Малыш 44, стр. 81

Раиса просунула обе руки в дыру и ухватилась за доску. Лев пришел ей на помощь. Предстояло на практике убедиться, что путь открыт. Верхний конец доски приподнялся, но нижний остался на месте. Лев вцепился в край доски и приподнял его так высоко, как только мог. Под полом вагона он увидел убегающие назад шпалы. Их план сработал. Там, где раньше была доска, теперь зияла щель примерно тридцати сантиметров в ширину и немногим больше метра в длину. Ее размеры едва позволяли человеку протиснуться в нее, но тем не менее этого было достаточно.

Если ему помогут другие заключенные, доску можно будет сломать. Но, боясь, что шум привлечет внимание охраны, они отказались от этой идеи. Лев повернулся к остальным.

— Мне нужно, чтобы кто-нибудь подержал доску, пока мы пролезем в щель и прыгнем на шпалы.

Добровольцы нашлись незамедлительно. Несколько человек подошли к нему и взялись за край доски, держа ее на весу. Лев внимательно оглядел представшую его взгляду щель. После того как они протиснутся в нее, им останется только упасть вниз, прямо под поезд. Расстояние от низа вагона до земли составляло чуть больше метра, может, около полутора. Поезд шел медленно, но скорость его все-таки оставалась достаточной, чтобы падение превратилось в опасный трюк. Однако тянуть и ждать дольше они не могли. Придется бежать прямо сейчас, пока поезд движется и пока не закончилась ночь, потому что, когда поезд остановится на рассвете, их непременно увидят охранники.

Раиса взяла руки Льва в свои.

— Я полезу первой.

Лев отрицательно покачал головой. Он видел чертежи этих арестантских вагонов. Им предстояло преодолеть еще одно препятствие — последнюю ловушку для заключенных, предпринявших именно такую попытку побега.

— В хвосте поезда, под полом последнего вагона, прикреплены крючья, свисающие почти до самой земли. Если прямо сейчас мы спрыгнем на землю, затаимся и станем ждать, то, когда над нами пройдет последний вагон, крючья зацепят нас и потащат за собой.

— А нельзя их избежать? Откатиться в сторону?

— Их там сотни, они висят на проволоке. Нет, ускользнуть от них не получится. Мы непременно запутаемся в них.

— Тогда что же нам делать? Мы же не можем ждать, пока поезд остановится.

Лев осмотрел два мертвых тела. Раиса встала рядом с ним, явно недоумевая насчет того, что он собирается делать. Он пояснил:

— Когда ты спрыгнешь на землю, я сброшу вслед за тобой один из этих трупов. Будем надеяться, что он упадет где-нибудь неподалеку от тебя. Но, где бы он ни свалился, ползи к нему. Потом, когда доберешься до него, залезай под тело. Затащи его на себя и положи сверху. Когда над тобой будет проходить последний вагон, крючья зацепят труп и поволокут его за собой. Но тебя они не заденут.

Он подтащил трупы поближе к щели в полу и добавил:

— Хочешь, я полезу первым? Если у меня ничего не получится, ты просто останешься здесь. Все лучше, чем погибнуть на крючьях последнего вагона.

Раиса отрицательно покачала головой.

— Это хороший план. Он сработает. Я лезу первой.

Когда она уже готова была спуститься в отверстие, Лев еще раз проинструктировал ее:

— Поезд идет медленно. Падение выйдет болезненным, но не слишком опасным. Не забудь перекатиться, когда приземлишься. Затем я сброшу первый труп. У тебя будет немного времени…

— Я все поняла.

— Ты должна подобрать тело. А потом подлезай под него. Смотри, чтобы наружу не торчали твои руки или ноги. Если тебя зацепит хотя бы один крюк, он может утащить тебя за собой.

— Лев, я все поняла.

Раиса поцеловала его. Ее трясло мелкой дрожью.

Она протиснулась в щель между досками. Ноги ее повисли над мелькающими внизу шпалами. Она выпустила из рук доску и упала, сразу же исчезнув из поля зрения. Лев подхватил первый труп и принялся пропихивать его следом за ней. Тело свалилось на шпалы и исчезло.

Раиса упала не очень удачно и сильно ушибла бок, перевернувшись через голову. Потеряв ориентировку, она несколько мгновений лежала неподвижно, приходя в себя. Надо двигаться, она и так потеряла слишком много времени. Вагон Льва был уже далеко. Она заметила труп, который лежал там, где его сбросил Лев, и поползла к нему, двигаясь в ту же сторону, что и поезд. Потом она оглянулась. До конца состава оставалось всего три вагона. Но никаких крючьев Раиса пока не видела. Может быть, Лев ошибся. Осталось два вагона. Раиса еще не успела доползти до трупа. Она замешкалась. Теперь от хвоста поезда ее отделял всего один вагон. И только когда до него осталось всего несколько метров, она увидела крючья — их были сотни, и они висели на металлической проволоке, на разной высоте. Они занимали всю ширину колеи, и увернуться от них было невозможно.

Раиса привстала на четвереньки и устремилась вперед так быстро, как только могла, наконец-то добравшись до трупа. Он лежал лицом вниз, головой в ее сторону. У нее уже не было времени переворачивать его, поэтому она развернулась сама и, ногами вперед, подлезла под мертвое тело, так что его голова легла сверху на ее лицо. Простершись под своим несостоявшимся насильником, глядя в его мертвые глаза, она съежилась и постаралась стать как можно меньше.

Внезапно какая-то сила сорвала с нее труп. Она увидела проволоку, она была повсюду, вокруг нее, похожая на рыболовную леску, унизанная зазубренными крючками. Тело приподнялось, словно живое, и задергалось на проволоке, как марионетка, уже не касаясь земли. Раиса неподвижно лежала между рельсов. А потом она увидела над собой звезды и медленно встала. Ее не зацепил ни один крючок. Она смотрела, как вдали медленно исчезает поезд. Ей удалось задуманное. Но вот Льва нигде не было видно.

Поскольку он был крупнее Раисы, Лев решил, что ему понадобится самый здоровый из убитых мужчин. Ему требовалась бoльшая масса тела, чтобы прикрыть его от крючьев. Однако труп оказался настолько велик, что просто не пролезал в щель. Они раздели его догола, но он по-прежнему оставался слишком большим для узкой щели. Пропихнуть его вниз не удавалось. К этому времени Раиса провела на рельсах уже несколько минут.

Отчаявшись, Лев свесился вниз и выглянул в щель. В хвосте поезда он заметил висящее на крючьях тело. Кто это — Раиса или мертвый уголовник? С такого расстояния было не разобрать. Ему оставалось надеяться, что на крючьях раскачивается убитый им насильник. Внеся коррективы в свой план, он решил, что если ляжет правильно, то сможет проскользнуть под запутавшимся в проволоке телом. Оно должно было собрать на себе все крючья на этом отрезке. Лев простился с остальными заключенными, поблагодарил их и вывалился на шпалы.

Перекатившись поближе к огромным стальным колесам, он поднял голову, глядя в хвост поезда. Тело на проволоке быстро приближалось. Оно висело чуточку левее центра. Лев на столько же сдвинулся в сторону. Ему не оставалось ничего другого, кроме как ждать, постаравшись распластаться на земле и стать как можно меньше. Последний вагон громыхал уже почти над ним. Он приподнял голову ровно настолько, чтобы убедиться — на крючьях висела не Раиса. Она выжила. Значит, теперь ему предстоит сделать то же самое. Он вновь уткнулся лицом в землю и зажмурился.

Труп скользнул над ним, слегка задев его.

А затем последовала резкая боль — один крючок все-таки впился ему в левую руку. Лев открыл глаза. Крюк пропорол рукав рубашки и вошел в мякоть. В ту долю секунды, что оставалась ему до того, как проволока натянется и потащит его за собой, Лев схватил крючок и вырвал его из тела, оставив на зубьях кусок своей плоти. Он тут же зажал рану, чувствуя, как сочится из нее кровь. У него закружилась голова. Пошатываясь, он встал на ноги и увидел, что к нему бежит Раиса. Не обращая внимания на боль, он крепко обнял ее и прижал к себе.

Они были на свободе.

Москва

Василию нездоровилось. Он сделал то, чего не делал никогда, — взял отгул. Подобный поступок был не только потенциально опасен, он был ему совершенно несвойственен. Он предпочел бы болеть на работе, а не дома. Василий так ловко сумел устроить свои бытовые условия, что по большей части жил один. Нет, естественно, он был женат; представить, что мужчина останется холостяком, было невозможно в принципе. Общественные обязанности требовали от него обзавестись детьми. Он не стал нарушать правила и женился на женщине, не имеющей собственного мнения или, по крайней мере, не выражающей его открыто. Она родила ему двоих детей — допустимый минимум, если вы хотели избежать ненужных вопросов. Жена с детьми проживали в семейной квартире в пригороде, тогда как сам Василий предпочел служебное жилье в центре города. Он занял конспиративную квартиру, чтобы без помех развлекаться с любовницами, хотя на самом деле вступал в связь на стороне крайне редко.