В ловушке, стр. 35
Он быстро наклонился, чтобы поцеловать меня еще раз, а я не стала его останавливать. Не думаю, что он хотел своими словами причинить мне боль. На самом деле, напротив, казалось, он хотел быть искренним и сказать по правде: у меня сложилось отчетливое впечатление, что он пытается сделать мне комплимент.
Итак я была одной из тех девушек. И если я не была прежде такой, то теперь я определенно именно такая. Для меня нет пути назад.
Я немного поболтала с Итаном. Спросила, болят ли у него губы. Он на какое-то мгновение смутился, а потом прикоснулся пальцами к порезу, словно напоминая себя, что он действительно там есть.
— Нет, совсем не болит.
— Вот и славно. Слушай, Итан, прости меня. Этого не должно было произойти. Не знаю о чем я думала. Ну, я хочу сказать, что в тот момент, я скорее всего, вообще, не о чем не думала. Знаешь, я не хожу по округе и не избиваю людей направо-налево. Мне просто…мне просто невыносимо быть здесь. Столько времени для размышлений…Короче, я прошу прощения.
— Грейс, это не важно.
— Ну, конечно же это важно! Я напала на тебя! Я точно растеряла здесь все мозги.
Итан покачал головой.
— Ты ошибаешься.
"Ну вот, опять понеслась," — подумала я. У меня не было уже ни сил, ни желания бегать с ним по замкнутому кругу.
— Мне уже чертовски надоело у думать о всяких разных вещах. И я устала всё это записывать. Зачем мне напрягаться? Разве это кто-то станет читать?
Итан прислонился к двери.
— Грейс, а ты сама-то это читала?
— Эээ…нет. Мне и не нужно — я знаю, что там написано.
Итан пожал плечами и приподнял свои брови, ясно давая понять: Так вот, что ты думаешь!
Я повернулся к груде страницы, с накарябанном на них текстом, рядом со мной. Бумага же не могла причинить мне никакого вреда, ведь так? Я начала читать, и вскоре забыла, что Итан был всё еще здесь. Не знаю как долго я читала, но, в конце концов, я дошла до последней страницы, о ночи в парке с Кезом. Я вздохнула и подняла глаза. Итан больше не стоял у двери, он сидел на кровати, скрестив ноги.
— Ну? — Выжидательно смотрел он.
— Что "ну"?
— Как ты себя чувствуешь?
— Не знаю.
— Грейс…
Он говорил словно учитель, разочарованный в в своем звездном ученике, давшего неверный ответ.
— Грустной. Я чувствую себя паршиво, понятно? Моя жизнь хренова неразбериха и я облажалась по всем статьям и я ужасный человек. Теперь рад?
— Мне не радостно от того, что тебе больно. Почему мне должно быть радостно?
— С чего бы тогда тебе всё это делать со мной? Ты должно быть получаешь типа как удовольствие от этого.
Следующие слова, которые произнес Итан были несколько неожиданными.
— Ты скучаешь по своему отцу, ведь так?
— Папа? Как он с этим всем связан? — попыталась уклониться я от ответа на его вопрос.
— Каким он был?
Я решила подыграть.
— Он был…просто папой. Типичный такой папа, понимаешь?
— Расскажи мне.
Я решила подыграть, какой это этого может быть вред?
— Ну, он всё время пытался меня смутить, сбить с толку. Он делал это нарочно. Например, в супермаркете он начинал кривляться, просто так, без причины. И чем больше я смущалась, ощущая неловкость, тем сильнее он старался. Ему было плевать, смотрит ли кто на него или нет — а я вот всё время глядела по сторонам, вдруг меня кто из школы увидит. Когда я была маленькой, его поведение было нормальным. Я и сама присоединялась к нему, чтобы подурачиться. И нам было вместе так весело.
— Он был так добр с людьми. Все его любили и смеялись над его дурацкими шутками. Он был единственным человеком, умеющим рассмешить маму. Она никогда не смеялась шуткам из какой-нибудь комедии по ящику, даже, когда те были по-настоящему смешными. Но папа мог заставить её развеселиться, просто пошевеля бровями.
Я замолчала, внезапно осознав, что я годами столько не говорила о папе, сколько сегодня. Даже с Сэл, я уклонялась от разговоров на эту тему, утверждая, что не помню каким он был. Она никогда не наседала на меня по этому поводу и я была ей за это благодарной.
— Звучит так, будто ты его очень любила.
— Он был моим папой — конечно, я его любила.
— Это хорошо, Грейс. Всё правда очень хорошо.
Я пожала плечами, на самом деле не понимая, чего он добивается.
Я рассказала Итану о том, какой папа был ужасный кулинар и как он изобретал сумасшедшие блюда, просто сгребая всякую всячину в кастрюлю, приправляя всё это вустерширским соусом. Я рассказала ему, про наши походы в кино, где мы брали хотдоги с начос и здоровенное ведро попкорна, которое только можно себе представить (и кидались им всю дорогу из машины по дороге домой). Я рассказала ему вещи, которые, казалось бы, уже и забыла. Вещи, о которых я уже и думать забыла. Но оказалось здорово говорить о них вслух, произносить какие-то слова об этом, кому-то рассказывая, кто слушал, кивал и улыбался в нужных местах. У Итана никогда не было скучающего вида и он не пытался сменить тему разговора и начать говорить о себе. Он просто позволял мне говорить и говорить и говорить, Бог знает сколько времени.
А потом он одним-единственным вопросом оборвал мои душевные излияния. Голос его был тих и вкрадчив, а лицо само сочувствие, когда он произнес эти семь слов:
— Расскажи мне о том, как он умер.
Этого я совсем не ожидала. Никто никогда меня о этом не спрашивал. Нэт никогда не задавал мне подобного вопроса.
— Это был несчастный случай. Ужасный несчастный случай.
— Что произошло?
Голос Итана звучал приглушенно и мне казалось, что он опять в моей голове.
Глубокий вдох.
— Он возвращался из деловой поездки. Был мой день рождения…
— Продолжай, — настаивал он.
— Он…Это случилось на переезде. Он попал под поезд.
— Несчастный случай. — сказал он.
Я кивнула.
— Грейс, ты можешь рассказать мне всю правду. Ты должна рассказать правду. — Он встал на колени передо мной и держал меня за руку. Рука его была холодной. — Я знаю, что ты на это способна. Ты достаточно сильна.
Нет никакого смысла сейчас врать.
— Он въехал на железнодорожные пути и остановил машину. Он сделал это нарочно. Он убил себя.
Итан кивнул.
— Должно быть это очень тяжело для тебя и для твоей мамы.
— Ей тяжело?! Это её вина!
— Зачем ты так говоришь?
Я впала в ступор. "Зачем я это сказала? Почему я всегда так думала?"
— Потому…Она паршиво к нему относилась.
— Правда? — спросил он, и я задала себе тот же вопрос.
Я заколебалась.
— Да. она…
Слова словно расплавились у меня на языке.
Она любила его. Всецело. Она дела всё для него. Вот правда.
— Ты всегда винила её, не так ли? Почему ты так думаешь о ней?
Почемуаочемупочемупочему?
— Потому что её там не было.
Итан кивнул.
— Он был там, а её не было? — Голос его был хриплым.
Навернулись слёзы. Я удивилась, как это мне еще удалось продержаться так долго.
— Он оставил меня. В мой день рождения. В мой гребанный день рождения! Почему он так поступил? Как он мог так со мной?
Теперь я уже рыдала. Я встала и бросился на кровать. Слишком много мыслей и воспоминаний разом роились в моей голове.
Я почувствовала, как Итан сел рядом со мной, на край матраца.
— Я не знаю. Я не знаю, как кто-то может быть способен на такое.
Я говорила в подушку, и мой голос прозвучал глухо.
— Он никогда не думал о нас. Он оставил нас ни с чем. Как он мог быть таким эгоистичным?
— Ты права, Грейс. Это было эгоистично с его стороны.
И в тот момент, когда я только подумала об этом, Итан произнес эти слова вслух:
— Я ненавижу его.
День 27
Нэт вернулся с работы, уставший от перетаскивания бочек и от того, что надо быть милым с людьми. Я чувствовала себя странно и неловко из-за своих порезов. Как я собиралась ему всё это объяснить? Как я могла быть такой дурой?