Кикимора болотная, стр. 41
— Выходит, это она наши мечты реализует, что ли? — поинтересовалась Вера.
— Нет, не она, она, наверное, помогает этим мечтам осуществиться, так сказать, является неким пространственным инструментом, а уж мечты исполняет только самый главный. — Непутевая мамаша показала пальцем в потолок, огляделась по сторонам и перекрестилась. — Язычники мы были, язычниками и помрем, прости господи!
— Это вроде генерального и исполнительного директора? — нашла Тася объяснение небесной субординации.
— Что-то вроде того. — Непутевая мамаша залпом выпила свою рюмку водки и закурила новую сигарету.
Штукина тоже опрокинула рюмку в рот, потянулась и сказала:
— Пойдем, Верка, дадим родственницам про волшебную дуристику поговорить.
Когда подруги ушли, Тася все никак не могла наговориться с непутевой мамашей. Она поделилась с ней своими соображениями по поводу лунного волшебства. Рассказала, как Зайцев в свое время уронил телевизор и как странным образом сломалась машина финансовой гадюки. И про двух леших, организовавшихся на горизонте, тоже доложила, и про сон с сиреневыми бегемотами. Тасе было очень хорошо в компании с непутевой мамашей, она понимала, что непутевая мамаша — единственный человек, которому можно рассказать все. Даже самое, на взгляд других людей, глупое. Разошлись они уже утром. Тася пришла к себе в комнату, упала в кровать и заснула крепким сном. Спалось Тасе в доме ее непутевой мамаши просто отлично, безо всяких сновидений, только уже ближе к вечеру ей приснился наглый огненный змей с лицом Марчелло Мастроянни.
ЛЕШИЙ
Домой Тася и Штукина вылетели рано утром второго числа. Третьего Штукиной, кровь из носу, надо было выйти на службу. Улетать не хотелось. Прощались долго, целовались, плакали. Дуська всех успокаивала и уверяла, что никому не даст скучать. Тони при этих ее словах как-то тоскливо вздыхал. Наконец загрузились в самолет, и Штукина заявила, что готова съесть слона и всех стюардесс вместе с экипажем. Тася волновалась за япончика. Как он там один на морозе? Скучает небось по хозяйке. Но япончик оказался в полном порядке, завелся моментально и резво помчался в сторону границы. Обратно ехали уже быстрее, дорога Тасе была знакома, и ей не надо было периодически останавливаться и сверяться с картой.
У границы ненадолго остановились и перекусили все в том же приграничном кафе, за неимением в меню слонов и стюардесс Штукина радостно съела так полюбившиеся ей четыре огромных бутерброда с рыбой. Утолив голод, она сразу же предложила ограбить местную аптеку и магазин дьюти-фри. Тасе даже пришлось напомнить ей, что пистолет у Штукиной на работе в сейфе. А какой грабеж без пистолета?
Границу они пересекли еще засветло и без приключений, видимо, Штукина уже утомилась от повышенного мужского внимания, поэтому финские белобрысые пограничники стрельбе глазами в этот раз не подверглись.
Заправившись на пограничной бензоколонке, Тася выехала на пустынную дорогу между границей и Выборгом и дала по газам. Япончик несся посреди заснеженного леса, а Штукина бормотала что-то по поводу родных берез и постигшей ее на чужбине ностальгии. Перед одним из поворотов дороги Тася слегка притормозила, и в этот момент из-за поворота, ей навстречу, мигая мигалками и крякая страшной пукалкой, вылетела машина ГИБДД. Она неслась прямо по встречной полосе, явно собираясь устроить япончику лобовую атаку. За ней, чуть поодаль, ехала большая машина типа «членовоз» с затемненными стеклами. Тася успела вспомнить советский фильм «Небесный тихоход», где наш и фашистский летчики шли друг на друга в эту самую лобовую атаку, вынуждая противника свернуть с пути. Тася поняла, что спорить с фашистским летчиком она ни минуты не будет, нажала на тормоз и резко свернула на обочину. Благо обочина была расчищена и довольно широка. Япончика занесло, немного покрутило по обочине и, в конце концов, уткнуло носом в столб указателя «опасный поворот». Тася понимала, что им несказанно повезло, так как они не свалились с обочины в кювет. Слуги народные как ни в чем не бывало с гиканьем и пуканьем промчались мимо, а Тася вывалилась из машины и заревела.
Штукина громко, на весь лес материлась. Следом за кортежем с народными избранниками из-за поворота показались какие-то машины, они остановились, из них вышли люди и побежали через дорогу к Тасиному япончику. Штукина перестала материться и странно затихла. Тася оторвала взгляд от помятого бока япончика, вытерла слезы, размазав тушь по лицу, и посмотрела на дорогу. Прямо к ней бежал леший Левшуков в черных очках, а за ним следовала толпа охранников.
— У вас все в порядке? — поинтересовался Левшуков, подбегая к Тасе и разглядывая ее со всех сторон. — Нигде не ушиблись? Это они, сволочи, так отсекают встречное движение.
— Это не наши, выборгские, это питерские помчались, — заметил охранник, глядя вслед уже скрывающимся на горизонте автомобилям.
— Нам не легче! — справедливо заметила Штукина, вылезая из япончика. — Здрасте, люди добрые.
— У меня и скорость-то не такая большая была, — возмутилась Тася, — я ж перед поворотом притормозила.
Из глаз у нее опять сами собой потекли слезы. Было очень обидно. И япончика жалко.
— У вас каско-шмаско есть? — спросил Левшуков.
— Есть, — всхлипнула Тася.
— Тогда гаишников ждать надо. Хотя вам в таком состоянии за руль все равно нельзя. У вас сейчас стресс. Мы видели, как вас крутило. Вам надо выпить и баиньки.
Тася опять всхлипнула. Левшуков достал из кармана носовой платок и протянул ей. Тася представила, как замечательно она выглядит с соплями и размазанной тушью.
— Ой, как за руль нельзя, как нельзя? Какое выпить, какие баиньки? — всполошилась Штукина. — Мне завтра на службу заступать.
— А вы, простите, кем, девушка, служите? — строго спросил Левшуков.
— Я майор, милицейский, — гордо заявила Штукина.
— Извините, — спохватилась Тася. — Я вас не представила. Лена! Это Левшуков Алексей Николаевич, он большой и важный босс. Алексей Николаевич, а это Лена, моя подруга, она майор.
Штукина присела в книксене, Левшуков присел в ответ и поднял руку в пионерском салюте.
— А я думал, Анастасия Михайловна, что вы меня не узнали, тем более что визитку мою сразу же потеряли.
— Вас не узнать невозможно, у нас в городе только один человек зимой в черных очках ходит, мне об этом ваш приятель Антонов все честно рассказал.
— Ох уж этот Антонов, все время выскакивает, как черт из табакерки.
— Никакой он не черт, мне он больше на ангела показался похож.
Левшуков рассмеялся, видимо представил упитанного ангела в съехавшем набок галстуке.
— Значит, сделаем так. Ребята мои сейчас с гаишниками свяжутся, у нас тут все друг друга знают. Они останутся с вашей машиной и оформят нужные бумаги, а я вас в это время отвезу к себе в гости. Тут недалеко. Вам же на работу завтра не надо? Вы ж не майор, а практически офисный планктон. А в офисах сейчас повсеместно каникулы. Ребята потом машину вашу пригонят. Она ж на ходу, только слегка помялась. Вы в себя придете и завтра с утречка спокойненько поедете восвояси.
Тася погладила бок япончика.
— А я? — спросила Штукина. — Про меня-то забыли. Я ж не планктон как раз, а майор всамделишный. Мне начальство не просто башку оторвет, а взыскание объявит или еще чего почище.
— Не забыли. Вас, майор Лена, мой водитель отвезет домой, в город, и вы завтра со спокойной душой отправитесь на свою службу. У меня ж, видите, две машины. Я, как правильно заметила Анастасия Михайловна, большой и очень важный босс.
Штукина потерла руки и полезла в япончика за своим рюкзачком.
— Как-то неудобно получается, — сказала Тася. — Мы такое беспокойство вам доставили.
— Какое же это беспокойство? — удивился Левшуков. — Это приключение, можно сказать, новогоднее. Опять же скоро Рождество. А в эти дни просто так ничего не случается. Вот кто бы мог подумать, что мы с вами еще раз встретимся, да еще при таких обстоятельствах?