Небесный Сион, стр. 31

«Или священники боятся, что паломники узнают правду о возведении храмов… – неожиданная мысль пронзила Исима: – А что, если боятся вовсе не священники?..»

Не успел Исим задать Кемалю вопрос о Белых ангелах, как из магдаса появился священник. Он сразу же приковал к себе внимание Исима, ибо тот внешне отличался от эфиопов. Даже в полумраке церкви купец без труда различил черты его лица, напоминающие европейские.

Кес подошёл к иконе, написанной холсте, с изображением Девы Марии, более напоминающей картину, зажёг свечи и начал читать псалтырь на гаэзском наречии.

Кемаль осенил себя крестным знамением и буквально предвосхитил вопрос своего спутника:

– Это потомок Белых ангелов… – едва слышно прошептал он и увлёк Исима в очередной скальный проход, ведущий в Бета Голгота, церковь Голгофы.

Церковь Голгофы, внутреннее убранство которой напоминало о восхождении Христа на одноимённую гору, произвела на Исима угнетающее впечатление. В душе его снова началось смятение: «Кто я на самом деле?.. Истинный христианин или человек, отступивший от веры матери?.. Но приняв веру отца, уверовал ли я в неё?..»

Покинув церковь Голгофы, Исим облегчённо вздохнул и спросил своего спутника:

– А что стало с Белыми ангелами? Они женились на эфиопских женщинах и нарожали детей, подобных кесу, которого мы видели в храме?

– Вероятно, так и было. Но Белые ангелы до сих пор существуют. Я даже думаю, что они бессмертны…

Исим удивлённо приподнял брови.

– Как? Они же – люди… Наверняка – потомки крестоносцев… Как же они могли сохранить чистоту своей крови?

Кемаль пожал плечами.

– Увы, этого я не знаю. Но могу с уверенностью сказать, что Белые ангелы живут в Бета Георгис [60]. И он тщательно охраняется. Вряд ли мы сможем проникнуть туда беспрепятственно.

– Могу я хотя бы взглянуть на этот храм?

Кемаль кивнул.

– Идёмте, нам стоит обуться, ибо Бета Георгис стоит несколько на отшибе.

Мужчины вернулись в храм Христа, проделав путь по скальным тоннелям, вырубленным много лет назад по приказу Белых ангелов. Они вышли из храма на воздух через кене-мехлет и надели свои сандалии.

Вскоре они достигли обиталища Белых ангелов. К нему вёл глубокий коридор, вырубленный в скальной породе, в который можно было спуститься по специальной лестнице.

На первый взгляд коридор казался пустым. Но приглядевшись, Исим заметил несколько фигур, облачённых в просторные одежды, цвета здешнего камня. Их лица скрывали широкие капюшоны…

«Словно инквизиторы… – невольно сравнил Исим. – Ибо они не желают быть узнанными…»

Исим медленно обошёл храм.

– Бета Георгис имеет форму равностороннего креста… – выказал он свои мысли вслух.

– Да… – подтвердил Кемаль. – Я слышал, что из храма в горы ведут множество коридоров…

– В обиталище Белых ангелов? – уточнил Исим.

– Возможно… – уклончиво ответил эфиоп. – Это всего лишь домыслы. В действительности туда не ступал ни один эфиоп.

… Увиденное и услышанное в Лалибелле потрясло Исима. Ему требовалось время, дабы всё осмыслить.

Он шёл рядом с Кемалем мимо многочисленных келий, вырубленных в горной породе. Множество паломников ютилось в этих крошечных клетушках. Неожиданно один из них, с вида обезумевший старик, выбежал из своего укрытия и, потрясая посохом начал призывать к всеобщему покаянию.

К вящему удивлению Исима почти все паломники, что находились в кельях, покинули их и стали каяться в едином религиозном порыве.

Он почувствовал себя неловко, ибо ему хотелось присоединиться к эфиопам и в исступлении предаться покаянию.

– Мы возвращаемся на постоялый двор… – бросил он небрежно Кемалю. – А завтра же отправимся в Аксум.

… Аксум не произвёл на купца яркого впечатления, хотя город считался столицей Эфиопии и резиденцией царя Зара-Якоба, трепетно храня следы прошлого: крепость императора Калеба [61], гигантские каменные обелиски и священный резервуар для воды, в котором эфиопы совершали омовение в праздник Тимкат [62].

Мысли Исима постоянно возвращались в Роху-Лалибеллу, а именно к храму Бета Георгис, который охраняли воины Белых ангелов.

Посетив Аксум, купец заторопился в обратный путь. Ему хотелось поскорее ступить на свою галеру и достигнуть Александрии с её благодатным климатом. Ибо дневная жара и ночной холод эфиопской земли ему дались тяжело. Да и потом Исим соскучился по жене. Будучи в Александрии купца порой удручала излишняя покорность жены и готовность доставить наслаждение в любой момент, теперь же ему не хватало именно этого.

Обратный путь до небольшого прибрежного селения, к причалу которого пришвартовалась галера Исима, занял почти неделю. Ибо постоянно дули песчаные ветры, досаждавшие путешественникам. Приходилось делать частые привалы.

Исим почувствовал истинное душевное облегчение, когда увидел свою галеру и взошёл на её борт. Он тотчас отдал приказ, отчаливать от берега и направиться вниз по течению к Омдурману, где он планировал сделать остановку, дабы пополнить запасы провианта и пресной воды.

На протяжении последующего плавания купца одолевали мысли: «Неужели библейский Ковчег хранится в храме Бета Георгис?.. Иначе, зачем тогда его охранять?.. Лалибелла провёл долгое время в Иерусалиме, спасаясь от гнева своего сводного брата… Там он сошёлся с крестоносцами… Иначе как он мог захватить трон? Крестоносцы помогли ему… Несомненно, под их руководством были построены скальные храмы… Вероятно, Лалибелла поделился с ними тайной Ковчега и они стали Хранителями священной реликвии…»

Затем Исим долго сомневался: сообщать ли Марко де Пуэстро о своих домыслах? Или не стоит? А, если и сообщить, то, каким образом извлечь из всего этого выгоду?

Глава 11

Исидора и Консуэло благополучно вернулись из Лиона в Аржиньи. Женщины пребывали в прекрасном настроении и поспешили поделиться с графом своими впечатлениями.

Если же Консуэло собиралась просто поведать Шарлю о том, какие наряды она заказала, то Исидора хотела переговорить с ним совершенно на другую тему.

Её по-прежнему мучил вопрос: зачем тамплиеры оставили на стенах башни зашифрованную подсказку по поводу Ковчега, почти ясно указывая на его пребывание в Эфиопии? Увиденные Исидорой барельефы в церкви Девы Марии в Лионе позволили ей предположить, что послание явно оставлено последователям ордена. По всей видимости, оно было нанесено на стену башни ещё в те времена, когда орден процветал, а французские короли благоволили к нему. Неужели магистр де Божё, которому некогда принадлежал замок Аржиньи, предвидел печальный удел своих собратьев в будущем? И именно им он оставил послание, прошедшее сквозь века, дабы те смогли умело распорядиться ценным наследием ордена. А, возможно, именно при помощи Ковчега восстановить своё влияние в Европе и Палестине…

Мысли Исидоры приобрели некую стройность. Она уже направлялась в покои графа, как из тайников её памяти всплыли строки завещания магистра де Молэ, о котором ей не раз рассказывал Шарль. Увы, само завещание было утрачено ещё семь лет назад, когда Консуэло, пользуясь слабостью графа к прекрасному полу, выкрала его вместе с ларцом, в котором оно хранилось, дабы передать испанцам.

Завещание гласило:

«…Оставаться верными нашему истинному Ордену Богоматери Сиона, сохраняя в тайне все знания, полученные в аббатстве Нотр-Дам-дю-Мон-де-Сион – аббатстве Богоматери на горе Сион. Свято хранить Ковчег Завета и Таблицы Закона…»

… Исидора вошла в покои графа и тотчас заметила его озабоченность.

– Как я понял из эмоционального рассказа Консуэло, поездка ваша прошла удачно… – вяло заметил он.

Исидора кивнула.

– Да, но я собственно хотела поговорить с вами совершенно на другую тему… Но вижу, пришла не вовремя. Прошу простить меня. Вероятно, Консуэло вас изрядно утомила.