Хозяин Вороньего мыса, стр. 80

– В твоем возрасте, Таби, я частенько приходил сюда поразмыслить о том и о сем. Когда отец давал мне затрещину за какую-нибудь провинность, или сам я обижал друга, или просто не знал, как мне следует поступить, я приходил сюда посидеть в тишине и все обдумать. Хорошее это место, Таби. – Тут Меррик умолк, по-прежнему крепко держа мальчика за руку, чтобы тот не мог убежать.

– Твой отец очень огорчен тем, что ты избегаешь его, – произнес Меррик наконец, не глядя на мальчика, уставившись на залив, однако голос его звучал ровно. – Два долгих года он считал тебя мертвым, вдруг обрел тебя вновь, а ты не хочешь разговаривать с ним. Это несправедливо, Таби, он никак не может понять, почему ты так обращаешься с ним.

Однако я, наверное, догадываюсь, в чем дело, потому что знаю тебя лучше, чем все остальные. Я представляю себе это так: ты видел, кто ударил Клина камнем по голове. Поэтому ты и не отходишь от Клива, боишься, что убийца вернется и на этот раз прикончит его. Ты храбрый мальчик, Таби. Я люблю тебя и хочу помочь. Но ты должен рассказать мне всю правду, потому что сам я не в состоянии догадаться, кто этот человек. Ты ведь понимаешь, что, скорее всего, именно он убил Эрика, и мы понапрасну обвинили Деглина.

– Это была она.

Меррик вздрогнул, услышав тоненький голос, вздрагивающий, наполненный ужасом. Меррик ждал – теперь все зависит не от него.

– Она сказала, что убьет Ларен, если я проговорюсь. Она сказала, что Ларен дура и не достойна того, чтобы стать хозяйкой Мальверна. Она сказала, жизнь обходилась с ней несправедливо до тех пор, пока здесь не появился мой отец. Она сказала, теперь она должна действовать. Она сказала, что убьет Ларен, а потом примется за тебя. Я не мог никому рассказать, Меррик, я просто не мог.

Теперь все стало ясно, даже слишком ясно.

– Сарла, – негромко произнес Меррик. Таби вздрогнул и прижался к его груди.

– Она убьет Ларен. Она и Клива убьет, он теперь беззащитен, Меррик, он совсем беспомощен. Он еще не очнулся… Я должен вернуться к нему, а ты позаботься о Ларен.

– Я позабочусь о ней, и о Кливе тоже. Идем, Таби. Нам пора возвращаться домой.

– Меррик, я боюсь. Меррик улыбнулся ему:

– А я нет.

Он велел Таби посидеть с отцом:

– Ты все сделал правильно, Таби. Теперь мой черед, а ты побудь здесь. Мы с Ларен скоро придем за тобой.

Входя в маленькую спальню Клива, он услышал радостный голос Ларен:

– Сарла, он проснулся. Слава богам, Клив наконец приходит в себя. Сейчас мы узнаем, кто напал на него.

Меррик осторожно отдернул медвежью шкуру, заслонявшую вход. Он увидел, как Ларен склонилась над Кливом, улыбка вновь играла, на ее лице. Увидел, что Сарла, притаившись за спиной Ларен, уже поднимает с пола тяжелую масляную лампу.

– Даже и не пытайся, Сарла, – тихо окликнул он ее, – поставь лампу на место.

Сарла резко обернулась и столкнулась с ним лицом к лицу.

– Нет, Меррик, – пробормотала она, – уверяю тебя, ты что-то спутал.

Ларен тоже повернулась к нему:

– Клив поправится. Подойди, Меррик, ты уже можешь поговорить с ним. Теперь мы узнаем, что произошло на скале.

– Я знаю, что там произошло, Ларен. Только я еще не до конца понял. Сарла расскажет нам все, не правда ли, а, невестка?

Ларен медленно выпрямилась, вгляделась в бледное лицо Сарлы, ее тусклые глаза. Сарла вновь покачала головой, повторяя:

– Ты ошибаешься, Меррик, все не так, как ты решил, с Кливом – это был несчастный случай. Тихим, испуганным голосом Ларен спросила:

– Ты, Сарла? Это ты ударила Клива? Сарла молча качала головой.

– Но почему? Я ничего не понимаю. Он любит тебя, я видела это по его глазам еще до того, как мы отправились в Нормандию, и ты ведь тоже привязалась к нему, разве не так? – Тут Ларен запнулась и широко открытыми глазами посмотрела на Меррика. – Эрик? – прошептала она. – Это она убила Эрика?

– Да, она. Полагаю, она сделала это потому, что он в очередной раз изменил ей, теперь уже с тобой.

Я думаю, она убила его еще и потому, что появился Клив.

– Я спасла Ларен от насилия. Ты должен признать это, я спасла ее…

– Да, конечно, – подтвердил Меррик, – но вряд ли тебе стоит похваляться этим, Сарла. Истина открылась. Я хочу знать, почему ты покушалась на жизнь Клива.

– Ответь ему, Сарла, – послышался негромкий, полный боли голос раненого. – Скажи ему всю правду, иначе это сделаю я.

– О, Клив, ты снова с нами. – Ларен вновь кинулась к постели, нагнулась к больному, заслоняя его своим телом. Меррик отметил, что Ларен встала как раз между Кливом и Сарлой.

– Молчи, глупец. Ты лжешь, ты не посмеешь ничего сказать.

– Отойди, Ларен, – тихо попросил Клив. – Она не попытается вновь напасть на меня. Меррик, Сарла носит в чреве мое дитя, мы собирались пожениться, когда ты вернешься, да только вместе с тобой приехал и Халлад. Он поглядел на добрую, кроткую Сарлу и пожелал ее, и тогда она решила выйти замуж за него, а не за меня, ведь Халлад могуществен и , богат, он дал бы ей власть, драгоценные украшения, рабов. Что я! Ничто, во всяком случае, в ее глазах. Она надеялась, что Халлад поверит, будто дитя родилось от него. Я обещал ей, что не выдам, клялся, что всегда буду любить ее, но сказал, что не уступлю своего ребенка другому, не допущу, чтобы он воспитал его как собственного сына. Тогда она ударила меня камнем. – Клив смотрел на Сарлу не отрываясь. – Знаешь, Сарла, ты лишилась своей прелести. Это странно, но ты была так мила своей кротостью, своей застенчивостью, а теперь вот перед всеми обнаружила свою душу. Я помню, как ты провозгласила перед всеми, что Эрика убила ты, и тогда никто не поверил тебе – так ведь? Все думали, что ты заступаешься за меня и за Ларен.

Меррик глядел на Сарлу, на женщину, с которой он так сдружился в последние годы, он мог бы поклясться перед лицом богов, что жена его брата невинна, честна и добра. Совсем тихо он спросил:

– Деглина тоже убила ты?

– Я больше ничего не скажу, – буркнула Сарла.

– Я все ломал себе голову, – продолжал Меррик. – Как Деглину удалось освободиться от веревки и почему он не пытался бежать? Откуда взялся нож? Кузнец решил, что нож оставил у него в хижине кто-нибудь из воинов для починки, но никто не признал его своим. Это ты принесла нож, и ты зарезала Деглина. Ты не собиралась рисковать, да, Сарла?

Сарла выпрямилась во весь рост и громким, горделивым голосом объявила Меррику:

– Я хочу вернуться к родителям. Я собираюсь вскоре покинуть эту усадьбу. Этот негодяй лжет Ненависть к Халладу ослепила его. Да он жалок, посмотрите только на его шрам! Неужели найдется женщина, которая могла бы полюбить такого урода, к тому же человека, только что освободившегося от рабства? Каждое его слово ложь. Я отвергла Клива, и он пытается меня оклеветать. Я хочу уехать, Меррик.

Клив с трудом приподнялся на локтях:

– Сперва ты родишь моего ребенка, только потом я позволю тебе уехать. Ты согласен, Меррик?

– Это не твой ребенок! – крикнула она в лицо Кливу. – Это сын Эрика! Если родится мальчик, он унаследует Мальверн.

Клив покачал головой:

– Извини, Сарла, но ребенок мой. Я могу поклясться, что у тебя были месячные уже после того, как Эрик умер.

– Ты лжешь!

– Он говорит правду, – произнес Меррик. Он склонил голову и надолго умолк. Наконец он сказал:

– Я рад, что ты остался в живых, Клив. Все это слишком страшно.

Эпилог

Прошло два дня после зимнего солнцестояния. За окнами бушевала метель, в доме было тепло, воздух сгустился от дыма, от запаха поджаривающейся дичи и вони двух коз и двух коров, обитавших под одной крышей с людьми. Слава богам, лошади, по крайней мере, остались в конюшне, у доверху набитых сеном яслей.

Ларен порой отрывалась от шитья, чтобы взглянуть на Меррика, который все еще беседовал с гонцом из Руана. Она уже доканчивала рубаху, которая будет Меррику к лицу, ведь Ларен покрасила материю в синий цвет, "лишь самую малость темнее, чем прекрасные голубые глаза Меррика. Она шила ему уже третью рубаху небесного цвета, и люди, подметив это, начали подшучивать над своим вождем. Меррик только посмеивался в ответ.