Наполеон. Последняя любовь, стр. 76

Она начала жалеть беднягу Эманюэля.

— Мне всегда было его жаль.

— Дитя мое, я хочу вас предупредить, — сказал Наполеон, и на широком белом лбу у него появилось глубокая морщина. — Вы должны быть очень осторожны, поэтому я хотел вас повидать. Сэр Лоув наносит удары, подобно кобре. Он на ножах с доктором О'Мира, и беднягу доктора тоже вскоре отошлют в Англию. Он ненавидит семейство Бэлкум. Ваш отец весьма умен и дипломатичен, но один неверный шаг… и вы тоже отправитесь в Англию. Если даже ошибку совершите вы, мой славный дружок. Подумайте, Бетси-и, как мне здесь будет грустно без вас!

— Сир, мы понимаем, как следует нам всем быть осторожными, — ответила ему Бетси.

Они помолчали, глядя друг другу в глаза, потом обменялись улыбками, и Наполеон снова нахмурился.

— Вас часто видят с этим, как его имя? Никак не могу запомнить. Я имею в виду того офицера, который, казалось, родился со снисходительным выражением лица.

— Вы имеете в виду лейтенанта Греннисона. Наполеон утвердительно кивнул головой, и Бетси осторожно сказала:

— Я с ним ездила верхом… дважды.

— Я помню, как говорил вам, что нужно ходить на балы, танцевать и немного флиртовать. Малышка, постарайтесь не заходить слишком далеко. Только не с этим молодым человеком. Мне он не нравится, и ничто не заставит меня изменить свое мнение.

2

Арест маркиза Ла Касе в Джеймстауне вызвал огромный резонанс. Каждый день он писал длинные письма губернатору своим мелким и плохо разборчивым почерком, а сэр Хадсон Лоув отвечал ему. Если судить по обширной корреспонденции, эта парочка проводила множество времени с пером в руках. Записка, конфискованная у Скотта, и огромное количество заметок из дома маркиза в Лонгвуде, были очень внимательно проверены. В них не нашли ничего, что можно было бы связать с возможным побегом Наполеона. Ла Касе не просил, чтобы ему продлили пребывание на острове. Он хотел побыстрее его покинуть, и были сделаны приготовления, чтобы он отплыл на борту первого прибывшего на остров судна.

И вот судно было готово отправиться в путь с вечерним отливом. Миссис Бэлкум и Джейн сидели на крыльце и болтали. Джейн глядела на входную калитку и вдруг воскликнула:

— Так и есть!

— Что ты хочешь сказать? — спросила мать.

— Сюртук. Мама, вы помните сюртук, который висел в окне мастерской портного Тринглейна так долго? Адвокат Финч сказал, что он ему не нравится и отказался за него платить.

— Правильно, — подтвердила миссис Бэлкум. — Как же не заметить ярко-красные фуксиновые пуговицы? Тот, на ком этот сюртук, собирается к нам зайти.

— Мне кажется, что это — Эманюэль Ла Касе, — заявила Джейн.

Через несколько мгновений стало ясно, что девушка не ошибалась. Это действительно был сын маркиза. На нем был сюртук с двойным рядом пуговиц, который стал известен всему острову Святой Елены. Он был ему несколько великоват, тоже самое можно было сказать о его высокой шляпе, которая съехала ему на уши, и черном блестящем шейном платке, который занимал всю ширину груди — от одного плеча к другому.

Он быстро шагал, и обе женщины обратили внимание на его брюки. Он их носил очень давно, и они совершенно потеряли форму. Но это упущение компенсировали ярко начищенные башмаки.

Визитер снял шляпу, подошел к крыльцу и поклонился матери и дочери.

— Мадам и мадемуазель, к вашим услугам.

— Добрый день, господин Эманюэль, — сказала миссис Бэлкум.

— Вы зашли попрощаться с нами, не так ли?

Серьезное лицо молодого француза расплылось в милой улыбке. Эманюэль начал хорошо понимать английский язык, но он мог произнести несколько фраз, которые он вычитал в книгах.

— Да, мадам, я уплываю со своим отцом. Власти сказали, что мы не можем ждать судно, которое отправляется прямо в Европу. Поэтому мы плывем к Мысу Доброй Надежды и ждем там судно, которое отправится на север, — он с тревогой оглянулся. — Я не вижу мадемуазель Бетси. Она дома?

Миссис Бэлкум покачала головой.

— Полчаса назад она отправилась покататься верхом, надеюсь, что она вскоре вернется. Но уверенности в этом нет. Иногда она долго ездит верхом. Господин Эманюэль, Бетси будет очень расстроена, если не сможет с вами попрощаться.

— Мне будет весьма грустно, если я ее не увижу.

Эманюэль достал из кармана сюртука небольшой предмет — это был крест Крестоносцев. Он внимательно взглянул на него.

— Время летит так быстро, мадам, — сказал он. — Эти часы весьма точны, и я должен быть на причале через тридцать пять минут.

— Какие интересные часы, — заметила Джейн. — Я никогда ничего подобного не видела.

— Мадемуазель Джейн, это, можно сказать, единственные часы в мире. Мой дед заказал часы такой формы, потому что мы принадлежим к семейству Крестоносцев. Часы мне дал отец в первый раз, потому что прежде он мне их не доверял.

— Эманюэль, вы должны ими гордиться, — сказала Джейн.

Молодой человек кивнул.

— Наше семейство принимало активное участие в Столетней войне, а позже и в войнах Короля-Солнца [63]. Но я не стал солдатом. Мой отец считает, что мне нужно будет управлять нашими поместьями в Лангедоке. На мне сегодня новый сюртук, который он явно не одобрит. Он не смог выбрать для меня подходящую одежду, и мне пришлось заняться этим самому.

— Это — поразительный наряд, он понравится вашему отцу.

Юноша робко улыбнулся мадам Бэлкум.

— Я его выбрал из-за пуговиц, мадам. Они огромные и такого удивительного цвета.

— Присядьте, господин Эманюэль. Вы можете немного посидеть с нами? Вам придется возвращаться обратно пешком?

— Да, мадам. Мне не удалось ни с кем договориться, чтобы меня подвезли. В любом случае, я бы не удивился, если бы мой отец возмутился подобной тратой денег. — Пока молодой человек говорил, он пытался что-то увидеть. — Мне кажется, что мадемуазель Бетси не вернется вовремя, и я не смогу с ней попрощаться.

Все помолчали.

— Когда-нибудь, — сказал Эманюэль, — я надеюсь вас всех снова увидеть. Это случится, когда моему отцу не будет нужна моя помощь в подготовке рукописи, итогда я вернусь на остров Святой Елены. И еще — я обязательно поеду в Англию. Там меня ждет бокс [xix].

— Бокс? — удивленно переспросила Джейн.

— Да, мадемуазель Джейн. Вы должны меня понять, — он сжал кулаки и сделал несколько выпадов. — Бокс — это английский вид спорта.

— О, — захохотала Джейн, — вы имеете в виду спорт. Эманюэль, зачем вам это?

Лицо юноши сразу изменилось, и глаза у него потемнели.

— Чтобы отомстить. Мой отец ни в чем не виновен, а его надолго заключили под стражу. Просто ужасно, что сделали с моим отцом, главой старинного и благородного семейства в Лангедоке. Месте, где сосредоточены самые древние и почетные семейства! А его содержат под стражей, как преступника. Губернатор — англичанин, и я ему отомщу, следуя английским традициям. Начну его колотить кулаками и поставлю ему при свидетелях синяк под глазом!

Слушатели изо всех сил старались не расхохотаться. Слишком жаль было этого искреннего, честного и наивного юношу. У него опять изменилось настроение, он окинул сад долгим взглядом и со вздохом поднялся.

— Мне нужно отправляться, очень жаль, что не удалось повидать мадемуазель Бетси. Пожалуйста, передайте ей мои сожаления и скажите, что я стану часто думать о ней. Я буду также думать о вас в Англии, куда я отравлюсь изучать бокс!

Он положил часы в карман сюртука, поклонился и покинул мать и дочь Белкум.

— Прощайте, мадам и мадемуазель. Мне было приятно повидать вас и передайте привет мадемуазель Бетси.

Он быстро зашагал прочь. Когда Эманюэль повернул в сторону Джеймстауна, он придержал шляпу, чтобы она не свалилась с головы, и побежал.

— Джейн, мне кажется, что он влюблен в Бетси, — сказала мадам Бэлкум.

— Конечно. Я об этом знала очень давно. Если он был в одной комнате с нею, он не сводил с Бетси взгляда. Бетси лишилась очень преданного поклонника.