Королевский казначей, стр. 40

– Я никогда не видела ничего более восхитительного! – радостно выдохнула девушка.

Валери была очень счастлива, когда купец принес вторую пару башмаков, также изготовленных из тонкой кожи, у них была бархатная подкладка кораллового цвета. Туфельки были отделаны жемчугом, сверкавшим, словно капельки росы. Застежки были золотого цвета.

– Эти башмачки с секретом, – объяснил Кер. – Если вы опускаете отвороты, значит, вы дали клятву. Любовную клятву, мадемуазель.

Кер кое-что оставил напоследок. То, что ему больше всего нравилось. У купца дрожали пальцы, когда он расстелил перед гостьями отрез вишневого цвета.

– У этой материи есть своя история. Она изготовлена в монастыре на юге Китая. Священники обладают некоторой магической властью, и у них есть множество разных секретов. Только они умеют изготавливать подобную ткань. – Он осторожно разгладил ее. – Ткань очень тонкая, но крепкая. Они изготавливают ее из шерсти новорожденных ягнят. На ощупь она мягка, как шелк, но очень теплая и прочная. Монахи говорят, что она может менять цвет, чтобы быть больше к лицу тому, кто ее носит. Но так случается, если ее носит человек, в чьем сердце нет зависти и злобы. Ткань предназначена для нашей маленькой мадемуазель. Она будет выглядеть в таком платье как дух осени или принцесса с высоких дальних гор, где была соткана эта материя. – Кер повернулся к графине и радостно улыбнулся. – Когда наша Галатея наденет наряд из этой материи, она станет прекраснее Елены и Клеопатры, вместе взятых!

Когда настало время покидать лавку, дамы почувствовали усталость.

– Вы подсчитали стоимость? – слабым голосом спросила Изабо.

– Стоимость? Это не имеет никакого значения. Дорогая графиня, за наряды отвечаю я. Если мы побьем англичан, то будем ходить по дорогам славы, и такой пустяк забудется. Если мы проиграем? В таком случае победителям достанется меньше добычи!

Глава 12

Герольд вытер руки о расшитую ливрею и подмигнул Гийометт:

– Клянусь святыми, они сегодня все такие мрачные! Гийометт взглянула на три молчаливые фигуры, сидевшие на возвышении. Они почти не разговаривали во время еды.

– Мадам сегодня грустна, а когда она несчастлива, всем остальным тоже приходится нелегко. Все очень просто.

Герольд потребовал разъяснений:

– Почему мадам в дурном настроении?

– Ты – просто дурак, если тебе нужно все объяснять, – насмешливо фыркнула служанка. – Сир д’Арлей не был здесь… уже месяц и три дня, – подсчитала Гийометт. – Разве этого не достаточно, чтобы у мадам было паршивое настроение? Она раздает колотушки направо и налево. Тем, кто находится с ней рядом, приходится нелегко.

Герольд внимательно посмотрел на госпожу. Она сидела очень прямо и смотрела перед собой.

– А почему господин д’Арлей не заходит? – спросил он.

– Возможно, он болен. А может, другая женщина очаровала его. Может быть, граф просил не посещать его дом. Откуда мне знать? У тебя мало мозгов, мальчишка, и я поражаюсь, как ты ухитряешься дуть в свой рог. – Служанка вдруг захихикала. – Ты бы видел, как она тебя изображает!

– Мадемуазель?

– А кто же еще? Конечно, мадемуазель. У нее это хорошо получается. Она изображает твое тупое выражение лица и повторяет твои глупые вопросы. Я ей сказала, что ей удается подражать тебе лучше всех остальных…

Герольд медленно повернулся к Валери. Ему была видна только ее голова и плечи, потому что стол на помосте был намного выше стола, за которым сидели слуги. Герольд обратил внимание на то, что девушка была нарядно одета. Чепец был из красивого синего бархата с отделкой из горностая, на ней был синий бархатный плащ. Девушка осторожно подносила ко рту консервированный имбирь. Движения ее были такими изящными, что она могла бы соперничать в этом с любой придворной дамой.

– Мадемуазель меня изображает? – Казалось, что эта мысль была ему приятна. Глаза герольда заискрились. – Гийометт, мне бы так хотелось это увидеть. Как это можно сделать, Гийометт?

– Она – умная девица, – гордо заявила служанка. – Какая хорошая актриса! Ты бы слышал, как она изображает господина Алана, когда он начинает злиться. Ты был бы вне себя от смеха! Она изображает старика Грасьена, у которого постоянно течет из носа, копирует и то, как он спотыкается и прихрамывает на одну ногу. Но я должна признать, что лучше всех она изображает тебя.

– А она изображает госпожу? Или господина графа? Гийометт резко оборвала герольда:

– Ты, бестолочь! Конечно, она не делает этого!

Графу де Бюрею было не по себе. Он ерзал в кресле и что-то бурчал про себя. Одна нога у него распухла и сильно болела. Граф поинтересовался:

– Ты что, Изабо, поругалась с моим братом? Графиня закатила карие глаза.

– Поссорилась ли я с Робином? Конечно нет. Почему ты так решил?

– Моя дражайшая супруга, – тихо заметил граф, – я могу подумать только так. Я давно уже не видел серьезного лица моего братца. Единственно, почему он тут долго не появляется, это ссора с тобой. Поэтому, если только эта страшная боль не лишила меня сообразительности… между вами была размолвка.

Граф откусил небольшой кусочек пирожного. Он поморщился, когда обнаружил, что начинка приготовлена из фиников. Графа так сильно мучила боль, что он не радовался даже своим новым нарядам. Сегодня на нем был разноцветный бархатный камзол. Правая сторона была коричневого цвета, левая – желтого. Камзол был абсолютно новым. Обычно новые вещи настраивали Рено на игривый лад.

Валери исподтишка наблюдала за супругами. Она понимала, что длительное отсутствие д'Арлея служило причиной многих неприятных семейных сцен, которые устраивала графиня. До сих пор от этого страдали только слуги, но Валери понимала, что вскоре очередь дойдет и до нее.

Девушка наклонилась вперед, чтобы посмотреть на графиню, и сказала про себя: «Внешне она выглядит спокойной, но внутри вся кипит от бешенства».

Изабо выглядела великолепно. На ней было платье, сшитое из материала, который они получили от Кера. Платье теплого коричневого цвета с золотыми бантами. Только женщина с безукоризненными плечами и грудью могла позволить себе сделать такой глубокий вырез!

– Я был при дворе сегодня, – сказал граф, пытаясь нарушить воцарившуюся тишину, – и принес новости, которые вам так же мало понравятся, как и мне.

– Неужели? – быстро спросила Изабо.

– Утром король прогуливался в саду с… Сердце мое, как вы думаете, кто же была эта счастливица?

– Антуанетта де Менелэ. Я в этом уверена.

– Правильно, с ним была хитрушка де Менелэ. Она семенила с ним рядом, заглядывая ему в лицо, и, как только он что-то изрекал, начинала радостно хихикать! – Граф недовольно взглянул на Валери, а потом добавил шепотом: – Ты не опоздаешь?

Изабо вспыхнула:

– Что ты имеешь в виду?

– Тебе не нужно ничего объяснять. Мы прекрасно понимаем друг друга, радость моя. Когда я увидел Менелэ, шагавшую рядом с монархом, я начал волноваться и даже подумал, что «юное пополнение» может опоздать!

Изабо холодно ответила:

– Нет, я так не думаю.

– Почему вы так уверены? Я решил, что хитрая мерзавка попыталась сегодня утром полностью воспользоваться своим преимуществом.

– Она старается слишком сильно нажимать на короля и очень торопится.

Граф покачал головой:

– Не думаю, чтобы ты была права.

– Агнес Сорель еще жива. – Изабо говорила так тихо, что ее мог слышать только муж. – Ей все известно о поведении кузины, и она, безусловно, предпримет нужные шаги. Она вскоре появится рядом с королем. Она может быть бледной и усталой, но она все равно останется прелестной. Король будет снова покорен госпожой Агнес. Он ее никогда не сможет забыть. А вульгарную малышку Антуанетту отставит раз и навсегда.

Граф почесал нос и прищурился, глядя на решительное лицо жены.

– Мне сказали, что леди Агнес чувствует себя очень плохо и не может появляться на людях.