Лев и ягуар, стр. 19

Смысл дальнейшего разговора Ариета почти не запомнил: всё это время его грела мысль о том, какую кучу денег можно будет заработать на перевозке товаров из Кайонны в Сантьяго. Накупить, скажем, таких вот зеркал, хорошей сен-доменгской ткани, ещё какой-нибудь мелочи — а потом свезти сюда и продать. Это ж какой навар! Так, чего доброго, он из рыбака купцом заделается, а через годик вообще сменит лодку на крепкую быстроходную шхуну!.. Весь обратный путь до Кайонны Ариета мысленно прикидывал, что же именно пойдёт покупать по лавкам, едва вернётся. Деньги у него есть, можно смело вложить в дело, а затем вернуть сторицей с первого же плаванья. Так за полный год можно не только на шхуну, но и на приличный дом заработать!

Эх… Спасибо, Пресвятая Дева, что надоумила с Хосефой своими задумками поделиться. Не то быть бы беде…

— …Товары возить? — перепугалась дочка. — Отец, вы что! Тут такое было, пока вы в море ходили!

Испуг Хосефы отрезвил Ариету не хуже ведра воды в лицо. Даже дрожь пробила — его, тёртого жизнью мужика! Как? Что случилось?

— Ну-ка, рассказывай, — внезапно севшим голосом проговорил он.

— Вы помните — Адальберто Роблес две недели назад вышел в море, никому ничего не сказав? — глаза девочки были как два блюдца — большие и полные страха. — Ещё пятьдесят ливров заплатил начальнику порта, чтобы тот не спрашивал, куда он пойдёт. А позавчера вернулся Хуан, его сын. Его сторожевик в море подобрал, а то так и потонул бы на дырявой лодке. Сеньор Адальберто, оказывается, накупил товаров и повёз в Сантьяго. А там ему сказали, что завозить товары без разрешения нельзя. Отобрали лодку, деньги, всё купленное, его с сыном побили и посадили в тюрьму! Хуан убежал, украл лодку и вернулся… Отец, пожалуйста, не ходите туда больше!

Расстроенный и не на шутку напуганный рассказом дочери Ариета пошёл к жене Роблеса. Застал её в слезах, а её сына — всего в синяках и струпьях. Парень подтвердил рассказ Хосефы, добавив ещё парочку подробностей. А Ариета, выйдя из их дома, только перекрестился и враз подумал о большой свечке.

«Вот же ж, Господи, что происходит! — думал он, возвращаясь домой из церквушки. — Мир встал с ног на голову. Разбойники жить дают, а добрые люди все жилы готовы вытянуть… Что творится-то!»

И, снова перекрестившись, пошёл домой. На шхуну-то он, может, когда и заработает, но на рыбе это как-то вернее будет. Шальные деньги, они ж до добра не доводят, правду отец покойный говорил…

3. В тиши кабинетов…

1

… Мадам, новость, которую я намерен Вам сообщить, двояка. С одной стороны — несомненный успех. Месье де Ла Рейни весьма продвинулся в расследовании дела о Вашем отравлении, и должен отметить, что сие расследование привело к неожиданным результатам. Раскрыт заговор. Женщина по имени Ла Вуазен, отравительница и ведьма, снабжала своими зельями неких особ при дворе, уверяя, что эти снадобья обеспечат им мою милость. Меня поразил не столько сей факт, сколько размах происходившего: в заговоре замешано много знатных особ, находившихся при моей персоне….

— Заговор, — хмыкнул Влад. — Может, я и циник, но меньше всего эта гоп-компания похожа на заговорщиков. Приворотные зелья и прочая лабуда…

— Да, но нас с Алиной отравили, — возразил Джеймс. — Согласись, это уже не игры с приворотными зельями.

— Вуазен, Вуазен… — Галка с усилием потёрла пальцами висок. Это имя почему-то не давало ей покоя. — Где я могла раньше слышать об этой женщине?

— Может быть, в Версале? — предположил Эшби.

— Нет, Джек, я слышала имя Вуазен раньше. Ещё в своём мире. А может, читала… Вот чёрт, никак не вспомню. Но оно точно было как-то связано с этими временами и королём Людовиком!

— Возможно, этот заговор отравителей существовал и в вашей истории, и ты что-то о нём читала.

— Погодите, — Влад, совершив над собственной памятью форменное насилие, кажется, что-то вспомнил. — Галя, ты «Анжелику» помнишь?

— Слабовато. Книжку читала очень давно, фильм смотрела. Тот самый, с Мишель Мерсье в главной роли. Один или два раза.

— Там об этом заговоре упомянуто. И об участии маркизы де Монтеспан в чёрных мессах.

— Она с ума сошла? — Джеймс округлил глаза, нешуточно испугавшись: в семнадцатом веке участие в чёрной мессе — вовсе не забава, а страшное преступление. — Если это будет доказано, её не спасёт даже король!

— Ничего пока не доказано, Джек [12], - задумчиво произнесла Галка. — Странно, что король вообще решился кому-то об этом написать. Я бы на его месте просто молчала в тряпочку…

… Что же касается Вашего случая, мадам, то арестованный шевалье де Лесаж к превеликому сожалению вскоре скончался в тюрьме, так и не успев дать подробные показания. Известно лишь то, что он также водил знакомство с Ла Вуазен, некоторое время пользовался расположением известной Вам знатной дамы и доверием её родственника, с которым Вы знакомы по делам в Вест-Индии. Последнего нам пришлось строго наказать за постыдный провал на Кубе, подвергнув аресту и конфисковав имущество. Этот господин оказался куда сговорчивее, и на допросах показал месье де Ла Рейни, что шевалье де Лесаж не единожды был замечен в обществе некоего святого отца иезуита, имени которого арестованный не знал. Моему огорчению, мадам, не было предела, едва эти сведения стали мне известны…

— Опять иезуиты, — фыркнул Джеймс. Уж на что он был хладнокровен и сдержан, но, кажется, и его уже «достало» постоянное внимание ордена Иисуса. — Не понимаю, что им за корысть? Разве только они исполняют волю Мадрида. Тогда их поведение понятно.

— Кто платит, тот и музыку заказывает, — пожал плечами Влад. — А хорошо ребятки пристроились. Вроде как церковный орден, коллегиумы организовывают, детишек обучают. На деле же — испанская агентура, причём, высочайшего класса.

— Да, но сейчас-то у Испании финансы поют романсы, — хмыкнула Галка. — А это означает, что иезуиты вряд ли работают на королеву-маму. Но зато остаются ещё два одинаково неприятных варианта: либо они работают на Габсбургов бескорыстно, из идеологических соображений — типа, постоим за святую церковь, и так далее — либо стали проводниками воли Рима и потихонечку переключаются на Версаль. Не нравится мне эта скоропостижная смерть де Лесажа. Видать, знал чуток больше, чем положено.

— М-да, — покривился Влад. — Действительно, неприятно… Что делать будем?

— А то же, что и раньше. Если им это до чёртиков не нравится, значит, всё делаем правильно…

… Касаемо заключаемого Вами мира с Испанией и Голландией позволю себе выразить надежду на то, что сей документ лишь укрепит нашу добрую дружбу…

— Эк он завернул, — едко хихикнула Галка. — «Нашу добрую дружбу». У королей не бывает друзей. У них бывают либо слуги, либо союзники.

Влад отхлебнул кофе и потянулся к вазочке с печеньем.

— А ты не хочешь быть ни тем, ни другим, — с иронией проговорил он, хрустя печенинкой. — Думаешь, потянешь? Франция — серьёзный союзник, но она же — страшный враг. На этот раз ордонанса о прощении не будет.

— Франция в нас заинтересована. Пока. Точнее, она заинтересована в наших новинках, — задумчиво проговорил Джеймс, не разделявший Владова оптимизма. — Но Эли права: у королей нет и не может быть друзей…

— Потянем время, — Галка догадалась, о чём промолчал её муж. — В первый раз, что ли? Ну, ладно, мальчики, давайте я дочитаю письмецо, а там уже будем делать глобальные выводы.

… В целом ситуация такова, мадам: победы Франции на полях сражений, обеспеченные превосходством в вооружении, позволяют рассчитывать на скорое заключение большого мирного договора. Территориальные приобретения несомненно позволят Франции быстро восстановиться после войны. Рад, что Ваши приобретения так же принесли Сен-Доменгу немалую выгоду. Месье Кольбер уже высказал пожелание заключить некий договор, позволяющий французским купцам пользоваться привилегиями при транзите восточных товаров через Панаму. Шевалье де Пуансэ уже получил соответствующее письмо, так что ожидайте в скором времени его визита в Алькасар де Колон. Полагаю, вы сможете договориться таким образом, чтобы обе стороны остались довольны.