила доктора Чу жениться на ней? Уже неплохо, Диллон. Она хочет вырваться из этой паутины, Кстати, если верить миссис Скраггинс, Теннисон будет дома часа через два. Она объявила, что готовит вегетарианский ужин специально для тебя: лазанья с цуккини, ее фирменное блюдо, и яблоки с луком. Заверила, что это не только очень вкусно, но и помогает держать себя в отличной форме. Думаю, ей хотелось бы увидеть тебя на обложке календаря, Диллон. Как считаешь?
Савич ухмыльнулся и легонько шлепнул системный блок «Макса».
— Не собираешься подпасть под ее чары? Ну, так вот, Диллон, она от тебя без ума. Думаю, когда она увидела тебя сегодня утром в майке, в джинсах, съехавших на бедра, она голову потеряла. В ее глазах загорелась похоть, она прошептала твое имя и прижала руку к груди. Это верный знак зарождающейся любви. Она хочет тебя.
Савич иронически изогнул темную бровь.
— Не продолжай, Шерлок, у меня и без того сердце в пятки ушло.
Она вспомнила, что испытывала, когда видела его в майке… или без оной, и ни на секунду не усомнилась в сердечных переживаниях миссис Скраггинс. Легонько коснувшись кончиками пальцев затылка Диллона, она принялась разминать ему плечи. «Макс» запищал.
— Он ревнует.
— Нет, просто отрыжка. Но может, он жалуется, что ты его отвлекаешь, когда виснешь у меня на шее.
Вместо ответа Шерлок чмокнула его в макушку и потянулась.
— Кажется, нам в самом деле пора в тренажерный зал. Как по-твоему, есть такой в Гемлок-Бей?
— Найдем, Завтра утром, если Лили по-прежнему будет чувствовать себя хорошо, поработаем как следует, чтобы размяться и выпустить пар.
Шерлок потянулась еще слаще и с наслаждением потерла затылок.
— Думаешь, Теннисон скармливал ей таблетки, чтобы вызвать депрессию? А потом снова подменил лекарство, чтобы не рисковать, пока ее братец-федерал торчит тут?
— Звучит достаточно правдоподобно. После того как доктор Чу не могла дать окончательного заключения относительно первой попытки самоубийства, я полагаю, что Лили, возможно, и не думала кончать с собой.
— Странно, что Лили то ли припомнила случившееся, то ли нет. Если не она сделала это, вероятно, всему виной Теннисон, и это в самом деле была первая попытка, только убийства. В то время они были женаты всего четыре месяца, Диллон. Какая хладнокровная жестокость! Меня просто трясет от злости. Давай докажем это, чтобы можно было спокойно предъявлять обвинение.
— Попытаемся, Шерлок. Ну вот, началось. Молодец, «Макс».
Оба долго читали убористые строчки, медленно ползущие по экрану. Наконец Савич поднял голову и взглянул в голубые глаза жены.
— Почему все это не слишком меня удивляет? Итак, наш Теннисон, как он и говорил Лили, уже был женат. Только вот не позаботился упомянуть о том, что первая жена покончила с собой всего через тринадцать месяцев после их свадьбы. — Он неожиданно стукнул себя ладонью по лбу. — Я полный идиот, Шерлок! Мне не следовало щадить Теннисона, уважать его право на личную жизнь, слепо верить в его невиновность. Хорош братец! Ничего не скажешь, заботливый! Так скоро забыть этого подонка, ее первого мужа! После Джека Крейна я должен был открыть каждый шкаф в доме Теннисона, вытащить на свет все скелеты, проверить выписки из банковских счетов за последние двадцать лет. И знаешь, главное, что мне следовало бы сделать, — прямо спросить Теннисона, как умерла его первая жена.