Особые поручения, стр. 58

Глава 14

Окна первого этажа тепло светились в сгустившихся сумерках. К вечеру похолодало, и в воздухе робко перепархивали первые снежинки. Неужели прошло уже семь месяцев? Или всего семь месяцев?

Входная дверь распахнулась чуть ли не раньше, чем Корсаков позвонил. На пороге стояла пожилая дама самого благообразного вида, а из-за ее спины сверху вниз, несмотря на то что сидела на полу, на него надменно взирала полосатая кошка.

— Контр-адмирал Корсаков? — приветливо осведомилась дама. — Добрый вечер. Прошу вас, проходите. Мария Александровна предупредила нас о вашем визите. Меня зовут Надежда Игнатьевна. Позвольте ваш бушлат.

Никита вошел в небольшой холл и огляделся. Мягкий рассеянный свет. Бежевые стены. Пара банкеток. Цветы в большой вазе. Старомодная кованая подставка с одиноким зонтом в ней. Огромное зеркало. Откуда-то сбоку тянет жаром и ароматом свежей выпечки. Выскользнувшая из неприметной двери экономка, уже избавившаяся от его бушлата, фуражки и перчаток, с улыбкой пояснила:

— Мария Александровна и ее экипаж благополучно приземлились. Муж отправился их встречать. Желаете осмотреть дом?

— Мне не хотелось бы затруднять вас, сударыня… — начал Никита, но женщина только махнула рукой.

— Помилуйте, ваше превосходительство, никаких затруднений. Ужин почти готов, осталось только присмотреть за мясом. Хотя… раз вы так любезны, думаю, Матрена не хуже меня справится с ролью гида.

Кошка встала, потянулась и нетерпеливо дернула хвостом, оглядываясь на Корсакова, которому ничего не оставалось, как рассмеяться и направиться вслед за ней.

Полчаса спустя он стоял в кабинете, смотрел в темноту за окном и рассеянно поглаживал Матрену, запрыгнувшую на стол и требовательно бодавшую его руку всякий раз, когда он начинал манкировать своими обязанностями. Жилище Мэри понравилось ему. Здесь было уютно и тихо, во всем чувствовалась умелая, опытная и благожелательная рука. Правда, у него создалось впечатление, что в доме почти не жи вут: стены, мебель, даже терминал в кабинете излучали ожидание и легкую досаду. Странная мысль, откуда она взялась? Никита решительно встряхнулся и покосился на насторожившуюся кошку. Та развернулась на столе мордочкой к двери, вытянула шею, прислушиваясь к чему-то, беззвучно стекла на пол и гибкой тенью скользнула в сторону холла. Ну наконец-то!

— Итак, дамы и господа, все вы, присутствующие здесь, входите в состав Регентского Совета. Поздравлять я вас не буду, ибо, безотносительно к произошедшему, поздравить мне вас не с чем. Работа предстоит большая. Гигантская работа. Главная наша задача — не допустить кризиса власти на местах, так что, боюсь, об отдыхе в ближайшее время и вам и мне придется забыть.

Константин говорил негромко, но веско. Спешно собранные со всех концов Империи члены Малого Совета, переименованного в Регентский, слушали его молча и, казалось, даже не дышали. За все десять лет своей работы Совет впервые собрался в полном составе. Почти в полном. Кресло напротив Сергея Ремизова оставалось вызывающе пустым, и именно на это кресло нет-нет, да и косился контр-адмирал Корсаков, ставший сегодня действительным членом Совета.

— Я прекрасно понимаю, что сложившаяся ситуация потребует всех ваших сил и всего вашего времени, без остатка. Тем не менее мне хотелось бы осветить еще один момент. Как всем вам известно из опубликованных бюллетеней, его величество жив, хотя состояние здоровья не позволяет ему в данное время руководить Империей. Довожу до вашего сведения, что никакого подхалимажа и лизоблюдства я не потерплю. Разнообразные проявления верноподданнических чувств по отношению к моей персоне должны пресекаться немедленно и жестко. Никаких криков «Слава регенту!». Узнаю, что кто-то из вас потворствует таким благоглупостям — разругаемся.

Корсаков посмотрел на окно, за которым только-только начало светать, и еще раз перевел взгляд на пустое кресло. Перед самым началом заседания Константин отозвал его в сторону, помялся и, со словами:

— Полагаю, вы вправе знать об этом! — протянул кристалл с копией донесения, переданного из Пространства Лордан.

Никите показалось, что стены зала надвинулись на него, мешая дышать, и он медленно ослабил узел галстука ставшими вдруг непослушными пальцами. Кровь гулко бухала в ушах, губы Константина шевелились совсем рядом, но контр-адмирал его не слышал. «Сектор А-5 полностью разрушен». Сектор А-5. А-5. «…место довольно смешное, а уж сектор А-5 так и вовсе»… да будь оно все проклято!

Наконец Корсакову удалось сосредоточиться, усилием воли отсечь ироничный голос, рассуждающий о реалиях Пространства Лордан и услышать великого князя.

— …пропавшей без вести. Мария Александровна обладает фантастическим чутьем, и я не могу исключить вариант, при котором она покинула Лордан до нападения. В связи с последними событиями вся система кодов связи в Империи изменена, а своим флотским коммуникатором она в… хм… командировках не пользуется исходя из соображений секретности. Так, во всяком случае, утверждает князь Цинцадзе.

— Не пользуется, — кивнул Никита. Огонек надежды был робким, еле тлеющим, но он все-таки был. — Более того, свой флотский коммуникатор она оставила на «Титове».

— Ну, вот видите! Никита Борисович, я понимаю, что утешать вас, а тем более обнадеживать, сейчас неуместно, но все же мой вам совет: постарайтесь не предаваться отчаянию раньше времени. Графиня этого не одобрит.

Взгляд Никиты, тяжелый и одновременно острый, Константину понравился. Последняя его фраза предназначалась для того, чтобы злость на непрошеного советчика встряхнула контр-адмирала и это, кажется, удалось. Ничего, пусть злится. Успеет еще нагореваться. А может, горевать и не придется. У кошки девять жизней, бельтайнцы же, по наблюдениям великого князя, определенно состояли в непосредственном родстве с кошачьими. Конечно, Мария Александровна бельтайнка только на пятьдесят процентов, но четыре с половиной в любом случаебольше единицы. Знать бы еще, не исчерпала ли она лимит…

На другом конце Новограда князь Цинцадзе выслушал донесение и отдал приказ.

Один из чудом уцелевших наружных видеодатчиков показывал картину, неприятно удивившую Мэри. Обе защитные крепости «Цербер» находились в положении «полная боевая готовность». Барражировавшие вокруг них патрульные корабли так же недвусмысленно ощетинились открытыми орудийными блистерами, причем помимо стандартных катеров присутствовали еще и эсминцы. И даже… ого! Крейсера! Похоже, за время их отсутствия в Империи что-то произошло. Что-то исключительно скверное. Плохо остаться без связи. И коммуникатор, в который она по памяти ввела несколько знакомых кодов, почему-то отказывается соединять ее с кем бы то ни было…

— Мэтт, мы можем подать сигнал бедствия? Как-то мне не по себе…

— Уже. А то мы хоть и сменили идентификаторы, а что-то мне подсказывает, что их либо не слышат, либо имеют в виду.

Похоже, Мэтью был прав. Одни из патрульных кораблей отделился от своих товарищей и направился к «Джокеру», отдавая лучом света приказ заглушить двигатели, лечь в дрейф и подготовиться к стыковке. Кольцо вокруг яхты замкнулось. Ой-е-ей…

Мэри решительно сняла шлем и отбросила его в угол рубки.

— Что застыли? Шлемы долой, они должны видеть нас отчетливо. Оружие убрать. Всем сидеть. Когда войдут — заложите руки за голову. Говорить буду я. Джон, Эрик еще спит?

— Спит, куда он денется, — проворчал медик, — а даже если бы и не спал, все равно пристегнут так, что двигаться не может. Дверь там не заперта, но это и все.

Мэри кивнула, подошла к сейфу и достала из одной из ячеек, запрограммированных на самоуничтожение при несанкционированном доступе, карточки имперского идентификатора. Раздала их команде. Рори секунду помедлил и включил программу готовности к стыковке. Вовремя — патрульный корабль, размерами значительно превосходящий бельтайн ский корвет, подошел уже вплотную. Несколько томительно долгих минут… автоматика сообщает о выравнивании давления и открытии люка… уверенные тяжелые шага множества ног в ведущем к рубке коридоре…