Новый порядок, стр. 29
— Есть, — ответил Платон, поднимая руку.
Алан молча указал ему на место рядом с собой.
— Остальным взять щиты и дубинки. Амуницию пока можете не одевать.
Щит был обычным милицейским, пластиковым и полупрозрачным. Дубинка тоже оказалась стандартным резиновым «демократизатором», никаких наворотов, вроде тайваньских тонф с перекладиной. Курсанты примеряли к руке щиты, кто-то размахивал дубинкой.
— Построились цепью, — крикнул Алан, показывая рукой линию, вдоль которой надо было встать.
Курсанты замешкались, возникла небольшая суета, но вскоре перед Бернардом и Антоном Михайловичем выстроилась более-менее стройная линия.
— Так, — пробормотал Алан. — На что это похоже?
Платон, настроившийся на веселый лад, ответил:
— На гусеницу.
— Как? — удивленно поднял брови Алан.
— На гусеницу, — повторил Платон.
— Да, пожалуй, — вздохнул молодой человек. — А должно быть похоже на фалангу.
— Подравнялись! — гаркнул Антон Михайлович, которому было как-то неудобно за своих подчиненных перед «гражданским». — Смирно!
В воздухе повисла тишина.
Платон прокашлялся.
— Теперь это похоже на гусеницу, вставшую по стойке смирно, — пробормотал Алан. И, легко подхватив резервный щит, вышел перед строем. — Одна из сильных сторон работы строем — это единообразность. Очень многое в бою решает психологический момент. Если вы будете стоять кое-как, расхлябанно двигаться и действовать кто в лес, кто по дрова, то, может быть, вы одержите победу. Но только в бою. А настоящий строй, движущийся как единый организм, где каждый боец знает свою роль и чувствует плечо товарища, одерживает победу еще до боя. Иногда даже не вступая в сражение. Так что начнем с азов.
Алан закрылся щитом, выставив его вперед, и поднял дубинку над головой.
— Это положение называется «Приготовиться». Почти как в стрельбе. А вот так… — Он встал по стойке смирно, щит сбоку, дубинка в согнутой руке смотрит вверх. — Так позиция «Смирно». В случае, если дается команда «Вольно», вам разрешается опустить дубинку и поставить щит ребром на асфальт. Всем ясно?
Алан закрылся щитом:
— Приготовиться! — Потом отвел щит вбок. — Смирно!
Он повторил это движение еще несколько раз, а потом гаркнул, не хуже Антона Михайловича:
— Смирно!
Строй вздрогнул. Щелкнули каблуки. Грохнул пластик щитов.
— Вольно!
Дубинки опустились вниз. Край щита царапнул о камень.
— Смирно!
Солнце нещадно накаляло стадион. По телам курсантов потекли первые струйки пота.
— Вольно!
— Смирно! Приготовиться!
Алан пробежался вдоль строя. Вернулся обратно и спросил у Платона:
— На что похоже?
— Ну… — Тот замялся. С одной стороны, происходящее начинало казаться ему детским садом, а с другой — начальство, в лице Лукина, внимательно следило за событиями. — Похоже на фалангу…
— Нет. Не похоже, — ответил Алан. — Возьмите щит. Смирно! Приготовиться!
Алан поправил чрезмерно задранную дубинку и пристроился рядом.
— Смотрите, как должен щит товарища прилегать к вашему. Видите? Это чешуя. Через нее не должен проникнуть враг. Таким образом вы сможете сдерживать напор толпы или кого угодно. Если чешуи не будет, смотрите, что произойдет…
Алан подхватил с земли длинную деревянную дубину со смятенным концом, разогнался и изо всех сил врезал по щитам. Оглушительно грохнуло. В строю образовалась дыра, которая, впрочем, быстро заполнилась.
— В это отверстие побегут люди. Враги. Или… — Алан изогнулся и ткнул палкой, как копьем. Кто-то ойкнул, в строю снова образовалась дыра. — Видите. Чешуя. Смирно! Вольно!
Молодой человек вернулся назад:
— Теперь посмотрите на дубинку. Она довольно короткая. И больше всего напоминает римский меч. С одним ограничением — вы не можете наносить им эффективные колющие удары.
— Прямо фэнтези какое-то, — пробормотал Сергей, заливаясь потом. В его подъезде жило несколько таких же сумасшедших. Они называли себя ролевикамн, носились по всему городу в средневековой одежде, и была у них с Аланом одна общая черта — странный блеск в глазах, появляющийся, когда речь заходила о холодном оружии. Иванов считал таких людей законченными маньяками и постоянно ожидал, что когда-нибудь парнишек из его подъезда приведут в ближайшее отделение милиции за кровавую поножовщину.
— А значит, — продолжал тем временем Алан, размахивая дубинкой, — необходимо рубить! Сверху вниз, лучше в голову. Еще возможен вариант удара в плечо, для ломания кости ключицы. Очень хрупкая кость. Если противник повернулся к вам спиной, бейте в область почек. Это очень больно. Действуйте дубинкой как мечом. Рубите.
Алан сделал паузу, прошел несколько раз вдоль строя.
Сергей уже начал питать смутную надежду на то, что жестокосердный немец наконец скажет: «Для начала хватит». Но его надеждам не суждено было сбыться.
— А теперь мы немного походим. Я хочу посмотреть на ваше движение. Смирно! Приготовиться! Чешуя, чешуя!!!
Алан побежал вдоль строя, молотя «демократизатором» по щитам.
— Чешуя! Почему тут дыра?
Кто-то ойкнул. Остальные сдвинулись плотнее.
— Вперед, марш! — Алан махнул рукой.
Некоторое, как показалось Сергею, очень долгое время они топтали стадион из конца в конец. Делали развороты. Снова топтали. Вперед. Потом пятились назад. Все это время неугомонный немец бегал за ними, молотя то дубиной, то палкой, то арматурным прутком по щитам. Иногда он разбегался и, сжавшись в комок, прыгал на линию щитов, пытаясь пробить ее телом. В такие моменты курсанты с особым удовольствием напрягались и чуть-чуть поддавали Алану плечом. Чтобы жизнь медом не казалась. Бернард падал, стремительно вскакивал, выкрикивал что-то одобрительное и снова бежал вдоль движущегося строя. Иванов даже начал проникаться уважением к человеку, который способен на такой жаре так фанатично делать свое дело.
— Стоп! — наконец крикнул Алан. — Вольно! Немного отдохнем и походим уже по-другому. Пока все было плохо, но не ужасно. Будем ходить еще.
По строю пронесся стон.
После небольшой паузы Алан обратился к Платону:
— Как у вас нога?
— Болит, — честно ответил тот. — Но ходить могу.
— Вам и не надо. Равновесие удержите?
— Смотря на чем, — уклончиво сказал Платон, чувствуя подвох.
— На щите, — радостно объявил Алан. — Становитесь!
«Не уверен», — хотел сказать Платон, но не успел.
— Ребята! — завопил неугомонный немец. — Мне нужно пять человек сюда. Вот так. Аккуратно… Поднимаем. За строй, шагом марш!
— Аккуратно, мать вашу, уроните, — жалобно гудел Платон, враскорячку стоящий на возвышении.
— Теперь мы попробуем другой строй. Вот этот человек…
— Платон, — подсказал Антон Михайлович, который с живейшим интересом наблюдал за происходящим.
— Платон будет стоять наверху. А ваша задача — не дать ему упасть. Чтобы никто не мог добраться до него. Понятно? Так. Десять человек сюда. Остальные строятся…
«До чего долгий день, — вздохнул Сергей. — Как все-таки на стрельбах хорошо».
Глава 21
Из статьи «Опасность сильной России»:
«Россия, к сожалению, еще должна оставаться бедной. До тех пор, пока она не цивилизуется и перестанет представлять угрозу для окружающих».
Семен Маркович встретил этого странного человека случайно. Тот просто, даже как-то слишком просто, подсел к столику, за которым обедал Липинский. Появился в поле зрения неожиданно, сделал пару шагов, отодвинул стул и готово. Перед Семеном сидел человек заурядной наружности, аккуратно причесан, волосок к волоску, добротный костюм сидит плотно, что называется, как влитой, белая рубашка и блестящие начищенные ботинки. Гость закинул ногу на ногу, облокотился на столик и, странно, по-птичьи наклонив голову, посмотрел на Липинского.
Семен Маркович в недоумении огляделся. Стоящая неподалеку охрана смотрела куда угодно, но только не на своего босса.