Денис Котик и Замок Хитрецов, стр. 48
Добрый старый друг, приюти меня; я не в силах ни жить, ни петь.
– Скуден мой приют, но я знаю страну, где средь быстрых рек ты любим.
– Как же мне туда – без коня-огня?
– Будешь ветром, мой друг, храним.
Только у реки ждет тебя дракон, Смерть и Слава – пепел и дым...
– Что ж, видать, мне судьбою назначен он... Без меча – как сразиться с ним?
– Милый друг, ты всегда сумеешь свернуть – у излучин реки другой
Тебя дева ждет. Может, это – путь, что отныне лег пред тобой?
– Помнит меч рука, и в душе метель. Как смогу ее полюбить?
Труден путь любви, и дракон мой ждет. Как сумею о нем забыть?
– Ты разбил свой меч, потерял коня; грудь в крестах, в кустах – голова...
За окном – метель. Я смотрю на тебя и – не в силах найти слова.
Потерявши все – меч, коня, любовь, каждый дальше решает сам:
Лезть как прежде – ввысь, воротиться вниз или – каяться небесам.
ИСТОРИЯ ВОСЬМАЯ. СНЫ-ЗАГАДКИ ПЕЩЕРЫ РИФФЕНШТАЛЬ: МАТЕМАТИЧЕСКИЙ ДЕТЕКТИВ ДЛЯ АНТОНА
– Ну, что? Мне в принципе, понятно, – сказал Антон. – Тут Денису предлагается какой-то выбор. Как там, Деня?
– Во-первых, можно просто остаться у этого... друга, – пожал плечами Денис. – Потом – в стране у быстрых рек, где героя баллады будто бы любят.
– Ага! Только там дракон начеку, – заметил Макс. – С разбитым мечом к нему не сунешься. Да еще без коня.
– Пожалуй... – согласился Денис. – Остается дева... у другой реки.
И он слегка покраснел и смутился. Но, к счастью, друзья в пылу полемического азарта этого не заметили.
– "Труден путь любви, и дракон мой ждет", – процитировал Антон. – Так что и здесь не все слава Богу... С этой девой, наверно, тоже хлопот не оберешься. Да и дракона победить охота.
– Он же все-таки – рыцарь, – поддержал Максим.
– Да, выбор аж тройной, да только не один особо не подходит, – кивнул Антон. – И что они означают на самом деле – для Магисториума? Что в этих вариантах зашифровано?
– А что, если весь этот сон... эта баллада – дана нам только ради последних строчек? – в свою очередь предположил Денис. Он призадумался на минутку, морща лоб и шевеля губами. А потом прочитал:
– Потерявши все – меч, коня, любовь, каждый дальше решает сам:
Лезть как прежде – ввысь, воротиться вниз или – каяться небесам.
– Ух ты! Здорово! – воскликнул Макс. – Очень похоже на правду, Денька. И красиво вырисовывается – как знатоки говорят в программе "Что? Где? Когда?"
– Значит, нам просто надо решить самим, – размышлял Денис. – Попробовать вскрыть это крысиное гнездо в Магисториуме. Ждать опасности от гостей Академии в нашем собственном Лицее...
– Или просто ждать. Развития ситуации, – солидно сказал Максим. – И ничего не предпринимать лишнего. Чтобы не напортачить случайно.
– Записываю, – сообщил Антон. И быстро зафиксировал на бумаги всех варианты, которые только что прозвучали, в виде таблицы. Смотрелось весьма наглядно.
– Нормалек! – потирая руки, живо сказал Максим. – Ну, что, с этим сном пока закончим? Тогда пошли дальше.
Каждый вновь уселся в кресло, прикрыл глаза и вызвал в памяти сон, который магия Риффеншталь послала Максиму.
"Все-таки что-то здесь есть другое... в этой балладе..." – подумалось Денису. – "Причем здесь я и... дева какая-то? Драконы еще... Не про меня эта песня, точно не про меня. Я в этом сне больше подхожу, пожалуй, на роль того собеседника. "Доброго старого друга", которому рыцарь рассказывает о своих бедах. А кто же тогда – рыцарь? И почему он спрашивает именно меня, какой ему сделать выбор? Кто я ему такой, а?"
В ту же минуту Макс сердито толкнул его в плечо и строго прошипел:
– Денька, не витай в облаках и давай не отвлекайся! Теперь начинаем вспоминать про знаки и палочки. И про древних римлян!
И Денис послушно погрузился в воспоминания о следующем сне. Сон Антона был интересным и загадочным. Это была Целая История. Денис ей даже название придумал.
НОЛЬ БЕЗ ПАЛОЧКИ
Решетка с лязгом захлопнулась.
Легионер кинул опасливый взгляд на пятерых изгоев, сгрудившихся возле костра, и зашагал к теплой землянке. Теперь, когда было надежно закрыто крохотное окошко для еды, остров на всю ночь окружала сплошная стена железных прутьев. Они потрескивали и искрились во тьме от переизбытка наложенных заклятий.
Четверо проводили стражника затравленными взглядами и с надеждой обернулись к пятому. Впрочем, здесь, на острове, у костра он был явно Первым. И самым старым.
Мы не можем больше ждать, – вздохнул Второй. – Минувшей ночью убита Шестая. Если убийца поднял руку даже на женщину, ждущую ребенка, никому из нас не будет пощады.
– А почему ты не думаешь, что это легионеры? – тихо прошептала его подруга, по имени Третья.
– Исключено, – сухо заметил Четвертый. – Стражники больше не заходят в наши Клетки.
Клетками они называли всю замкнутую часть острова, на котором их заточили. Уже третью неделю их охранял взвод легионеров из метрополии. Скорее всего, из секретной службы самого императора, а там никто не был из робкого десятка.
Они боятся нас, – горько усмехнулась Пятая. – Мы для легионеров просто чудовища. Мутанты.
Четвертый покачал головой и обнял ее плечи. Огонь только разгорался, и все четверо зябко поеживались в волглой ночной стыни.
– Мы не чудовища! – прошептала Третья, чувствуя, как на ее глаза наворачиваются горькие слезы.
– Но мы станем ими, если будем и впредь убивать друг друга... – твердо сказал Второй. – Пятая права, нас уже боятся даже охранники. Как диких зверей.
В костре громко треснула ветка, подняв сноп искр, осветивших на миг усталые, отчаявшиеся лица. Некоторые вздрогнули и попятились от огня.
– Помоги нам, Первый, – воскликнул Второй, протягивая руки к старику. – Нужно положить конец этому сумасшествию. Мало того, что римляне нас держат в заточении, так мы еще и сами себя убиваем. Нам всем очень страшно.
– И мне, – кивнул Первый. – Но, по-моему, и убийце – тоже.
Удивленное, недоверчивое молчание было ему ответом.
– Вспомните, как убили всех четверых, – пояснил старик. – Каждого по-разному. Убийца еще ни разу не повторился.
– Это было ужасно, – всхлипнула Третья.
– И с каждым разом – все ужасней, – подтвердил Первый. – Девятого он просто задушил. Восьмую подкараулил и убил из засады. Седьмому сломил позвоночник и переломал все кости. А Шестой...
Третья издала испуганное восклицание: жуткая картина все еще стояла перед ее глазами.
– Одним словом, думаю, убийца чего-то хочет, – пробормотал старик Первый. – И потому ищет то, что ему нужно. Возможно, у него на этом острове есть еще и какой-то свой, собственный страх. Он тоже боится. И этот страх неудержимо толкает убийцу на поиски средства спасения. Как знать, может быть, убийце-то как раз и страшнее всех.
Он медленно обвел строгим взором четверых, сжавшихся комочками у огня.
– Знаю, что всех вас тревожит больше всего. Каждый постоянно видит убийцу в своем соседе, верно?
– А разве не так? – горько спросила Пятая. – Ведь кроме нас самих в Клетках никого нет.
– Нет, не так, – ответил старик. – Уже седьмую ночь я слежу за вами. Сначала за одной парой, а потом – за другой.
Все четверо смущенно потупились. Третья зарделась болезненным, лихорадочным румянцем. И только Второй упрямо тряхнул кудрями.
– Но кто тогда убивает по ночам, если стражники нас боятся, и мы под твоим наблюдением? Остров же необитаем!
– Возможно, так было прежде, – кивнул Первый. – Но теперь все изменилось.
– Неужто кто-то приплыл на остров и пробрался сквозь решетки? – в сомнении покачал головой Четвертый.