Ледовые приключения Плавали-Знаем, стр. 14
— А что?
— Ну хотя бы сходить в разведку, узнать, что они там делают. — Он кивнул в сторону «Даёшь!».
— Запросто! — сказал Васька, но тут же прикусил язык: к стоявшему невдалеке пароходу надо было добираться вплавь!
— А вы? — Капитан посмотрел на Уточку.
— Он всегда готов! — сказал Барьерчик.
— Я готов, — сказал Уточка. — Только пусть поработает и тот, кто пел, пока мы трудились. — Он потянул из кармана платок, чтобы промокнуть трудовой пот, и на палубу посыпались шпаргалки по навигации.
— «Трудились»… — с издевкой сказал Барьерчик.
— Что это? — краснея за своего ученика, спросил начальник училища.
Но в это время от парохода «Даёшь!» с ветром нахлынули котлетные запахи, все вздохнули, и Васька решительно встал: «Иду!»
НАДО ДУМАТЬ!
В заставленной раковинами и кораллами каюте Солнышкина и Перчикова шло шумное обсуждение недавних событий. Почему сорвался буксир? Почему не сдвинулся с места «Светлячок»? Тысячи всяких «почему?» вспыхивали и сгорали в воздухе.
— Без должной подготовки! — сказал Моряков, виня только себя за то, что быстро пошёл на сближение со «Светлячком», не уточнив ледовой обстановки.
— Но ведь всем хотелось вывести его из льдов побыстрей, — вздохнул Солнышкин. — И всё было по правилам…
— Как в цирке, — сказал Бурун, сидевший у переборки, и вздохнул: в Океанске пропадал его билет на цирковое представление.
— Что вздыхать, — сказал Борщик, остановившийся возле каюты с бачком картофельных очисток. — Завтра, как только подойдём к льдине, берём ведро борща, ведро котлет и первым делом…
Не договорив, он тревожно замигал, и все переглянулись: за бортом послышался такой сладкий протяжный вздох, что бачок едва не вырвался у Борщика из рук. Верный вскинул уши и зарычал.
— Чует нерпу, — сказал боцман, но для точности приложил ухо к переборке и прислушался: у этого острова не раз случались неприятности и с прошлой войны всплывали мины. Но всё стихло. И боцман снова сел на место.
— На пенсию пора, медведики снятся, — подмигнул Перчиков.
Вспомнив медведиков, экипаж зашумел, припоминая и гиппопотамов, и пингвинов, одного из которых гладил сейчас Солнышкин. И тропический компот, которым Борщик угощал Землячка и мистера Понча.
Но Моряков прервал воспоминания:
— Всё это хорошо, но надо думать, как спасти товарищей. Нужен план!
— Пилой и ломиком! — сказал Перчиков.
— Шуточки! — рассердился Моряков. — А дело может быть серьёзней, чем мы предполагаем!
И хотя казалось странным, что на помощь больше никто не звал, успокаиваться не было никаких оснований. Капитан обдумывал план действий. Ломиться навстречу «Светлячку» — рискованно. Можно получить пробоину. Ещё раз брать на буксир? Может быть… Не вышло ночью — получится утром. Но надо знать толщину льда…
— Разогнаться и напролом! Как в Антарктиде! — сказал Борщик и двинул бачком вперёд.
— Во всяком случае, — сказал Моряков, — стоять всё время наготове и не упускать «Светлячок» из виду…
Но рядом раздалось:
— Утечка полезного времени… Моряков возмутился: «Выучили!», но Морячок, покачиваясь, забормотал чужим голосом:
— Это будет необыкновенная зимовка, замечательное кино, сногсшибательный матч… — Потом сказал уже другим голосом: — А вообще на «Светлячке» хочется есть… — И вдруг запел: — «Вперёд, вперёд, ломая лёд!»
Команда вновь переглянулась. Капитан удивлённо повёл в его сторону глазами. Не всё в бормотании деревянного матросика было лишено смысла. Что-то требовало разгадки…
Перчиков пожал плечами, но Борщик, который хорошо понял, что на «Светлячке» хотят есть, крикнул:
— План планом. А первое дело — утром на «Светлячок» борщ и котлеты!
— Конечно, — сказал Челкашкин, — отдаю всю завтрашнюю порцию!
— Я две, — сказал Перчиков.
— А я за всю неделю! — крикнул Солнышкин.
Тут в борт грохнуло, боцман, сорвавшись с места, побежал на палубу с багром, а Борщик выкатился с бачком.
— Нерпа, — сказал он. — Нерпуша! — И, достав из кармана большую морковку, бросил её вниз. — Пусть закусит! — Но нерпа вдруг сказала: «Хап!» — и у кока вывалился из рук бачок.
В ту же минуту какой-то мохнатый клубок, отвалив от борта, стал быстро грести к льдине. И коку показалось, что у нерпы обозначилось знакомое, очень знакомое человеческое лицо. Более того, он готов был утверждать, что нерпа вскарабкалась на лёд и направилась к трапу парохода «Светлячок».
ВЕСЁЛЫЕ ИСТОРИИ В КУБРИКЕ «СВЕТЛЯЧКА»
Понятно, что морковку и кастрюлю очисток на голову получил разжалованный из мамонтов в нерпы Васька. Подняться на палубу по заледенелому скользкому тросу он не смог и проторчал час в воде, прислушиваясь к тому, что происходило на борту «Даёшь!».
В каюте Солнышкина так весело смеялись, что Ваське тоже захотелось в дружескую компанию, которая готова была отдать ему все котлеты за неделю вперёд! Он даже всхлипнул, не понимая, почему он сидит в воде, а не рядом с Борщиком.
«Хватит! Хватит!» — подумал он и заплюхал к льдине, чтобы всё передать зимующей команде. Он, конечно, слышал слова про план, но гораздо больше его волновали рецепты Борщика.
Васька взобрался на борт «Светлячка», отряхиваясь, как собака, влетел в кубрик и стал сбрасывать с себя мокрую одежду.
— Ну, что там? — спросил Плавали-Знаем, чихая от одного Васькиного вида.
— Р-р-расск-казывают ис-стории! — стуча зубами, выговорил Васька.
— Интересные?
— Чуть ухом не примёрз! — сказал Васька, влезая в шубу, распахнутую добрым Супчиком. — Особенно Борщик. Компотом угощал кита! Собирается к нам на помощь! С котлетами!
От одной этой фамилии у всех защекотало в носу и потекли слюнки, а Супчик засиял от гордости за друга.
— А может, и нам порассказать что-нибудь интересное? — спросил Плавали-Знаем.
Обстановка для всяких историй подходила. За морозным иллюминатором взвизгивал ветер. Все сидели, зарывшись в тулупы.
— Можно, — сказал Васька. — Как говорил кок Борщик…
— Только без Борщика! — крикнул Плавали-Знаем. — Без Борщика!
— Ну ладно. Без Борщика, — согласился Васька. — Можно без Борщика. Да там с нами Борщика и не было. Борщик тогда гулял в отпуске.
Плавали-Знаем засопел.
— Без Борщика, без Борщика, — предупредительно повторил Васька. — Сидели мы без Борщика на берегу моря в тёплую ночь.
— В тёплую? — спросил Плавали-Знаем.
— Ага!
— Не пойдёт! Давай что-нибудь зимнее, полярное.
Барьерчик усмехнулся. А Супчик, фамилия которого уже давно никого не волновала, сказал:
— Зимнее есть у меня. Есть зимнее. — Он поправил колпак и вздохнул: — Зимовали мы как-то у острова Врангеля. Ребята пошли охотиться на медведя. А я разжёг печь и думаю:
«Нажарю сейчас шашлычков, подрумяню лучок, ребят побалую…»
— Рассказывай, рассказывай, — глотая слюнки, сказал капитан и даже подумал: «Зачем я здесь?», но опомнился и махнул рукой: — Рассказывай! Только без лука и шашлыков.
— Почему без шашлыков? Почему без Борщика? — плаксиво закричал Васька. — Почему у Борщика — с шашлыками, а у нас — без шашлыков?
— Нервы! — сказал Плавали-Знаем, поднимаясь с ящика. — Только что человек ходил в разведку, совершил подвиг и вдруг расхлюпался.
— Какой подвиг? — закричал Васька. — Какой ещё подвиг? Вот я знаю, — он почти зашептал, — я знаю подвиг: на полярной станции в Антарктиде доктор сделал сам себе операцию. Ага! Сам себе! Единственный случай в мире!
— Какую?
— Аппендицит! Чик — и нету!
— Ну да? — сказал Плавали-Знаем.
— Точно! Вырезал! — И, вдруг сообразив, что за этим может последовать, Васька прикусил язык.
Строчивший что-то в блокноте Репортажик сказал: