Джокер, стр. 27

Мэри очнулась и поняла, что находится в коридоре – к счастью, вполне реальном, – а перед ней переминается с ноги на ногу вахтенный. За его спиной стоит легкая машина, на каких, как правило, перемещались по огромному крейсеру те, кому надо было быстро попасть с одного его участка на другой. Мысль о том, как же осуществляются коммуникации на русских линкорах, изрядно превосходящих крейсера размерами, пришлось быстренько выбросить из головы, потому что вахтенный явно не в первый раз обращался к ней:

– Мисс Гамильтон? Мисс Гамильтон, его превосходительство просит вас как можно скорее прибыть в адмиральские апартаменты. Следуйте за мной.

Глава 6

Да будь проклята эта планета! Ни работать на ней толком не умеют, ни жить, сдохнуть – и то… И ведь никакого простора для творчества! И хоть бы нашелся один человек, у которого хватило мозгов понять, сколь величествен замысел! Пришлось даже помочь упокоиться с миром излишне щепетильному помощнику. Нет, дамы и господа, Джастин Монро быстро нашел тех, кто сумел по достоинству оценить полет его мысли, но ведь это же чужаки, а от своих разве дождешься? Тот самый помощничек, помнится, пришел в ужас, а ведь, казалось бы, сколько лет Джастин воспитывал его под себя. Олух! Ну какая тебе разница, сколько нелинейного скота откинет копыта во имя великой цели? Теперь и вовсе непонятно, что делать. Подводные комплексы разбомблены, и слава богу, но Саммерсу заткнуть глотку не удалось, а это уже существенно хуже. И везде, ну просто везде, куда ни сунься, натыкаешься на эту девку. Нет, надо было настоять на том, чтобы Алтея избавилась от выродка, хоть бы даже и против своей воли. М-да… Все-таки он тогда был помягче. И, как выяснилось с годами, совершенно зря.

Ладно, во всем надо искать светлую сторону. Вот, к примеру, ходят слухи, что эта дрянь, такая же шлюха, как покойная мамаша, запрыгнула в постель к русскому командующему. Эх, знала бы эта дурочка то, что с самого ее появления на свет было доподлинно известно Джастину Монро, который был и остается, следует это признать, незаурядным генетиком… Русский отец и русский любовник – какой восхитительный простор для фантазии! Нет, конечно, для ее папаши этот мальчишка молод. Но кто сказал, что у мерзавца, обрюхатившего Алтею, не было детей и до того? А вдруг эта тварь спуталась с собственным братом?! Жаль, что главе Генетической службы Бельтайна рассуждать об инцесте смешно, уж он бы развернулся…

В салоне никого не оказалось. Памятный диван был пуст, но Мэри все равно слегка покраснела. Она не знала, как ей строить отношения с Корсаковым теперь, когда она вновь оказалась на «Александре» в качестве гостьи. Да и вообще она не слишком была уверена в существовании каких-то отношений. Более того, в том, что эти отношения нужны кому-то из них, она была уверена еще меньше. Тем удивительнее был этот срочный вызов. Однако додумать она не успела: Никита выглянул из кабинета и поманил ее к себе со словами:

– Мисс Гамильтон, прошу вас. С вами желает пообщаться его светлость князь Цинцадзе, глава службы безопасности Российской империи.

Пропуская ее в дверь, он наклонился к выглядывающему из-под банданы ушку и успокаивающе шепнул: «Все хорошо, не волнуйся». Потом приглашающе отодвинул кресло у стола, перед большим экраном стационарного коммуникатора, усадил ее и официальным тоном произнес на унике:

– Ваша светлость, позвольте представить вам мисс Мэри Александру Гамильтон, майора военно-космических сил планеты Бельтайн.

Мужчина на экране молчал. Молчала и Мэри, с любопытством разглядывая второго (злые – но предельно осторожные! – языки болтали, что первого) по могуществу человека в Российской Империи. Наконец Цинцадзе прервал затянувшееся молчание:

– Прошу прощения, мисс Гамильтон, если показался вам не слишком вежливым. У меня, как и у всех людей, есть свои маленькие слабости. Одна из них – никогда не смотреть на изображение человека, прикрепленное к досье. Гораздо интереснее создать себе мысленный образ, а потом посмотреть, насколько он совпал с реальностью. Вы не находите?

– В этом что-то есть, ваша светлость…

– Ираклий Давидович.

– В этом что-то есть, Ираклий Давидович, – имя она произнесла с заметным акцентом, и Цинцадзе неожиданно для себя самого растрогался. – Из вашего продолжительного молчания я делаю вывод, что реальность и созданный вами образ не имеют между собой ничего общего, не так ли? – Мэри была спокойна и чуть-чуть насмешлива. В самом-то деле, какого черта? Этот импозантный господин с пронзительными темными глазами ей не командир и не работодатель, по крайней мере пока. И он точно не занял бы свой пост, будь его характер излишне вздорным. Да и если уж на то пошло, ее шансы на долгую счастливую жизнь были не настолько велики, чтобы всерьез заботиться о политесе. Цинцадзе, который при виде Мэри подался вперед, слегка отодвинулся от передающего блока и нарочито невозмутимо пригладил безупречно подстриженные усы.

– Вы правы, мисс Гамильтон, и я искренне рад знакомству с офицером, чьи ум, наблюдательность и мужество стоят друг друга.

– Благодарю вас, – слегка склонила голову Мэри, но ее собеседник предостерегающе поднял ладонь:

– Это не комплимент, мисс Гамильтон, простая констатация факта. Даже Эрик ван Хофф восхищался некой Амандой Робинсон, а ведь она его арестовала!

Мэри улыбнулась с довольным видом. Воспоминания об этом давнем эпизоде неизменно приводили ее в хорошее настроение. Какое это было приключение! Между тем Цинцадзе продолжал:

– Вы можете не сомневаться, что услуги, оказанные вами Империи, будут оценены по достоинству. Я лично доложу его величеству обо всех обстоятельствах.

В отличие от большинства бельтайнцев, в лице Мэри не было ничего кошачьего, но сейчас она была похожа именно на кошку – правда, Цинца-дзе затруднился бы назвать породу. Он даже вообще не был уверен в том, что кошка хотя бы сравнительно домашняя. Казалось, еще чуть-чуть, и из-под изогнувшейся в улыбке четко очерченной верхней губы покажутся кончики бритвенно-острых клыков. Непринужденность позы также не могла обмануть князя: ему уже доводилось видеть такой же – или очень похожий – способ сидеть в кресле с кажущимся спокойствием и расслабленностью. И только взгляд, почти болезненно цепкий, выбивался из общего впечатления вальяжности. Опасный зверь. Яблочко от яблоньки? Только не торопиться…

– Ираклий Давидович, каковы бы ни были мои заслуги перед Империей, прежде всего я стремилась принести пользу своей собственной планете…

– Несомненно, – удовлетворенно усмехнулся князь. Умница, с какой стороны ни глянь – умница!

– …и я признательна флоту Империи за то, что я все еще в состоянии приносить эту пользу. Кроме того, помощь контр-адмирала Корсакова и доктора Тищенко поистине неоценима.

– Приятно это слышать, майор. Но, я надеюсь, вы понимаете, что упомянутые вами господа – так же, как и вы – пеклись в первую очередь об интересах своей родины? И то, что в данном случае интересы Империи и Бельтайна совпали – не более чем случайность?

– Разумеется, – прищурилась Мэри. Глаза ее, в начале разговора показавшиеся Цинцадзе голубыми, теперь отливали холодом первосортной стали. – Тем больше оснований воспользоваться создавшейся ситуацией, вы согласны?

– Согласен, – кивнул князь. – Однако все это вопросы высокой политики, а мне бы хотелось поговорить о вас.

– Обо мне? – Мэри была удивлена и не скрывала этого.

– О вас. Насколько я понимаю, в данный момент вы заняты сбором улик и доказательств, которые позволят призвать к ответу пособников Саммерса на Бельтайне. Рано или поздно вы их прижмете, причем я думаю, что скорее рано, чем поздно.

– Ваши бы слова – да Богу в уши, сэр, – пробормотала Мэри.

Цинцадзе понимающе улыбнулся и продолжал:

– Чем вы намерены заняться потом? До меня дошла информация, что для вас нежелательно оставаться на родной планете.

Мэри помрачнела, слегка поморщилась, передернула плечами, и сходство с кошкой еще больше усилилось. Только теперь кошка была замерзшей, голодной и одинокой. Корсаков вопросительно поднял брови, но промолчал.