Хозяин Вороньего мыса, стр. 76

– Не прикасайся ко мне! – вскрикнула она. – Негодяй, выродок! Ты-то почему не умер? Ты прикончил мою мать своей ненасытной похотью, а потом взял себе в жены эту потаскуху Нирею, мою ровесницу, и она родила Ларен, а потом и Таби, наследничка, маленького Таби, которого все прямо-таки обожали, в особенности дядя Ролло – возился с ним, носил его на руках и обещал ему власть над Нормандией. Я хотела убить и его, и тебя, я прикончила эту шлюху Нирею, только опоздала, о боги, я опоздала:

Таби уже появился на свет. Она могла родить еще больше детей, мальчиков, пришлось остановить ее, и я это сделала) – В тебе не осталось ничего, кроме ненависти и разочарования, Ферлен, – негромко проговорил Халлад. – Нирея не причинила тебе зла, она заботилась о тебе и о Хельге, она старалась, так старалась, бедняжка, подружиться с вами обеими и доверяла тебе, а ты ее сгубила. Наверное, ты отравила ее? Да, скорее всего, это был яд. На тонкой шее Ниреи остались отпечатки пальцев, и меня обвинили в том, что я задушил ее, но я и пальцем жену не тронул, и никогда бы не мог даже ударить ее, хотя в тот день мы ссорились, это правда, и о нашей ссоре многим стало известно. Ты воспользовалась моментом, и подозрение пало на меня, я вынужден был бежать, чтобы Ролло не пришлось казнить меня. Полагаю, ты сдавила ей горло уже после того, как она умерла. Но знаешь, Ферлен, Ролло не поверил, что я повинен в смерти Ниреи, он спрятал меня, а два года назад я превратился в старого колдуна и таким образом остался в живых. Мне очень жаль тебя, Ферлен. Я бы убил тебя, если бы потерял Ларен и Таби, но они оба живы. По крайней мере, ты пощадила их, хотя и из дурных побуждений. Что ты можешь сказать на это, Ферлен?

– Вот что я скажу тебе, старик: если б тебя не обвинили в убийстве твоей шлюхи-жены, не прошло бы и нескольких недель, ну, может, месяцев, как ты бы привел в дом новую женщину, потому что ты – похотливый старый козел – и на этот раз выбрал бы себе девушку моложе, чем я или Хельга. Она бы народила тебе сыновей, не правда ли? Ты ведь любишь похваляться своей мужской силой, верно? Таби, а потом еще и еще, ты стал бы отцом многих детей, и все они живехонькие, все выходили бы на свет из материнской утробы с громким воплем, все они могли бы дышать – а я осталась бы ни с чем.

– Ты и так осталась ни с чем, Ферлен, – заметил Ролло, – ты потеряла все.

– У меня есть Кардль.

– Да, он человек надежный и неопасный. Он ведь так и не узнал, что ты спала с Фроммом, да еще и с Оттой?

– Он ничего и не узнает, пока я сама не скажу ему. – В голосе Ферлен зазвучало презрение. – Это ты, Ролло, ты выбрал мне в мужья это ничтожество. Он не мог даже сделать мне ребенка, мне всякий раз приходилось брать его жезл в рот и сосать до тех пор, пока он не становился нормальной величины, а потом я сама запихивала его внутрь себя, не то Кардль так и глазел бы на меня, размышляя о великих людях прошлого, о покойниках, о римлянах, короле Альфреде и сумасбродном рыцаре Карле. Фромм и Отта по крайней мере обычные мужчины с мужскими желаниями. Как бы я хотела, чтобы ты умер, дядюшка Ролло, но мне этого не дождаться, ты собираешься жить вечно; я уж вижу.

Ферлен внезапно осела на колени. Опустив голову, она обхватила себя руками и начала медленно раскачиваться взад и вперед.

– Почему ты пыталась убить Меррика? – Теперь Ролло говорил тихо, его голос, казалось, сулил безопасность. – Он-то уж ничем перед тобой не провинился.

Ферлен долго не отвечала, и Ролло собирался повторить свой вопрос, но тут женщина подняла голову и уставилась на Меррика так, словно видела его впервые:

– Ты сам назначил его наследником. Раз уж я не сумела родить сына, я не могла допустить, чтобы правил вот этот, а потом – его сын и дети его детей.

– Он никогда не станет герцогом, Ферлен, – произнес Ролло, и голос владыки Нормандии прозвучал холодно и решительно. Никто не мог бы вступить в борьбу с ним. – Он не будет герцогом. Таби жив. Твой отец уже сказал тебе об этом, но ты не услышала. Да, Таби жив и счастлив, как и следует малышу, он в надежном убежище, в Норвегии, в Вестфольде, в усадьбе, которая принадлежит Меррику.

Ферлен вскочила на ноги:

– Нет! Ты солгал! Меррик теперь в милости у тебя, это ему ты…

– Таби жив. Меррик нашел Таби и Ларен на рынке рабов в Киеве. Я бы с радостью признал Меррика своим сыном, он честен и благороден, но мой сын Гийом Длинный Меч будет править после меня, а Таби станет его верным спутником, надежным и смелым, он научится разумно и отважно служить ему мечом и советом.

Ферлен ничего не ответила. Она просто поглядела на Ролло, затем на Ларен и Меррика. На отца она так и не взглянула.

Наконец Ролло приказал:

– Веланд, отправь ее назад в спальню. Приставь к дверям двух стражников. Мы обсудим, как нам поступить с Ферлен.

Под утро в спальню к Меррику и Ларен заглянула Хельга. В полумраке она уже не казалась юной:

– Пошли скорей! – потребовала она и потрясла Меррика за плечо. – Пошли!

Ролло и Халлад подоспели раньше них, оба они молчали, мрачно уставившись в пол. Ферлен лежала на постели, голова ее покоилась на мягкой подушке, тело прикрыто нарядно расшитым платьем – заботливые руки расправили на нем все складки. Смерть вернула молодость увядшему лицу, ласковые пальцы прикрыли ее глаза, волосы Ферлен расчесали щеткой, так что они вновь заблестели и завились в локоны и длинными прядями лежали на груди. Руки Ферлен вытянулись вдоль тела, ладони были обращены вверх.

– Кардль бежал, – произнес Ролло, обращаясь к Меррику и Ларен. – Она уже давно умерла.

– Как это случилось? – спросила Ларен.

– Не знаю, – ответил Ролло. – Крови мы не обнаружили. На лице ее не видно ни боли, ни следов борьбы. Рано утром Хельга зашла навестить ее и застала уже мертвой. Стражи говорят, она не пыталась выйти из комнаты. Кардль ушел вчера вечером. Я не приказывал, чтобы они караулили и его.

– Похорони ее, – внезапно решил Халлад. – Надо опустить ее в землю сейчас же, нынче утром, и довольно об этом.

Ролло кивнул.

– А как же Кардль? – спросила Хельга. – Это ведь он убил Ферлен, конечно же, он. Как ты поступишь с ним, дядя Ролло?

– Скоро ты узнаешь и это, – ответил Ролло, – можешь не сомневаться. Скоро.

Глава 26

Таби сидел на скамье подле Клива и, следуя его указаниям, старался завязать сложный узел. Внезапно у ворот усадьбы поднялась суета, и Таби резко вздернул голову, точно молодой щенок, привыкший отзываться на любой звук.

– Это Ларен?

– Пойдем поглядим, – ответил Клив, беря малыша за руку, но Таби тут же вырвался и унесся вместе с Кенной. Мальчишки пронеслись мимо рабов, чинивших изгородь, стягивавших частокол тугим канатом – который сперва вымачивали, а потом сушили, и так три раза, чтобы придать ему прочность, – проскочили через широкие ворота в изгороди и полетели через поле, ставшее плоским и угрюмым, лишившись колосьев ячменя и ржи. Тропа привела их вниз, к заливу.

Таби увидел Меррика и, заорав во всю мощь своих легких, опрометью бросился к нему. Меррик, смеясь, подхватил Таби и высоко подбросил его в воздух, затем поймал малыша и крепко прижал к груди. Ларен стояла позади Меррика и видела, как муж, прикрыв глаза, прячет лицо в волосенках Таби. Как всегда, когда Ларен становилась свидетельницей подобной сцены, она испытывала какую-то мучительную радость. Наконец Таби приподнял голову, поцеловал Меррика в щеку с громким влажным чмоканьем (Меррик снова расхохотался) и тогда лишь заметил сестру.

– Ларен! – завопил он, обвил ее шею тонкими детскими ручонками и обслюнявил ее щеки своими поцелуями.

– Таби; ты лижешься, словно глупый щенок, – проворчала Ларен, стараясь скрыть слезы, которые жгли ей глаза. – Перестань вертеться. Можно подумать, ты учился у этого черного чудища, Керцога. Ты, наверное, и вырастешь таким же большим, как и он.

Таби в ответ рассмеялся. Все шло как нельзя лучше.