Страсть рыцаря, стр. 43

Питер знал, что может навлечь на себя большие беды, но он готов был сразиться с кем угодно, будь то Рэйвен или даже король Генрих.

Его взгляд устремился вдаль, в бескрайние луга. Увидев бредущую Памелу, Питер почувствовал, как его сердце изнывает от тоски по ней. Он точно знал, даже если ей это было еще неведомо, что маленькая леди Памела предназначена ему, и только ему!

Глава 23

— Люсинда! – Лорд Йен схватил жену за руку и потащил к столу, накрытому для ужина в большом зале. – Ты немедленно сядешь и поешь!

– Йен! – слабо отмахнулась от него Люсинда.

Но все было бесполезно: худощавая женщина не могла противостоять широкоплечему гиганту. Он усадил ее на стул и придвинул к ней блюдо с едой, от которой шел ароматный пар.

– Ешь! – приказал граф, усаживаясь рядом, чтобы Люсинда ненароком не сбежала.

Та кивнула, взяла нож и начала ковырять им в еде.

– Не нужно было так кричать, – сказала она мужу, указывая на спящих в конце зала слуг. – Ты всех перебудишь.

– Я еще не встречал слуги, который не сумел бы урвать часок сна после обеда, – отмахнулся лорд Йен. – Посмотри, все спят, а ты по-прежнему на ногах. Тебе едва удается прикорнуть на пару часов каждую ночь, и я не помню, когда ты ела в последний раз. Если так будет продолжаться, то ты сама заболеешь.

– Я не могу заболеть, Йен, у меня в детстве уже была корь.

– Я говорю не о кори, дорогая. Я говорю о том, что все эти хлопоты сведут тебя в могилу. А я этого не хочу. – Он нежно взглянул на нее.

Люсинда отправила в рот крохотный кусочек мяса. Нож выскочил из ее ослабевшей руки. Тогда лорд Йен сам взял нож, отрезал кусок репы и принялся кормить жену.

– Прошло уже десять дней с тех пор, как у мальчиков появились жар, а потом и сыпь. Они уже встали с кроватей, как и многие другие. Люсинда, болезнь отступает, через неделю все встанут на ноги.

– Но сейчас еще много больных!

– У всех есть семьи и друзья, которые могут о них позаботиться.

Она кивнула и покорно проглотила еще один кусок, который дал ей муж. Однако ее лицо все еще было печально.

– Что такое? – ласково спросил лорд Йен.

– Я думаю о тех двенадцати, которых мы потеряли. Среди них были старина Кип и ребенок Мэри.

– Да, – кивнул Йен, – но Кипу было за семьдесят, а ребенок Мэри только-только появился на свет. Все равно число умерших очень невелико.

– Может быть, если бы я сделала больше…

– Люсинда, успокойся! – Граф схватил жену за плечи и повернул к себе. – Ты сделала все, что могла.

Она хотела не согласиться, но не стала спорить и кивнула. Тогда граф сказал:

– Скоро все будут здоровы, Люсинда. Я подумал, что теперь ты можешь освободить Памелу от ухода за Питером.

– Да, конечно! Йен, как хорошо, что ты напомнил мне об этом. Я так редко их видела, что почти забыла об их отношениях.

– Забыла? Да ты места себе не находила из-за того, что их дружба крепнет день ото дня. И теперь выясняется, что ты об этом забыла? – Он с подозрением посмотрел на жену. – В таком случае, миледи, вы устали еще сильнее, чем я предполагал.

– Нет, – ответила она, сделав большой глоток домашнего пива. – Но недавно я видела, как Памела выбежала из замка. Она была вне себя.

– Вне себя?

– Да, видимо, компания Питера сильно ей наскучила, и она захотела немного отдохнуть от него.

– Святой Иисус, не стали ли они такими же врагами, как Рэйвен и Роксанна?

На лице Люсинды появилось странное выражение, она резко поднялась из-за стола. Лорд Йен ничего не понимал.

– Я должна немедленно пойти к Памеле, – заявила она, – и сказать ей, что опасность миновала. Она может возвращаться в свою спальню, а Уильям пусть возвращается к Питеру. Я…

У нее сильно закружилась голова, и она пошатнулась. Лорд Йен успел подхватить ее на руки.

– Это подождет до завтра, – сказал он, – а сейчас ты отправишься прямо в кровать и будешь спать, пока как следует, не отдохнешь.

– Йен!

– Не спорь со мной. Какая разница, поговоришь ты с Памелой и Питером сейчас или утром? А вот тебе отдых требуется немедленно.

Лорд Йен не знал, какую ошибку совершает.

Питер сидел в кресле, держал в руках костыли и напряженно думал о том, что ему делать. Памела находилась в соседней комнате. Она его избегала. Она начала сторониться его после полудня того самого дня, когда он едва не соблазнил ее. Правда, Памела не отказывала ему в помощи, но делала все так, чтобы не прикасаться к нему. Она сидела на стуле, хотя раньше всегда присаживалась рядом с ним на кровать, и при первой возможности убегала к себе.

Теперь обольщение казалось невыполнимой задачей. Питер знал, что в любой день его мать объявит о том, что эпидемия прекратилась, и тогда Памела вернется в свою комнату, а он сможет спускаться вниз. К тому же Роксанна и Рэйвен могли вернуться в ближайшее время.

«Время неумолимо, – мрачно думал Питер, – а Памела все больше отдаляется от меня. Нет, будь я проклят, если позволю судьбе помешать мне получить то, что предназначалось нам обоим».

Шум внизу отвлек его внимание: это граф и леди Люсинда отправлялись спать, что свидетельствовало об окончании еще одного дня. Скоро все обитатели замка забудутся крепким сном.

Тогда Питер встал, взял в руки костыли и решительно направился к двери. Он умел ходить гораздо лучше, чем думала Памела, и сегодня ночью она увидит, что в других вещах, о которых она и подумать, не смела, он опытнее многих других. Питер открыл дверь и поспешно добрался до комнаты Памелы.

Она раздевалась. Обычно в это время она сидела у Питера, и они играли в какую-нибудь забавную игру, но сегодня Памела не посмела прийти к нему. Находиться одной в комнате с лордом Стоунвезером днем означало для нее напряжение всех чувств, а уж ночью…

Никогда в жизни Памела не была так напугана, как в тот раз, когда Питер целовал и ласкал ее. Она не боялась мужчин, потому что леди Серидвен подготовила свою дочь к тем ощущениям, которые испытывает женщина, занимаясь любовью с мужчиной. Памела боялась себе в этом признаться, но на самом деле она с нетерпением ждала, когда сможет их испытать. Однако со своим мужем, а не с его родным братом.

Дрожь пробежала по ее телу, хотя в комнате было тепло Памела смочила водой кусок ткани и начала мыться.

Дверь в ее комнату не была заперта. «Как она наивна», – подумал Питер и улыбнулся. Если бы Памела знала, какие мысли роятся в его голове, она не только закрыла бы дверь на засов, но и забаррикадировала ее всей имеющейся в комнате мебелью. Однако девушка чувствовала себя в безопасности, что было Питеру только на руку.

Он приоткрыл дверь, и его пульс участился, когда он увидел обнаженную спину Памелы Она медленно подняла руку и провела влажной тканью по плечу, а затем начала омывать свои груди.

– Святая Дева Мария, – тихо пробормотал Питер.

Как бы ему самому хотелось прикоснуться к этим грудям, но не куском ткани, а языком! Памела расплела косы, и вдоль ее тела заструился янтарный поток сверкающих локонов. Когда Памела сняла нижнюю рубашку, державшуюся на бедрах, и наклонилась, чтобы помыть лодыжки, мужское достоинство Питера запульсировало. На нем была только ночная рубашка, которая теперь сильно оттопырилась спереди.

Питер застонал, Памела услышала его. Она обернулась и прикрыла грудь руками. Увидев треугольник волос внизу ее живота, Питер без колебаний шагнул вперед. Зайдя в комнату, он сделал то, чего не сделала вовремя Памела, – закрыл дверь на засов.

– Питер! Ты… – Она попыталась поднять с пола рубашку, но лорд Стоунвезер остановил ее, хотя для этого ему не потребовалось применять силу, достаточно было слов.

– Дорогая, не надо, я хочу смотреть на тебя.

Она замерла, глядя на Питера широко раскрытыми главами.

– Памела, ты прекрасна. Ты еще красивее, чем я думал. Кажется, этого не может быть, но это так.