Цена наслаждения, стр. 57

Тори сдвинула брови.

– Мистер Хакаби, – резко сказала она, – что, если я добуду деньги для первого взноса?

Он печально покачал головой:

– Я думаю, это будет просто небольшой отсрочкой. В деревне некоторые меня уже спрашивали о том, когда Сазерленд заберет усадьбу...

– И что вы им ответили?

– Правду. Я сказал, что не знаю. Но может, оно было бы и лучше, потому что у этих Сазерлендов денег куры не клюют.

Хакаби хотел что-то добавить, но Тори перебила его:

– Слушайте меня внимательно. Сазерленд не заберет поместье. Никто не заберет его!

Тори знала, что так и будет. Она будет бороться. В ней снова всколыхнулись семейные воспоминания. Она имеет право на эти владения, право по рождению. Ей нравились здешние люди. Ее лучшая подруга расцветала в этом холодном краю...

– Что, если бы я пришла к вам с большей суммой? Сколько нужно, чтобы мы преодолели основные трудности?

Дворецкий замешкался, прикидывая что-то в уме.

– Мы должны будем сдать партию шерсти Макклуру, нашему посреднику, потому что нам понадобится куча денег как раз к жатве и позже для вывоза урожая.

Деньги. Тори сделала глубокий вдох.

– Скажите, я могу для начала добыть какую-то сумму?

– Нам нужно заключить контракт с бригадой на стрижку. – Мистер Хакаби задумчиво поднял брови. – А что, может быть... может быть, действительно это выход. Если у нас будут какие-то живые деньги, мы сможем отправить годовую партию шерсти. Тогда можно рассчитывать на краткосрочные ссуды от «Уэст-Лондона». Мы будем спасены на пару месяцев.

– Вы можете подсчитать, сколько мне нужно?

– Да. Но выполнить всю эту работу будет безумно трудно, даже если вы сумеете достать деньги.

– Хакаби, о деньгах я позабочусь, – сказала Тори. – Вы только выясните, сколько мне нужно достать.

– Хорошо, миледи! – Хакаби не мешкая направился в контору, несомненно, довольный, что может наконец сделать хоть что-то, чтобы спасти имение.

Позже Тори встретилась с Кэмми и рассказала ей о своих планах.

– Можешь рассчитывать на меня, – поддержала Кэмми. – Я тоже буду работать. Но где ты достанешь деньги?

– В доме и вправду еще остается некоторое количество ненужных вещей. Супруги Хакаби хотели оградить дедушку от лишних тревог и скрывали от него реальное положение дел, поэтому его комната сохранилась в прежнем виде. Там есть несколько картин и... – Тори поднялась с потертого кожаного кресла и, пройдя к сейфу, выдвинула ящик, полный различных ларчиков и свертков, – еще бабушкины драгоценности. Дедушка никогда бы не согласился, чтобы их пустили на продажу.

Кэмми подошла ближе, и Тори раскрыла свернутый бархатный футлярчик. Их глазам предстали сверкающие камушки в редких старинных оправах.

– Кроме того, у меня есть еще и своя собственность! – Она вспомнила о кольце, убранном в комод в ее комнате.

Кэмми ахнула.

– Нет, ты не сделаешь этого, – решительно возразила она. – Несомненно, ты не должна этого делать.

– Чего я не должна делать? Того, что, безусловно, должно быть сделано? Если бы от этого кольца зависело, будет ли у нас пища в один из первых дней на острове, разве ты не согласилась бы пожертвовать им?

После нескольких секунд заминки Кэмми кивнула:

– Да. Но тогда и сейчас – это не одно и то же.

– Нет, одно и то же! – настаивала Тори.

– Ты могла бы написать Сазерленду – он наверняка не захочет, чтобы все так обернулось.

– Тогда почему он не здесь? Почему бы ему не убедиться, что с нами все в порядке? Да потому, что ему нет до этого дела. Единственное, зачем он может вернуться сюда, это чтобы все-таки заявить свои права на Корт. Ты ведь знаешь, как он хотел его получить. С чего бы ему отказываться, когда Корт был прямо у него в руках?

– Может, он сделал это из любви к тебе.

Тори сложила драгоценности обратно в футляр.

– Заметь, он не сказал, что я вижу его в последний раз, он только сказал, что между нами все кончено и второго шанса не будет. А если попросить его семью?

– Они помогут нам, я не сомневаюсь, но при этом обязательно сообщат ему. А я не хочу, чтобы он возвращался сюда, пока я не соберу силы для борьбы. Вопрос непростой. У них с дедушкой было подписано соглашение, Кэмми, не забывай об этом.

– Да, но тогда мы просто не думали обо всем достаточно серьезно. К тому же у тебя есть возможность жить и без этого поместья...

– Лондон испугал меня. Но тогда это еще можно было вынести, так как я знала, что скоро его покину. При мысли оказаться привязанной к городу, пусть даже в одну треть от величины Лондона, мне становится не по себе... – Тори содрогнулась. – Нет, я должна справиться. Точно так же я вынесла все на собственном хребте там, на острове. Если оглянуться на пройденный путь, многие вещи становятся ясными. Я вижу потенциальные возможности выбраться из этой ситуации. У меня должно получиться. – Она притронулась к увесистым свиткам в сейфе. – Завтра утром я отправлю Хакаби в Лондон со всем, что у нас есть.

У Кэмми выступили слезы на глазах.

– О, Тори, неужели ты сможешь это сделать?

– . Таков мой жребий. – Тори сказала это скрепя сердце, но сейчас ей нужно было проявить решительность. – Я должна заставить это работать.

Когда в парадную дверь постучал их первый посетитель, Кэмми бросилась ему отворять, но Тори ее опередила.

– Позволь мне угадать, – крикнула она уже в вестибюле, – какие новости они принесли на этот раз. О какой-нибудь сломанной помпе, просроченных семенах или восьмилетних парнишках, которым нечем заняться...

В дверях перед ней стоял незнакомый мужчина.

Кэмми удивленно смотрела на человека ростом в шесть футов, с мощной фигурой, который, казалось, целиком заполнял дверной проем. У мужчины были волосы цвета, который называют «соль с перцем», и чувственные серые глаза. В последнем он мог соперничать даже с притягательным взглядом Йена.

Незнакомец сказал, что он Стивен Уинфилд, их сосед, и пояснил, что его поместье граничит на севере с их владениями.

– Я ужасно сожалею, что пропустил похороны графа, так как был в отъезде.

Уинфилд? Должно быть, это тот самый барон, о котором с такой любовью рассказывали супруги Хакаби. Кэмми с радостью слушала его звучный грудной голос.

– Я привез кое-какие припасы из моего поместья.

Более странной беседы она еще не помнила. Невероятно! Тори держалась с ним как с обычным человеком, простолюдином, используя тот же самый тон и те же слова, как, например, в разговоре с Хакаби. Кэмми диву давалась, зная, что сама она лепетала бы что-то бессвязное, если бы этот мужчина только взглянул на нее. Нет, ей не послышалось – дерзкие слова действительно сорвались с уст Тори.

– Нам не нужны ваши подачки. Мы прекрасно справляемся сами.

Мужчина поморщился.

– Я хотел бы надеяться, что ваше поместье поможет моему, если я буду в этом нуждаться.

«Я помогу!» – вскричало разумное начало Кэмми. Будто услышав ее, мужчина повернулся в ее сторону и взглянул ей в глаза.

– Это не существенно, буду я помогать или нет. – Тори тем временем продолжала гнуть свое. – Сейчас мы не нуждаемся в вашей помощи.

Стивен Уинфилд открыл было рот, словно собираясь что-то сказать, но тут же замолк, казалось, запутавшись в словах.

– Независимо от этого я все же вернусь, – наконец, проговорил он низким голосом, не сводя глаз с Кэмми.

Глава 27

– Продать книги, миледи?! – задыхаясь от волнения, воскликнула миссис Хакаби. – Многие из них – старинные, первые издания.

Тори вздохнула.

– Тогда возьмите за них дополнительную плату и продайте все до единой, кроме тех, что имеют отношение к бизнесу или коммерции и, я полагаю, понадобятся мне в самое ближайшее время.

Действительно, однажды, вернувшись после продажи драгоценностей, Хакаби застал Тори за чтением: она начала изучать бизнес и ведение переговоров с таким усердием, с каким молодая леди готовится к своему первому сезону. Супруги Хакаби также рекомендовали ей изучать овцеводство, потому что, как оказалось, им не на кого возложить операции, связанные с шерстью.