Гладиаторы (СИ), стр. 65

– Прости меня, Родан. В тебе я совсем не сомневаюсь. Но если рыбы восстанут не прейдет ли часть твоих конников на их сторону?

– Нет! Я ручаюсь за каждого!

– Тогда вперед! Во имя Юпитера! В Помпеи! За мной!

Руф легко вскочил в седло и отряд тяжелой кавалерии гремя доспехами тронулся за ним…..

Подземный каземат был освещен факелами. Палачи приготовились делать свою обычную работу. Жалость к рабу одна их постыдных слабостей в глазах рабовладельца. В империи она не поощрялась, так её экономика базировалась именно на использовании труда тысяч рабов.

– Вы должны не просто замучить раба до смерти, но должны заставить его сказать правду! – наставлял их центурион Родан.

Помпедий Руф возвел вчерашнего раба в это высокое звание и сделал своим доверенным лицом. Сейчас молодой ибериец был готов перевернуть землю, но выполнить приказ своего благодетеля.

Рабы-палачи услужливо закивали:

– Будет исполнено, – проговорил толстяк. – Не в первый раз нам развязывать языки непокорным рабам.

– Я мастер на такие дела, – проговорил длинноволосый и худощавый пыточных дел мастер. – Все скажет.

Аристомена привязали к каменному столбу и подняли вверх на веревках.

Ибериец приблизился к нему и спросил:

– Может, быть ты добром расскажешь все что нас интересует, и мы убьем тебя без мучений и боли?

– Вся моя жизнь сплошное мучение и сплошная боль. Я не знаю, о чем ты говоришь, раб! – Аристомен вел себя вызывающе нарочно, думая разозлить ибера.

– Я уже не раб. Я получил вольную от моего господина и оружие. И как видишь, я снова воин.

– Воин? Нет, ибер, ты не воин! Ты все тот же раб, что и прежде. Но теперь тебе доверили охранять своего хозяина и беречь руку с палкой, что била тебя по спине.

– Свободен тот – кто носит меч. Тот, кто имеет честь называться воином. Иной свободы нет и быть не может.

– Смотрю я на тебя и поражаюсь искусству римлян делать людей рабами. Я сам долгое время был рабом и горел одним желанием – выжить. Выжить любой ценой. Пусть ценой унижений, но выжить и получить от рабовладельца облегчение своей участи.

– Ладно! Эта песня мне знакома! Эй вы, начинайте! – бросил Родан палачам и те взялись за кнуты.

Аристомена хлестали по голой спине. Каждый удар оставлял на коже раба глубокий след от рассеченной кожи. После 20 ударов раб обмяк и ибериец приказал прекратить пытку.

– Облейте его ведром холодной воды! – громко приказал им Родан.

Те выполнили требуемое и раб поднял голову с побелевшими губами.

– Итак?

– Что итак? – передразнил он иберийца. – Ты думаешь, что уже сломал меня? Я много раз испытывал подобные милости от хозяев. Я ничего тебе не скажу! Хозяйский пес!

– Хорошо! – ибериец заскрипел зубами. – Хорошо! А ну-ка, привяжите раба к столбу спиной.

Палачи исполнили то, что от них требовали. Затем толстяк схватил клещами раскаленный прут и поднес его к лицу старого раба. Красноватый отблеск осветил искаженное кривой ухмылкой лицо.

– Будешь говорить правду?

Аристомен плюнул палачу в лицо…..

Фискал Папиус ждал, что этот раб ничего не скажет. Сдохнет, а не скажет. К нему стоило применять другие методы, а не тупой примитивный дорос с пристрастием. Разве можно напугать расклеенными клещами человека прожившего такую жизнь?

Он повел троих людей приставленных к нему от префекта в таверну, где встречались известные ему гладиаторы, что раньше часто болтали о восстании. Может, быть повезет и сегодня.

– В таверну не заходите! Если один из них здесь, то взять его нужно будет по выходе и незаметно. Скандалы с хозяевами школ нам не нужны.

Фискал вошел в таверну и оглядел присутствующих. Народу было немного, в самом дальнем продымленном от очага углу развлекались солдаты-ветераны призванные в строй по распоряжению Руфа. Они пили вино, щупали девиц и хватались своими воинскими подвигами.

В центре, сидели за столами помпейские плебеи, и также горячо обсуждали последние новости и распоряжение префекта. Гладиаторов здесь в такой момент быть просто не могло.

– Рабы совсем обнаглели, – говорил один из них. – Городские власти совсем не заботятся о нашей безопасности.

– С чего ты взял? – возразил ему другой. – Последние распоряжения Руфа, говорят об обратном. Он призвал в строй войска и ввел в город иберийскую конницу. Они по ночам стерегут покой граждан. И делает это Руф за собственный счет. А это говорит, что он достойный гражданин и настоящий солдат. Он сумеет обуздать рабов и недовольных.

– Войска? О каких войсках ты говоришь? – вмешался в разговор однорукий ветеран. – Я сражался в десяти компаниях под началом великих полководцев и хорошо знаю, что такое настоящий рабский бунт. В Азии я застал один и видел на что способны эти дьяволы если их спустить с цепи.

– Ты хочешь сказать, что вооруженные легионеры не справляться с рабами? – засмеялся четвертый.

– Твоя голова набита дерьмом! Вот что я хочу сказать! – вскричал однорукий. – Я видел как рабы каменоломен перебили стражу и бросились на нас. С одними палками и камнями. Мы конечно перебили их всех, но как они дрались! Не меняя пятидесяти солдат нашего центурии остались лежать там. И если тебе описать их внешний вид, то ты выблюешь все вино и всю пищу что влезли в твою утробу! Вот что я хочу сказать! А если восстанут гладиаторы?! Эти дьяволы умеют сражаться так, что тебе и не снилось! Мы сами их обучали! Лучшие учителя фехтования были к их услугам! Тысяча таких парней под предводительством умного вождя сможет многое. Да прибавь к ним рабов окрестных имений. А это уже не менее 10–15 тысяч повстанцев!

Фискал подумал, что этот однорукий знает, что говорит. Он выругался и присел за пустой стол.

«Второй ход мимо. Сегодня ни один из интересующих нас людей здесь не появиться. Что делать? Пожалуй, стоит выпить вина. А почему бы и не выпить за счет префекта, раз у меня в кошеле звенят его деньги?»

Глава 21

ВРАГИ И ДРУЗЬЯ

Квинт не слишком надеялся на старого пройдоху Сатерна. Этот пьяница давно растерял всю свою прыть, но мог служить неплохим прикрытием для бывшего рутиария. Пусть враги думают, что именно Сатерн работает на него. А он станет действовать самостоятельно.

Рядом с Квинтом шагал громадный детина с широченными плечами и длинными несуразными как у обезьяны руками. Этого человека звали Неарх. В прошлом он успел побывать и пиратом, и разбойником на большой дороге, и черным рабом на рудниках, и гладиатором, и рутиарием. А теперь стал наемным убийцей.

– Слушай, Квинт, мне надоело просто так шататься без дела по городу. Если ты ничего не придумал, то давай зайдем в винную лавку и выпьем по фиалу вина. У меня в глотке пересохло.

– Мы не шатаемся без дела. Но ты своей головой, в которой так мало мозгов, не в стоянии это понять.

Неарх ничуть не обиделся на замечание Квинта и только произнес:

– Я могу хорошо убивать. Ты разве не для этого нанял меня?

– Ещё придет время и для этого. Но сейчас нам стоит ждать.

– Ждать чего?

– А вот её, – Квинт указал на женщину вышедшую из одного из домов. – Мы уже дождались.

– Это шлюшка! Её зовут Лутация. Стареющая, но форы даст многим молодым. Я знаю её.

– Не бросай на девку похотливых взглядов. Нам она нужна не для этого.

– А жаль.

– Мы поднимемся к ней в комнату. Ты ведь не раз бывал там, не так ли?

– Еще бы. Но зачем нам её комната, если её там нет?

Квинт не стал отвечать ему и вошел в дом. По скрипучей лестнице он поднялся на второй этаж и подошел к обшарпанной двери. Всего несколько минут понадобилось бывшему рутиарию для того, чтобы открыть нехитрый замок.