Случайность или слушай мое сердце (СИ), стр. 38

Я сбросил вызов. Каждый раз, глядя на гипс, ссадины и синяки Мирёнка, хотелось настучать ее братику по голове. Но ничего, я его перевоспитаю.

Глава 11

Варвара

Темный липкий туман окутывал, не позволяя шевелиться. Никак не могла открыть глаза. Что-то мешало. Затягивало. Хотелось сдаться и плыть по течению. Только нежный полный любви и слез голос удерживал, не отдавал меня туману. Любимый голос. Глубокий с хрипотцой. Голос молил, просил, подкупал, порой даже угрожал. Очень хотелось ответить, сказать, что я слышу, что тоже люблю. Но туман сковывал по рукам и ногам. Тихий женский голос. Я сосредоточилась, вновь попыталась разлепить тяжелые веки. Свет ослепил меня, причиняя физическую боль глазам. Прищурившись, постаралась рассмотреть комнату, в которой я была. Где я? Попыталась встать. Тщетно. Все тот же незнакомый женский голос прошептал:

— Все будет хорошо, он ждет тебя.

Я всматривалась в лицо женщины.

— Я умерла? — зачем-то спросила я.

— А ты хочешь? — улыбнулась женщина. Где я ее видела? Память отказывалась подсказать.

— Нет, я хочу к Тимуру, — прошептала я.

— Тогда иди, — женщина наклонилась, поцеловала меня в лоб и тихо прошептала, — Скажи, что я их люблю.

Все закружилось, расплылось, отгоняя туман. Любимый голос зазвучал совсем близко. Чувствовала нежные прикосновения к ладони, что-то щекотало, заставляя улыбаться. Пошевелив пальцами, поняла, щекотал небритый подбородок. Попыталась открыть глаза. Не получалось. Да что ж такое то! Я хочу увидеть Тимура! Провалилась в темноту.

Настойчивый писк разбудил меня. Напряглась, собираясь бороться с туманом и тяжелыми веками. Но бороться не пришлось. Глаза легко открылись. Поморгала несколько раз, осмотрелась. Не могла поворачивать голову, что-то мешало. Но радовало то, что могла видеть. Просторная светлая комната. Была я в больничной палате, если судить по капельнице и назойливым пищащим приборам. Посмотрела на свои руки. Темная голова любимого лежала на краю кровати, рука осторожно сжимала мою ладонь. Тимур спал, прикасаясь губами к тыльной стороне моей ладони, отросшей щетиной щекоча кожу. Всмотрелась в такое любимое лицо. Темные круги под глазами. Морщинки вокруг глаз и на лбу. Лицо осунулось, делая его старше. В волосах проскальзывали седые нити. Я что, десять лет была в отключке? Постаралась вспомнить последнее, что я видела и слышала. Разговор с Людкой. Тимур переходил через дорогу. Зима, снег. Удар, темнота.

Тимур пошевелился. Легонько сжал мою, ладонь. Приподнял голову, провел по лицу свободной рукой. Такой растрепанный и милый, любимый и родной. Я улыбнулась. Он открыл глаза. В его взгляде увидела облегчение, радость, нежность и любовь.

— Привет, — прошептала я, но с губ сорвался только невнятный стон.

Тимур молчал, его губы подрагивали, едва заметно улыбались, а по щекам катились слезы. Он закрыл глаза, и спрятал лицо в моей ладони.

— Я знал, я верил, — прошептал он. Я пошевелила пальцами, стараясь погладить его мокрые щеки, вытереть слезы. Все ведь хорошо, теперь.

— Я люблю тебя, — сказал он, поднимая свое лицо и наклоняясь ко мне ближе. Я перевела взгляд на его губы, потом посмотрела в глаза. Ужасно хотелось его поцеловать, но не могла ни пошевелиться, ни сказать что-либо. Опять посмотрела на губы, опять в глаза. Он улыбнулся. Осторожно прикоснулся к моим губам в нежном поцелуе. Отстранился и вызвал врача. Через две минуты в палату вошел Марк Вениаминович. Тимур отказался выйти, предпочитая сидеть в уголке и не мешать осмотру.

— Доброе утро, — сказал он, — Ты знаешь, как тебя зовут?

— Знает, она узнала меня, — тихо сказал Тимур. Марк кивнул.

— Варвара, — попыталась сказать я, но получилось опять что-то нечленораздельное.

— Отлично, — улыбнулся врач.

Следующие несколько минут Марк меня осматривал, задавал какие-то вопросы, на которые я старалась отвечать. Говорить могла с трудом. Но могла. Марк удовлетворенно кивал, улыбался.

— Все в порядке, — сказал он, — Можно вздохнуть свободно, и не рычать на медперсонал, — сказал он, обращаясь уже к Тимуру.

— Как долго я… — начала говорить.

— Двое суток, — тихо ответил Тимур, подходя ближе и садясь на свое прежнее место.

— Я думала несколько лет, — сказала я, но речь опять была невнятной.

Тимур нервно рассмеялся. Марк вышел из палаты, предупредив, что через несколько минут придем медсестра взять кровь на анализ.

Любимый прижался лбом к моей руке.

— Я люблю тебя, — прошептал он.

— А я тебя, — тихо ответила я, — Я слышала твой голос все это время.

— А я не слышал твой и от этого сходил с ума, — прошептал он. А я смотрела на любимого человека, его лицо, глаза светившиеся любовью и надеждой.

Усталость накатила, заставляя слипаться глаза. Пришла медсестра, взяв кровь на анализ, ушла.

— Поспи, солнышко, — тихо прошептал Тимур. Я только едва заметно кивнула, и, закрыв глаза, провалилась в сон.

Тимур

Что-то или кто-то услышал мои молитвы и вернул мне мою малышку. Наблюдая, как она спит, чувствовал себя самым счастливым человеком на земле. Вспомнил два кошмарных дня. Сколько слез я пролил, знает один только Бог. Сколько раз повторял слова любви и клятвы, не теряя надежды, не счесть. Радость и облегчение накрыли меня с головой. Варвара пришла в себя, теперь самое время встретиться с тем уродом, по чьей вине малышка вынуждена страдать от боли.

Осторожно поднялся, и, поцеловав любимую, вышел из палаты. Достал телефон из кармана, и позвонил Евгению Ивановичу. После второго гудка услышал его взволнованный голос:

— Тимур, все нормально? Как Варя?

— Все замечательно, — улыбнулся я, — Варвара пришла в себя. Сейчас она заснула.

— Мы приедем через двадцать минут, — обрадовался отец Вари.

— Хорошо, — сказал я, и, посмотрев на часы, добавил, — Мне как раз отлучиться нужно на несколько часов.

Попрощавшись, Евгений Иванович положил трубку. Такс, родителям сообщил, теперь бы и не помешало в гости наведаться. Набрал номер Игната.

— Как там дела? — первым спросил друг, не дав мне сказать ни слова.

— Все налаживается, — сказал я, — Варюшка пришла в себя. Марк говорит, что все будет в порядке.

— Ну, слава Богу, — облегченно сказал Игнат.

— Где она? — вздохнув, спросил я.

— Я заеду за тобой через полчаса, все расскажу, — сказал Игнат. Я сбросил вызов.

Вспомнил, как на утро после аварии в больницу пришли Игнат с Артемом и рассказали мне о владельце черных 'Жигулей', сбивших мою девочку. Машина была записана на Людку, бывшую подругу Вари. Жигули нашли в ту же ночь, брошенную на окраине города, а вот саму владелицу пока не нашли. Но друзья подняли все свои связи, чтобы найти эту сволочь.

Приехали родители Варвары. С того момента, как моя девочка оказалась в больнице, отношение Ирины Владимировны ко мне изменилось. О причине я не спрашивал. Просто принял все как есть. Только однажды Евгений Иванович обмолвился, что последние события заставили его жену посмотреть на жизнь иначе. Я предпочел просто кивнуть.

Приехал Игнат, и я, предупредив родителей Варвары, что скоро вернусь, уехал с ним.

— Хочу придушить эту мразь собственными руками, — тихо прошептал я, — Но перед этим хочу спросить, зачем она это сделала.

— Не хочу тебя расстраивать, — начал говорить друг, — но уже поздно.

— Не понял, — сказал я.

— Сейчас все поймешь, — ответил Игнат.

Через десять минут мы подъехали к зданию морга. У входа нас уже ждал Медведь.

— В общем так, — начал говорить он, — Тело нашли в шесть утра на свалке. Передозировка. Бомжи видели, как какие-то ребята выкинули труп из багажника. Один из свидетелей запомнил номер машины. Тело еще не опознали. Посмотришь?

Я кивнул. С одной стороны, жаль, если это та самая Людмила, хотел сам ее придушить, а с другой стороны, может быть это и к лучшему.