Глаз Дракона, стр. 39

Но, видимо, я сделал что-то гораздо большее, нежели просто ранил себя. В ту же секунду я услышал, как Черный Файон вскрикнул от боли и схватился за раненую руку. Еще не совсем понимая, что происходит, я провел кончиком меча по своей щеке, оставляя красную полосу раны. И словно в зеркальной отражении, па щеке Файона тоже появилась царапина.

Словно охваченный экстазом, я стал наносить себе мелкие раны, наблюдая, как точно такие же раны появляются у моего злобного двойника.

– Не делай этого, – закричал Файон, извиваясь и корчась от ран. – Ты сам не понимаешь, что ты делаешь.

– Вот как ты заговорил, мразь! – я продолжал полосовать себя, не замечая боли.

Я только чувствовал, как теплые струйки живой крови стекают по моему телу, просачиваются сквозь одежду и исчезают в сером пепле.

– Остановись, прошу тебя, брат! – взмолился Дьявол препротивнейшим голосом. – Ты сделаешь нас калеками.

– Нет! Я не сделаю нас калеками, – голос мой звучал громко и твердо, и я даже немного пожалел, что вокруг никого нет. – Мы оба останемся здесь!

Медленно, очень медленно, скаля зубы в хищной усмешке, я поднес меч к своему сердцу.

Наверное, именно в этот момент Файон почувствовал, что я говорю серьезно. В последней попытке хоть что-нибудь изменить, он бросился на меня со своим мечом.

Не составило большого труда отбить его удар и отбросить меч Файона шагов на пятнадцать в сторону. Двойник бросился было за оружием, но мой крик остановил его.

– Ты торопишься умереть!

Файон замер как вкопанный и, обернувшись, стал обреченно смотреть на кончик моего «Лучшего», который покачивался в сантиметре от моего тела.

– Знаешь, почему ты проиграл? – спросил я. – Ты думал, что зло непобедимо. Но ты не понял главного. Добро умеет жертвовать ради торжества добра. Умри и ты.

Последнее, что я видел, так это молящие глаза дьявола Файона и острие клинка.

Конечно, мне было жаль себя. Но я прекрасно понимал, что рано или поздно кто-то должен победить.

Мне было жаль принцессу Иннею, имевшую двух почитателей, готовых продать за нее душу, и не получившую ни одного.

Мне было жаль моего Джека, который носился где-то в лесах и искал своего хозяина.

Мне было жаль всех тех, кого убил Файон, и кого обидел я.

Мне было жаль, но все же я сделал это, потому что верил в сказки. Добро всегда побеждает. Рано или поздно, но побеждает.

Неприятное ощущение холодной стали – и сердце мое соприкоснулось с серебром меча…

ГЛАВА 9

ДРУЗЬЯ, ВРАГИ И МЕЛКИЕ НЕПРИЯТНОСТИ

Сознание возвращалось ко мне медленно и неохотно. Оно просачивалось сквозь навалившуюся на меня ночь и словно капли дождя собиралось в маленькие лужицы. Сначала я услышал стук собственного сердца. Я долго наслаждался этим звуком, радостно ощущая необычный трепет. Потом я лежал и прислушивался к ощущению пробуждения моего организма. Непривычное и в то же время необычайно занятное чувство. Словно неясная музыка звучит в теле и дрожат серебряные нити, на которых держится мироздание, и хрустальные сферы звенят в такт дыханию.

Как только тело смогло ощущать траву, на которой я валялся, а нос уловил ее запах, я понял, что единственное, за что я должен благодарить Господа Бога, так это за ту маленькую милость, благодаря которой я остался жив.

Еще в детстве, испытывая безотчетный страх перед бессознательностью и смертью, я придумал для себя способ проверять, не стряслась ли со мной беда. Я просто считал до десяти и обратно, удостоверяясь, что с моим сознанием все в порядке.

Сейчас, похоже, как раз подобная ситуация. Я открыл рот и, удивляясь своему голосу, словно впервые слыша его, стал медленно и громко считать до десяти. Когда я начал обратный отсчет, на цифре восемь меня перебил голос.

– Хорош валяться, словно пьяный матрос у трактира!

Ощущение праздника пробуждения вмиг пропало, и мне ничего не оставалось делать, как тяжело вздохнуть и открыть глаза. Надо мной склонилось забрало Дракона.

– Ну чего уставился, мертвых не видел?

– Хорош мертвец, очнулся и считает! Вставай уж.

Помогая мне подняться, Дракон бурчал что-то там про хилость людского рода и несовершенство человеческого тела. Поднявшись, я глубоко вздохнул, пытаясь вобрать в себя все запахи, которые окружали меня, и чуть снова не свалился на землю. Но металлическое плечо Дракона оказалось в нужное время на нужном месте. Оперевшись на него, я замотал головой, стараясь окончательно прийти в себя, дабы не опозорить человеческий род и человеческое тело.

– Ну? – проскрежетал Дракон. Если он спрашивал о моем здоровье, то оно у меня – хоть куда, чем я и поспешил поделиться:

– Господи, как мне плохо!

Любой другой на месте Дракона, увидев мое сморщившееся от великих страданий лицо, только посочувствовал бы, но этой жестянке, похоже, незнакомо понятие сострадания.

– Я не спрашиваю, плохо тебе или хорошо. Я спрашиваю о том, что произошло там?

– 0-ой, не спрашивай меня, – звон в висках постепенно утих, и я почувствовал себя намного лучше, хотя ощущение дикого похмелья осталось.

А вообще, я не мог рассказать Дракону ничего путного. Конечно, я прекрасно помнил все происшедшее на пепельной пустыне, но рассказывать о том, как я сам себя пырнул в сердце и притом остался жив-здоров, тут уж извините! Я и сам в это поверить не мог, что уж говорить об остальных.

Я окинул взглядом местность. Это был тот же самый холм, на котором состоялось, не побоюсь этого слова, историческое сражение. Но чего-то здесь не хватало.

– Дракон… – рот мой оказался забит какой-то дрянью, и я минут пять отплевывался от серой пыли с отвратительным вкусом, – Дракон, а где все?

Я показал широким взмахом рук предполагаемые размеры этого «всего».

– Тебе что, мало, варркан? – эта железяка определенно смеялась над несчастным раненым.

– Дракон, – я скривился, – брось ломаться и расскажи все поподробней. Я ничего не помню с той минуты, как направился прямо на помост к своему двойнику.

– Я могу рассказать лишь то, что видел.

– Ну, валяй, а я посижу немного. Я с трудом уселся на траву и блаженно вытянул ноги.

– Когда ты пошел к помосту, я думал, что все кончено: для тебя, для моих воинов и для всего нашего мира. Я ничем не мог помочь тебе. Ведь ты и он – одно целое. Я не мог причинить ему боль, не мог убить. Ведь убивая его, я убил бы тебя.

– Спасибо, Дракон! – я улыбнулся как можно дружелюбней.

Дракон подождал, пока я перестал расточать свои улыбки, и продолжил:

– Свой спор вы должны были решить сами. Я уже собирался созывать своих воинов, как произошло то, чего я никак не мог ожидать. На том месте, где ты лежал, вдруг вспыхнуло пламя, и ты пропал. Боболоки отлетели в сторону словно пушинки, меч в руках у Файона рассыпался как труха. А потом исчез и он.

– Да, я встретил его в одном очень мрачном месте. Я потом расскажу.

– Не надо, я уже знаю.

– Ах да, – хлопнул я себя по лбу, – я же забыл, что ты копаешься у меня в мозгах, словно на грядках в огороде.

– Не груби!

– Ладно-ладно, ну, и что было дальше?

– Дальше? Дальше с неба посыпались звезды. Ты когда-нибудь видел падающие звезды? Дракон на несколько секунд задумался.

– Они падали повсюду, насколько хватало глаз, и были ослепительны в своем великолепии. От их сияния я закрыл глаза, а когда открыл, то увидел вот это.

Дракон показал на царившее кругом безмолвие природы.

– Ты хочешь сказать, что звезды спалили нечистую силу?

– Именно.

– Невероятно, – поморщился я. – Если бы это сказал кто-то другой, я бы ни за что не поверил. Звезды! Прямо, сказка какая-то!

– А то, что ты остался жив – это не сказка. Батюшки! А я и забыл расспросить об этом парня, который все на свете знает.

– Ну-ка, объясни мне, как это произошло. Дракон усмехнулся.

– И ты еще относишь себя к разумным людям?

– Ой, только давай без оскорблений!