Ларец Самозванца (СИ), стр. 50

— … Зарядов по полдюжины на рушницу осталось — так и счастье! — тихо говорил Клим Оглобля, крутя свой длинный, вислый ус. — Порох-то, тот самый, жидовский, мы выдернуть не успели из возов… слишком всё быстро было! Теперь-то вот так подумаешь, а ведь надо было не так поступать! Надо было по-другому засаду готовить… Извини, пан Роман!

— Да что там, прав ты! — безнадёжно махнул рукой тот. — Плохой из меня командир, коль так неудачно всё повернулось. Не просчитал, не подумал, что, может, бежать придётся внезапно и быстро. Всего-то и делов: перегрузить самое важное на один воз, да загодя в лес отправить. Как женщин и раненных отправили!

— Э, да ты что говоришь?! — внезапно возмутился пан Анджей. — Никто, пусть даже сплошь герои античные, грецкие там, аль римские, не могут против пятикратного врага устоять, и живы остаться. Был у греков князь… магнат, вроде пана Вишневецкого или гетмана Жолкевского. Леоном [19]звали. Вот, один раз, на его город пошли варвары… ну, там, как татары на нас! Тыщ сто, а то и поболее! Кажется, их персами звали, но я не помню. Вот!.. Этому пану Леону, ну прям как нашему пану Адаму, его шляхтичи не дали ратников, и он пошёл против врага только со своими конфидентами, а было их — триста! Ну, правда, один дурак-жид клялся, что лично читал: их было шесть тысяч, а то и больше, но остальные сдались. А он не пожелал сдаваться и сражался именно этим отрядом. Ну, вот. Этот пан занял своим отрядом узкий проход и сражался в нём долго-долго… пока не погиб! Я это к тому говорю, что ты всё правильно сделал. Видишь, можно ведь использовать узину для уничтожения врага!

Пан Анджей ещё много знал таких и подобных историй, так что пан Роман, хоть и скривился, кивнул поспешно. С его приятеля станется, если он заспорит, рассказывать дальше… пока язык не сотрётся до кости! Или у пана Анджея он без костей?!

— Мы здесь обсуждаем, как дальше быть! — после долгого молчания, сказал он. — Увы, история нам здесь не поможет…

— А что тут обсуждать? — удивился Андрей. — Домой надо! И поскорее!

— Поскорее не получится! — вздохнул Клим Оглобля. — У нас раненных много! Их же не бросать! А с ними — поскорее не получится. Вон, посмотри на Людвика! А он, между тем, не самый болезный!

— И правда! — нехотя признал Андрей. — Так что же делать?! Боя мы не выдержим! И вряд ли тот московит будет брать нас живьём. Мы его людей тоже порядком покрошили! Будь я на месте того сотника, перевешал бы всех, кто случаем в плен попадётся, ещё до того, как засохнет кровь на саблях!

— Не, я б лучше на колья посадил! — со вкусом возразил пан Анджей. — А ты как думаешь, пан Роман?

— Я думаю, не след так шутить! — коротко ответил тот, взглядом указав на побледневшую Татьяну. — Мне показалось, тот сотник, московит — благородных кровей. К тому же, у нас есть кое-что получше зарядов к ручницам!

— Ты о пленниках?! — ожил пан Анджей. — А вот это — и впрямь дело! Слышь, Клим… Ты что, Клим?!

Клим Оглобля первым почуял, что дело нечисто. Но даже он ничего не мог поделать — люди в чёрном, с обнажёнными саблями и готовыми к стрельбе пищалями возникли, словно из-под земли. Нельзя было и помыслить о сопротивлении — в то время как часть этих людей, жутко напоминающих тех, кого казаки и ляхи разили у постоялого двора шинкаря Мойши, рассыпалась по всему биваку, около двух десятков, готовые применить своё оружие, замерли над раненными.

— Бросьте оружие! — прогремел густой, злой голос словно бы со всех сторон. — Ну, быстро! У вас нет ни единого шанса! А если б и был, знайте, что первыми умрут ваши друзья! Пожалейте их… ведь они не могут сопротивляться!

Пан Роман, напряжённый, злой, первым бросил кончар. Что тут говорить — проспали…

— Непохоже, что это — московиты! — процедил сквозь зубы пан Анджей, последовав его примеру.

— Да, это — люди Ворона! — мрачно сказал пан Роман, словно бы невзначай заступая дорогу направившемуся к Татьяне шишу [20]. — Ну, мы ещё не померши!

— Всё впереди! — согласился с ним пан Анджей…

2

— Лежи ты, дурень! — сердитым шёпотом рявкнула Зарина, всем телом навалившись на Марека. — Сам погибнешь и никого не спасёшь! Ну, лежи! Пожалуйста, Марек!

Последняя просьба, почти мольба, вкупе с мягкой грудью, прижавшейся к спине Марека, на время подействовала, отрок затих. Скрежет зубовный, впрочем, слышен был за несколько шагов… Лежащий рядом Яцек покрылся холодным потом, когда кто-то из разбойников прошёл в нескольких шагах.

Им сказочно повезло — разбойники не заходили с этого конца, а потом не заметили их, укрывшихся под повисшими до земли густыми ветвями ели. Здесь было почти темно и почти ничего не видно. Любой мог найти их — достаточно было приподнять ветви… Да ещё скрежетал зубами Марек.

В конце концов, Зарина отчаялась. Резко рванувшись вперёд, она поцелуем запечатала ему уста. Яцек с трудом сдержался, чтобы не заскрежетать зубами самому. Проклятье на голову мерзкого везунчика! Чтоб его корочун хватил! Чтобы… Да что ж это такое?!

Как раз в этот момент, разошедшийся Марек принялся лапать Зарину за всякие места, а та, занятая борьбой за тишину, да и увлёкшаяся поцелуем, не тратила время на то, чтобы обратать нахала. Наконец, разбойник ушёл. Зарина медленно, медленнее, чем хотелось бы Яцеку, отвалилась от наполовину задохнувшегося Марека.

— …Но если ты хотя бы ещё раз лапнешь меня за что-нибудь, за задницу, например, я тебя убью! — с тихим бешенством, через край перехлёстывавшим, сказала она. — Вот тебе крест, убью!

— Да ты ж сама начала! — возмутился Марек.

— Сама начала, сама и прикончу! — отрезала Зарина. — Лежи тихо!

— Их выручать надо! — опять начал ерепениться мальчишка… вполне возможно, рассчитывая на очередной поцелуй. На его беду, разбойники, все как один, отсюда ушли, и Зарина предпочла другие способы убеждения. Не такие приятные.

Удар маленьким, но крепким кулачком под ребро, и Марек враз понял всю свою неправоту. Второй удар — под дых, и он уже не может говорить.

— Надо выручать! — согласилась Зарина, добившись тишины и покорности. — Но много ты навыручаешь, если погибнешь в первые мгновения! Их тут почти что сотня, а нас — два с половиной, если даже считать раненного Яцека за половину!

— Это почему это?! — тут уж Яцек взъерепенился. — Я что, не мужчина?! Да я даже встать могу!

Яцека — вот беда — держали оба. И Зарина, хоть и утверждала, что относится к ним одинаково, даже не подумала зажимать ему рот поцелуем. Яцек совсем расстроился…

А разбойники, закончив вязать их друзей, собирать вещи, не спеша выступили в поход. Похоже было, что они чувствуют себя полными хозяевами в этом лесу и не собираются кого-то здесь бояться или хотя бы опасаться. Вот теперь можно было и выбираться… и вообще, следовало поспешить!

— Яцек, ты и впрямь можешь ходить? — спросила Зарина, что-то задумавшая.

— Могу, конечно! — обиделся Яцек и в доказательство даже подпрыгнул. Рана в спине отозвалась острой болью, но он и впрямь не свалился и даже не особенно перекосился…

— Так… — Зарина задумалась. — Конечно, правильнее было бы Марека отправить следом за ними. Но ему я не верю! Он — неблагоразумен и вполне может всё испортить. А нам надо всего лишь проследить, куда они денутся! Вот ты и проследишь!.. Яцек, сегодня в полночь мы встречаемся на этой поляне. Мы — и ты! Ты не можешь заблудиться, попасться в плен или тем более погибнуть! Ты даже опоздать не имеешь права! Жди нас здесь, как только сможешь вернуться. А всё, что ты должен сделать — проследить за ними до их лагеря! Не выручать наших, даже если их будут бить и пытать… мы потом поквитаемся… не лезть на рожон — проследить, Яцек! Ты понял, что это — всё?

— Понял я, понял! — сказал Яцек. — Дай мне хоть один пистоль, Марек! У меня ж только кинжал…