Наполеон. Последняя любовь, стр. 13
Но я не выступил. Почему? Потому что Англия — остров. Английский флот настолько силен, что у меня не было надежды победить его.
Испокон века англичане понимали, как следует воспользоваться преимуществом узкой полоски в двадцать миль между ними и континентом. Европу разрывали войны, а Англия сидела спокойно неподалеку в мире и комфорте и пожинала плоды ссор других стран. Дитя мое, я терпеть не могу этих людей, но я ими также восхищаюсь.
Да, Бетси-и, я нахожусь в плену не из-за снегов России или огромных армий союзников. Все произошло так только потому, что Англия является островом.
Когда меня предали мои генералы и мне пришлось отказаться от власти в первый раз, меня послали на остров Эльба. Там было не так плохо. Когда-нибудь я вам все расскажу об этом и о разных странных вещах, случившихся, пока я там находился. Когда человек правил большей частью Европы, как он может смириться с жизнью среди низких холмов и нескольких тысяч крестьян? Эльба — остров мира и покоя, и он доводил меня до бешенства.
Конечно, мне было нужно оставаться там. Воды Тирренского моря служили баррикадой между мною и континентом, кишевшим моими врагами. Мне следовало понять, что Франция изнемогала от усталости. Но я верил в собственные способности плыть по течению. Я удрал с Эльбы и сказал себе, что никогда больше не ступлю ни на один остров.
А сейчас я опять оказался на острове — крохотном, страдающем от жары и расположенном вдали от цивилизации. Эти предатели англичане выбрали для моей тюрьмы самый отдаленный остров, какой им удалось найти!
Он помолчал и обвел взглядом неровную цепочку холмов — черные вспученные массы лавы, поднятые со дна вулкана над поверхностью океана. Потом он продолжил тихим голосом, будто позабыв о присутствии слушателя.
— Англичане верят в силу острова, они считают, что я здесь останусь до самой смерти. Возможно, они правы. Но я не собираюсь оставаться здесь навечно. Орел не выживет, если его приковать к входу в преисподнюю!
2
Бесплодная почва и кривые деревца вдруг закончились, и перед ними появилась возвышенность, заросшая чем-то вроде шиповника. Бетси сказала:
— Стоять, Том! — и соскользнула на землю.
— Сир, вот тут она и живет.
В тени зеленых деревьев стоял невысокий дом. Окна были прикрыты ставнями, дом казался покинутым. Краска пузырями слезала с досок, остроугольной крыше также требовался ремонт.
— Это весьма уединенное место, — заметил Наполеон.
— Именно поэтому она его выбрала. Она никогда ни с кем не встречается, а слуг на нашем острове всегда не хватает. Мне этих людей жаль.
— Бетси-и, я не уверен, что вам следует тратить время на подобных людей. Женщина пытается ни с кем не общаться, возможно, она — преступница или ссыльница.
Бетси покачала головой.
— Сир, я так не думаю. Я несколько раз видела ее служанку, и она постоянно улыбается. Она ничего не говорит, но у нее приятная улыбка.
— Вы часто сюда ездите?
— Каждое утро. Когда я заканчиваю прогулку верхом до завтрака, то обязательно возвращаюсь по этой дороге. Я всегда посвистываю, чтобы они знали, что я еду, а потом кричу: «Доброе утро, леди!» и еду дальше.
— Они вам не отвечают?
— Нет, сир. Но я понимаю, что она меня слышит, и мне кажется, что она не против того, что я тут езжу. Мне кажется, что это ей нравится.
— Вашим родителям об этом известно?
Бетси заколебалась.
— Н-нет. Я сказала об этом Джейн, Тоби тоже известно, потому что он мне помогал собирать для них персики. Взгляните! Корзинка висит с этой стороны калитки, кажется, она пуста. — Бетси взглянула на Наполеона и улыбнулась. — Вам могли бы подать свежие персики прошлым вечером, но я их забрала для этой леди. Наверно, мама очень расстроилась, когда выяснилось, что персики еще не созрели.
Бетси подошла к широким деревянным воротам, которые, казалось, были единственным входом в сад при доме. Небольшая корзиночка, висевшая над железным замком, была пуста. Бетси протянула к корзиночке руку, и в этот момент распахнулась задняя дверь дома и появилась молодая служанка в ярком платье. Бетси и раньше замечала, что девушка была очень приятной и пухленькой. Но самой привлекательной чертой были светлые толстые косы, свисавшие ей на плечи.
Девушка улыбалась, пока шла по мощеной тропинке, и взглянула на Бетси и Наполеона через доски забора.
— Персики… вкусно, сказала служанка.
— Я рада. Я скоро принесу вам еще. Вашей госпоже они тоже понравились?
Служанка, казалось, поняла, о чем ее спрашивали, но никак не могла выразить свою мысль, а потом пробормотала:
— Мадам… вкусно.
Бетси разглядывала тощих кур, которые пытались что-то отыскать среди камней. Она показала на птицу, а затем попыталась жестами изобразить, как она с помощью ложки ест яйцо.
— Вы любите яйца? — спросила Бетси.
Служанка заулыбалась, поняв вопрос. Потом покачала головой.
— Кур нет… Петух.
— Вам нужно принести свежие яйца.
Служанка продолжала улыбаться.
— Яйки? Яйки — гут.
Бетси с императором пора было возвращаться домой, но тут они заметили черное пятнышко на небе.
Оно было меньше человеческой головы. Пока они обсуждали его, пятно сильно увеличилось и приближалось к ним с поразительной скоростью. Бетси встревожилась. Она быстро вскочила в седло.
— Сир, мы сейчас попадем под жуткий ливень. Нам придется двигаться галопом, если мы не хотим промокнуть до костей.
Наполеон в этот момент не сводил взгляда с человека, который находился недалеко от них. Глаза у него засверкали.
— Ну и простак! Его заставляют шпионить за мной. Как его зовут?
— Капитан Попплтон.
— Типично английское имя. Малышка, я вот о чем подумал: если нам удастся задержать, как это будет по-английски… этого вездесущего, да, именно вездесущего капитана, этого тупоголового англичанина, он промокнет до костей!
Его новые друзья вскоре поняли, что Его Императорское Высочество обожал плоские шуточки, если их можно сыграть с теми, кто был гораздо ниже его по рангу.
— Бетси-и, давай его проучим.
Бетси взглянула на капитана Попплтона и увидела, что на нем парадный мундир 53-го полка — серый с длинными полами, который застегивался на петли из золотого шнура. Мундир был с красным воротником и обшлагами, на белой подкладке.
«Бедняга капитан Попплтон, — подумала девочка. — Это совсем не его вина. Он получил приказ, а под сильным дождем красивый мундир испортится».
Бетси обратилась к Наполеону:
— Сир, а как насчет нас? Если мы попадем под дождь, пострадает и мое платье, можете себе представить, что скажет по этому поводу мама. Сир, ваш чудесный мундир также испортится.
Наполеон сдался.
— Конечно, Бетси-и, нам не стоит попадать в переплет. Но, — в его глазах все еще играл вредный огонек. — Мы должны подшутить над этим парнем. Когда будет погода…
Бетси резко ударила каблуком свою лошадку.
— Вперед, ленивец Том! Нам поторапливаться, иначе мы насквозь промокнем. — Она повернула головку к закрытым окнам и крикнула:
— Прощайте, леди!
Они поскакали назад, их догоняло угрожающее черное облако. Наполеон наклонился с высокого седла.
— У меня очень острый слух. Когда мы находились у ворот, я расслышал щелчок. Казалось, что кто-то пошире открыл ставни. Бетси-и, это, видимо, ваша таинственная леди. Я уверен, что она все слышала и видела.
Глава пятая
1
Ремонт в Лонгвуде проходил весьма медленно. Плотники делали все небрежно и нескоро. Прогнившие полы заменили сырым деревом и не стали укреплять фундамент. Ничего не могли поделать с крысами. Острые мордочки нахальных грызунов постоянно высовывались из дыр. Также невозможно оказалось вытравить запах конюшни, пропитавший старые бревна, и во всех отремонтированных комнатах пахло лошадьми.
Именно из-за этого и еще по другим причинам Наполеон не желал покидать «Брайарс». Ему нравилось делить жизнь с семейством Бэлкум, его приближенных это поражало, но он был счастлив. Младшие мальчики каждый день навещали его, Алекс иногда садился к нему на колени и играл со сверкающими орденами, которые надевал Наполеон. Они называли его Бони и, случалось, были не прочь над ним подшутить. По вечерам все играли в прятки и жмурки; результаты почти всегда были одинаковы: Наполеон ловил Бетси или она ловила его. Каждое утро у калитки слышались слова: «Это я!» Он был всегда рад Бетси-и, а девочка внимательно выслушивала его диктовку. Бетси могла сделать какие-то замечания, и не всегда они были приятными, и они начинали жестоко спорить, а временами девушка одерживала верх.