Борис Ельцин: от рассвета до заката, стр. 44

После эпизода с саксофонистом родилась идея — в честь зарубежных гостей устраивать музыкальные дивертисменты. До этого оркестранты исполняли только гимны тех государств, откуда приезжали их руководители и по-детски радовались, что в Россию не так часто наведывались из Африки — там самые трудные для заучивания гимны. А теперь оркестр мог исполнить пару мелодий, популярных в конкретной стране.

Если проходил прием в Кремле в честь какой-нибудь высокой делегации, я всегда ждал момента, когда музыканты начнут исполнять популярные мелодии той страны, откуда гости прибыли. Люди разговаривают, едят, оркестр начинает играть, и через несколько секунд головы автоматически поворачиваются в сторону музыкантов. Сначала на лицах изумление, потом — радость, благодарность.

Оркестранты на официальных мероприятиях выглядели элегантно — либо во фраках, либо в смокингах. Внешний вид зависел от степени торжественности момента. На государственные праздники одевали старинную военную форму.

…9 мая, на параде в честь 50-летия Победы, тоже играл президентский оркестр. Но Клинтон начало пропустил. У Президента США опоздания вообще систематические. Я не помню ни одной встречи, куда бы он явился вовремя. Он даже заставлял нас ждать на тех мероприятиях, которые сам устраивал. Билл мог задержаться на пять минут, десять и даже на двадцать…

Ельцин же, наоборот, предельно пунктуален. Он никогда в жизни не позволял себе явиться не вовремя. Если мы из-за плотного движения задерживались, у президентского окружения холодный пот струился по спине — все ощущали нервозность Бориса Николаевича.

…Гости расселись, и вдруг, минут через пятнадцать, появляется американский президент с супругой. Всем пришлось передвигаться на одно место, чтобы хоть Хилари могла присесть. Пока несли стул для президента США, я посмотрел на его безмятежное лицо: по-моему, Биллу даже нравилась вся эта суета вокруг собственной персоны. Поэтому я, словно мраморный лев, сидел с неприступным лицом позади Ельцина, никуда не пересаживаясь. Американская служба безопасности отреагировала на мое упрямство улыбкой.

* Глава пятая. ЛЮДИ И ПОСТУПКИ *

ПРЕМЬЕР

Как-то я принес Черномырдину список: из восьми фамилий. Это были люди из его ближайшего окружения. Пояснил, что все они коррумпированы, и желательно от нечестных чиновников избавиться. Виктор Степанович изобразил заинтересованность:

— Надо их проверить.

— Пожалуйста, проверяйте.

Но из всех тех, кто значился в списке, убрал только Александра Шохина, да и то за обвальное падение курса рубля в памятный «черный вторник». А потом назначил его заместителем в проправительственное движение «Наш дом — Россия».

У меня с премьером были умеренно-доверительные отношения. Я всегда мог напрямую ему позвонить, переговорить на самые деликатные темы. Иногда направлял аналитические материалы, и он благодарил:

— Саша, ради Бога, присылай еще.

Меня он называл и Александром Васильевичем, и Сашей. Иногда я тоже невзначай переходил на «ты».

Обижался на меня Черномырдин только из-за Сосковца. С Олегом Николаевичем я дружил, а Виктор Степанович с ним конкурировал.

Когда Виктора Степановича назначили премьером, ко мне пришел его адъютант и спросил, могу ли я посодействовать его назначению начальником охраны Черномырдина. За хлопоты обещал исправно служить и президенту, и Виктору Степановичу, и мне лично. Я посодействовал. Премьер и охранник быстро сошлись, и Виктор Степанович не раз наставлял этого парня:

— Учись у Коржакова, будь у меня Коржаковым.

Первый раз я засомневался в искренности отношения Черномырдина ко мне после начала чеченской войны, в феврале 95-го. Второй, государственный канал телевидения — РТР — в недопустимо грубой форме осуждал президента за ведение боевых действий в Чечне. Ельцина возмущала вся эта, как он выражался, «чернуха». Выход, как казалось, был один — снять с поста руководителя телекомпании Олега Попцова. Но все опасались осуждения в прессе — Попцов слыл демократом, к тому же основал второй канал.

Указ о снятии шеф поручил подготовить Службе безопасности, чтобы в случае большого скандала всю вину свалить на «зарвавшегося» Коржакова. Кстати, при второй попытке уволить Попцова Ельцин поручил подготовить Указ Олегу Сосковцу. Я понимал деликатность ситуации, приготовился к обструкции журналистов, но на всякий случай попросил составить два проекта Указа. Бумаги отличались друг от друга лишь одной фразой — в первом документе на место Олега Попцова назначали Сергея Носовца исполняющим обязанности руководителя канала, а во втором — сразу главой телекомпании.

С Носовцом я был в хороших отношениях. Помнил, как он резко выступал против Хасбулатова, яростно защищая позиции Бориса Николаевича в те времена, когда было неясно, кто победит в схватке. Ельцин тоже прекрасно относился к Носовцу и, несмотря на наушничество Филатова, не позволил в свое время уволить Сергея из президентской администрации.

Оба проекта Указа я привез Борису Николаевичу в Барвиху — на даче он грипповал и хандрил. Ельцин внимательно прочитал бумаги.

— Нормально, но мне надо знать мнение Виктора Степановича, — сказал президент.

— Хорошо, я сейчас к нему съезжу.

Черномырдину я позвонил из Барвихи:

— Виктор Степанович, я тут нахожусь недалеко, надо бы с вами посоветоваться по одному Указу.

Мне было не очень удобно беспокоить премьера именно в этот день — он вернулся с похорон брата. Но Виктор Степанович настоял на моем приезде к нему на дачу.

Обслуга, адъютанты встретили меня как дорогого гостя. Провели в холл. Я показал документы Виктору Степановичу. Кроме Сергея Носовца, других кандидатур на пост председателя РТР у президента не оказалось. Виктор Степанович очень внимательно прочитал оба Указа и сказал:

— А что, я Носовца прекрасно знаю. Давайте сразу назначать, что мы будем тянуть резину с исполняющим обязанности.

И без колебаний завизировал указ о назначении Носовца руководителем второго канала. Я хотел сразу же уйти, но Черномырдин меня не отпустил. Пригласил за стол. Мы посидели, помянули брата. И я поехал к президенту.

По дороге у меня возникла идея. Утром, на следующий день должен был состояться Совет безопасности. Может, президенту стоит на Совете обсудить свой Указ по кадровым перестановкам на телевидении?

Показав шефу визу премьера, я предложил сообщить о новом назначении на Совете безопасности. Ельцин тут же зацепился:

— Да, это будет правильно…

— Я решил сделать еще одно кадровое изменение, — сообщил Борис Николаевич на Совете безопасности. — Подписал Указ о снятии Попцова. На его место назначаю Носовца.

Мнения членов Совета неожиданно разделились. Рыбкин и Шахраи выступили против. Шумейко откровенно насторожился. Началась дискуссия не в пользу Указа. А Борис Николаевич дискуссий не выносил:

— Давайте спросим мнение Виктора Степановича.

Черномырдин без раздумий выпалил:

— А что я, Борис Николаевич? Коржаков приехал, подсунул Указ, давай, говорит, подписывай. Я думал, что уже все решено, все согласовано, потому и подписал.

Президент подвел итог:

— Ну, раз все против, тогда не будем снимать Попцова.

О поведении Черномырдина на Совете я узнал от Бориса Николаевича. Моему возмущению не было предела:

— Как же так? Я показал ему два варианта…

Ельцин выразительно посмотрел на меня, и я понял: он вовсе не удивлен поступком премьера. После этого случая мое отношение к Виктору Степановичу изменилось.

…Черномырдину лет семь назад была сделана точно такая же операция на сердце, как и Ельцину. Виктор Степанович секрета из нее не делал и сам рассказывал, что как-то летом переплывал Москву-реку и вдруг почувствовал резкое недомогание. В глазах потемнело. Он плыл вместе с сыном, и тот помог ему дотянуть до берега.

Врачи обнаружили острую коронарную недостаточность, которую можно было устранить только хирургическим путем. Черномырдин согласился на операцию, и после длительной подготовки доктор Ренат Акчурин провел шунтирование.